– Красивый город, – заметил наконец симбиот.
– Не город, – уточнил я. – Эфемер. Система энергонапряженных сложносочлененных модулей. Он – уже живое существо.
– Я чувствую, – согласился симбиот. – Я чувствую, что мы… родичи.
– Надо же… Я-то думал, что это дансинги, кафе, в общем, город отдыха и развлечений, а оказалось – твой шурин…
– Где он спит днем? – поинтересовался симбиот.
– Люди заботятся, – махнул я рукой в сторону района складов. – Там… под землей хранилища.
– Значит, окончательно решил отойти? – спросил он с несвойственной симбиотам грустью.
Я кивнул. Затем счел нужным рассказать о планете-матери расы лордов. Ее агрессивные замашки скоро могли создать проблемы защитникам Асторы.
– У них разве есть установки нуль-переходов? – скептически осведомился Санго Риот.
Ну, его скептицизм был обоснованным. Нуль-переходы – крайне сложные и нестабильные образования, и толком в них не разбирался никто, в том числе и сами создатели. А создателей были считанные единицы. Слишком сложно, слишком энергоемко.
– У них, и это абсолютно точно, нет на Веге звездного порта, – сообщил я. – Хотя лорды посещают планету-мать достаточно регулярно. Говорят, что это безумно дорого. В частности, учатся они именно там.
С маски симбиота мигом сполз электроразряд, только что означавший усмешку.
– Пусть идут! – прошелестел он. – Если они так жаждут встречи с защитниками!..
Остальные шелесты и скрипы, видимо, означали варианты угроз «в прах!» и «по орбите размажу!».
Смена состояния духа у него, как всегда, произошла моментально. Хоп – и любуйтесь формой № 1, «симбиот невозмутимый». Словно реле щелкнуло.
– Любопытно, что ты на стороне охотников, – заметил он как ни в чем не бывало. – Ведь они кто? Националисты. Те, кого ты презирал на своей родине. Певцы чадры и шариата.
Про чадру я бы еще поспорил, на жене вождя, молодой и симпатичненькой, обычно болталась всего одна тряпочка, и это точно была не чадра. Но Санго Риот, конечно, не саму чадру имел в виду.
– А если победят охотники, вы всех заставите жить в шалашах? – продолжал изгаляться Санго Риот. – Охотиться на оленей… их точно на всех не хватит. Выступать против медицины, самолетов, нуль-переходов, против литературы – охотники ведь неграмотны! – короче, против самого прогресса! Да, ты гигант!
И что отвечать? Я занял не его позицию, тем самым, не сказав ни слова, я и обвинил его, и оболгал, и подвел – самим фактом принадлежности к иному лагерю. И сейчас симбиот отбивался от воображаемого нападения.
– Ладно, топай отсюда, микроволновка разумная, – предложил я ему достаточно миролюбиво.
Хорошо, что оскорбления не нуждаются в переводе. Качнулись крылья ночи, блеснули звезды, и черная фигура исчезла. А перед крыльцом объявилась моя неверная подружка, неуверенно спрашивающая, чего это я тут (делаю? говорю? существую?).
– Я зёгэн, в этом суть, – пробормотал я. – Мне, чтоб увидеть, достаточно захотеть и вообразить…
– А… – в сомнении соображала подружка. – Так это твоя галлюцинация, увиденная мной? Мне не понравилась твоя галлюцинация! По-моему, она очень опасна – и ты тоже!
– Не думаю, что и ты б понравилась ему! – огрызнулся я насмешливо. – Люминофор на ушах, как он туда попал? Эласт в пятнах, опять винной ягодой швырялись там, куда тебя увезли и откуда ты только что явилась?
– А! – махнула она рукой, и браслеты серебряно вспыхнули в звездном свете. – Это офицер-каратель… дурак! У него такая манера… ну, в общем, уши-то я отмою!
– Вчера ты была с лордом, сегодня с карабинером, ты что, совсем их не различаешь?
– Оба зануды! – призналась девочка и вдруг хихикнула:
– Представляешь, один все уговаривал сходить с ним на гимнопения в подгорный храм! Будто мне это интересно!.. Так и второй – вот умора! – уговаривал сходить туда же, в засаду на первого! На гимнопевцев, в смысле!
– Ты отказалась?
– Да я бы сходила, – призналась девочка. – Войну я еще не смотрела. Только я обещала тебе вернуться к утру, а у них засада вот-вот! Даже на спецмобиле не успела бы, хотя он предлагал… Э, а ты чего это, а?
А я преображался. Грубое нарушение законов разведки – преображение при посторонних. Но я больше не разведчик. А у ордена динго даже и законов на такой случай не сохранилось – так давно случилось последнее преображение Стража гор. Литания на языке невообразимо древнего и далекого мира звенела в ночи, и на мраморе крыльца поднималась, расправлялась жуткая с любой точки зрения фигура. Черный провал под капюшоном вместо головы, сияние энергопояса и злобный блеск оружия – именно это, скорее всего, виделось моей подружке. Резко усилилась видимость – удобная особенность гермошлемов воинов динго. Бусы тактильной взрывчатки – на грудь. Шок-ножи – в обоймы. Метательные иглы – в плечевые тяги. То, что отдаленно напоминает пистолеты – в набедренные секции. И еще с десяток весьма специфических устройств – по всему телу. Ну, а полевые конструкции – основное оружие воинов динго – обычным зрением и вовсе неразличимы. Еще я стал повыше ростом – это активизировались стабилизаторы хода. Устройства сами по себе не придавали ногам дополнительной силы, но помогали эффективно использовать имеющуюся – и надежно защищали ступни. А это немаловажно, когда попадаешь стопой в бронежилет карабинера.
– Ты чего это? – повторила девочка весьма агрессивно.
– Пойдешь со мной.
Бывают ситуации, когда личность надо упрашивать. Чаще случается, что надо убеждать. Еще чаще – когда лучше отступиться. Но иногда, крайне редко, лучше всего взять за руку и тащить. Вот как сейчас. Во имя светлого будущего этого мира…
Девочка коротко заверещала. Я закинул ее на плечи, а это не самое удобное место для сидения, если учесть, что над правым плечом торчала рукоятка энергобича, над левым эфес меча и захват снайперской винтовки.
Земля дрогнула и стремительно понеслась за спину. Когда очень нужно, воины ордена динго могут перемещаться достаточно быстро.
– Так где, ты говоришь, будет засада?
Мы стояли на дороге, ведущей к горным храмам. Девочка отвечать не торопилась. В школе очень быстро приучаются не болтать того, за что впоследствии могут оторвать голову. В буквальном смысле.
– А говорили, что вас нет, – осторожно заметила она. – Стражи гор – это же было очень давно, да еще и в сказках?
В общем-то она была права. Орден динго давно покинул этот мир. Вместе с гибелью последнего Стража… Именно поэтому она должна была увидеть то, что обычно сокрыто от глаз посторонних. Чтоб не умирала надежда на возрождение…
– А я чужой здесь, – коротко пояснил я. – Но это ничего не меняет, не так ли? Я все равно Страж гор.
– Ну да, ну да… Ты еще скажи, что сын Болдуина…
Далеко впереди рявкнуло, да так, что со склонов покатились камни. Поздно! Поздно!
Мы все же нашли их – тени, светлые тени на черных обгорелых камнях. Каратели не стали утруждаться стрельбой и просто сожгли отряд объемно-зажигательной бомбой. Что же вы так, гераклиты, наивное племя, знатоки старинных ритуалов боя!.. Дальнее эхо скорбно гремело по ущельям. И сквозь него доносились еще какие-то неясные звуки. Храм! Кто-то мог остаться в храме!
– Жди меня здесь! – сказал я девочке строго. – Жди и смотри. Вот это – война.
Она не дождалась, встретила меня на полпути и стала помогать тащить оставшегося в живых. Помощи с нее – ногу придержать, но все же важен сам факт…
Мы затащили его на седловину горы.
– Привет, юный бог! – сказал я юноше. – Ну и как самочувствие?
– Ребра, – сообщил он искаженным от боли голосом. – Мне поломали все ребра…
– Заживет, – буркнул я равнодушно. – Вы, кажется, знакомы? Ну вот и пообщайтесь пока.
У меня самого времени на общение не было – как и желания. Где-то внизу не спеша двигался к городу отряд карателей. Скоро они заметят, что оставшиеся позабавиться с пленным гераклитом не догнали их. И начнутся вопросы по переговорникам. А мне это надо? Пусть мое появление будет для них сюрпризом. Тогда у меня останется шанс вернуться из предгорий, а у карателей – нет.
Потом был трудный и медленный путь к эфемеру. Энергопояс по ходу встречи с карателями угас, и юношу попросту пришлось тащить на подручных средствах.
– Ты уходил, чтоб догнать карателей, – прошептал юноша утвердительно. – Среди них и мой брат. Он… там кто-нибудь остался жив?
Я промолчал. Сталь обнажают для боя. То, что там было, просто станет еще одним из моих снов-кошмаров: каменистый склон, лента дороги внизу, бешеные глаза карабинеров в опасной близости, дрожь пулемета в руках…
Мы оставили его перед городом. Тащиться по городу с раненым лордом – безумие. Да и зачем? Юноша был достаточно богат, чтоб лучшие медики эфемера примчались прямо сюда. Да и надоело его тащить по горкам.
– Значит, вы все же есть, – задумчиво пробормотал заговорщик. – Мы, конечно, верили, но воинов справедливости не видели так давно…
– Нас нет! – сказал я внушительно. – Нас настолько нет, что не стоит даже и говорить, кто и как доставил вас к городу.
– Я ничего и не видела, – сразу откликнулась моя сообразительная подружка.
Парень тоже подумал. Наконец и до него сквозь боль дошло, что один воин – не та сила, которой можно выступать явно. На прощанье он сказал:
– Стражи гор – сказка, кто же спорит… но, например, бывшего гвардейца из охраны императора хотелось бы видеть в наших рядах, а не в корпусе карабинеров. Так уж устроен наш мир – либо мы, либо наш противник. В гражданской войне нейтральных сил не бывает, вы должны это понимать. Запомните, мы встречаемся на пляжах Белых Песков. Нашу компанию узнать легко, ведь у нас сама Эстер, первая красавица побережья!
– Дело вкуса, – возразил я. – Вот видишь эту кнопку? Для меня первая красавица – она.
Моя дама стерла с ушей остатки люминофора, подала мне грязную ладошку, и мы удалились под недоуменные взгляды избитого бога.
Белые пески пляжей Веги – не единственная достопримечательность приморья. Приморские обрывы из известняка скрывают в себе множество пещер. Каждая из них – чья-то собственность. В городе-призраке, где нет почти ничего постоянного, материальное и земное ценятся очень высоко. Владение самым захудалым гротом – свидетельство немалого богатства. Хозяйка же этого подземного зала, вероятно, вытирала об деньги ноги после прогулок.