По аллее кто-то шел навстречу. Даже издали фигурка казалась знакомой.
Лена Елисеева остановилась прямо перед ним.
– Я к тебе, – ответила она просто на его вопросительный взгляд.
И только она знала, какой смелости требовала такая простота. Можно ведь нарваться на такую реакцию! И она, естественно, нарвалась.
– Зачем? – спросил он сумрачно.
И тогда она сказала четко и ясно, как делала все в своей жизни: била ли по мишеням, разрабатывала ил новые системы вооружений:
– Чтобы быть с тобой.
И добавила непонятно:
– Если уж Саша Кузьмина решилась, то я тем более!
Гафаров поразмышлял в неловкой тишине. Думалось трудно.
– А что с Сашей? – наконец спросил он. – И вообще что с вами со всеми? Одеваться стали так… этак?
Лена вдруг беспричинно развеселилась.
– Про Сашу, так и быть, объясню! – пообещала она. – Дальше сам догадывайся. А… ты куда сейчас?
– В Информаторий, – наконец решил Гафаров. – Если не спится, значит, еще не наработался, как говорил капитан Раскин…
– Тогда и я в Информаторий, – сообщила она просто.
– Командиры, к плечу плечо, – слабо улыбнулся Гафаров и взял ее за руку.
Щелкали ночные лампы, улавливая присутствие людей. Строчки ярких огоньков проводили их в светлое завтра, так же, как провожают самолеты на взлетной полосе.
Ночная электричка плавно катилась между черных сопок из Сортировочной на Рудник. Мягкое сиденье убаюкивало. Рудник расщедрился и купил для себя не просто вагоны, а шедевр новейших технологий. Поездка в этом сияющем чуде была для работников Рудника бесплатной, в отличие от остальных. А с остальных, естественно, драли за билет столько, чтоб покрывало расходы – и отбивало желание лишний раз прокатиться в направлении Рудника. А без билета в вагон не попасть – техника начеку! Все это до тоски напоминало бесчеловечную Границу.
Должное быть несокрушимым сиденье заметно прогнулось. Это ж какого веса дядька сел рядом? Я открыл глаза – и уткнулся взглядом в серое лицо.
– Ну и что уставился? – раздраженно осведомился Санго Риот.
– Испугался, – честно сказал я.
Санго Риот почему-то обиделся. Вот и поздоровались.
Гоэмец сверкнул желтыми глазами – и прикрыл их. Самоконтроль на высоте.
– Я вообще-то тебя умирать на родину отправил, – сообщил он. – А ты жив. С чего бы?
– Может, потому, что лично я умирать не собирался? – предположил я.
Санго Риот поразмышлял. Оглядел меня критически, примерился даже просканировать, но вовремя опомнился.
– Я смотрю, и скафандр твой выжил, – отметил он. – Без энергоподпитки Хранилища? А это как возможно?
Я промолчал. Не хотелось снова объяснять, что друзей умирать не бросают – еще поймет как-нибудь не так. Симбионта можно поддержать и своей энергией, что я и сделал, заработав постоянную вялость и сонливость. Ну и что? Поспать мне всегда нравилось. Во сне иногда удается замечательно решать всякие проблемы, требующие долгих размышлений.
– Значит, объяснять, почему вы живете, мне никто не собирается, – вздохнул Санго Риот. – Ну, тогда рассказывай, чем вы тут живете – и поподробней. Мне интересно, я об этом мире почти ничего не знаю.
Чтобы он да не знал? Моя жизнь в миру его интересует, а вовсе не сведения о планете. Все тщится понять, киборг я или нет – как будто это так важно… И если киборг, то почему меня признает Астора. И Хранилище, что… весомей. А простые ответы его не устраивают. До сих пор не понял, что в простых ответах как раз и заключается высшая сложность. Как ребенок, честное слово.
Из вредности я действительно начал рассказывать ему все и очень подробно. Все равно же ехать еще долго, а спать он не даст. Санго Риот слушал молча и встрепенулся, лишь когда я закончил.
– Мятежный город! – проворчал он. – Анархисты. Сопливые мальчишки, пьяные от свободы. В общем, понятно. Они по глупости не представляют, против каких сил встали, потому и не боятся ничего. Их, конечно, раздавят. А ты? Чем ты там занимаешься?
– Помощник балетмейстера в танцклассе, – повторил я и сам понял, как дико это звучит.
– Ясно! – рявкнул Санго Риот. – Это из того же ряда, что и садик в горах! А потом окажется, что ты взвалил на себя все беды окружающих! Ты ради чего готов снова жизнь угробить?! Жалкий эксперимент, всего лишь какая-то стройка в тайге! Помощник балетмейстера – какая великая личность! И это при том, что тебя ждет место в Совете управления Асторой! От тебя могли бы зависеть судьбы миров! Рона-сан говорила…
– Масштабы у человека примерно одинаковы независимо от положения, – мягко заметил я. – Несколько человек из ближайшего окружения, обычно коллеги по работе. Для меня это – мои девочки из танцкласса. Я могу что-то изменить в их жизни – вот этим я и занимаюсь. Для тебя это – твои заместители. Ты там на них орешь, как-то взаимодействуешь… А так называемые масштабы деятельности и величие личности – выдумки болезненного самолюбия. Но я паранойей не болею.
– То есть, это я болею?! – взбесился Санго Риот. – А вот если я, этакая вовсе не великая личность, сейчас отдам приказ – что тогда останется от твоей планеты?!
Он даже поднялся и навис надо мной, чтоб я лучше осознал его мощь.
– Не забывай о сынах Болдуина, – тихо напомнил я.
И Санго Риот сел.
– Вот больные паранойей вас скоро в грязь втопчут! – злорадно предсказал он. – У вас-то о сынах Болдуина никто и не слыхивал! Тоже мне философ: помощник танцмейстера и великий полководец у него равны!
Он внезапно осекся.
– В общем, я тебя понял, сын Болдуина, – сказал он серьезно. – Но не скажу, что согласен… и… я чего явился-то? Анико-сан просила передать: материнская планета не вняла остережениям. У тебя война, Иван. Эфемер горит.
У меня заледенело сердце. Планета призывает на помощь своих сыновей – а у меня здесь не закончены дела, и сил нет…
– Что сказать ей, брат?
Я тоскливо поглядел на него. Что я мог ответить? Хранилище за неизмеримыми далями не дозваться, не дождаться реки доброй мощи от холодных северных небес. У меня нет сил! И тигр в болезненной спячке.
– Укажи путь к Хранилищу, – попросил я. – Мне нужны силы, чтоб завершить начатое здесь.
Санго Риот покачал головой. Понятно. Хранилище не в его власти. Оно вообще ни в чьей власти – просто древняя сказка давно сгинувших народов.
– Передай Стражу: учитель не бросит в беде своих учеников. И… помоги им, пока я здесь разбираюсь с делами.
Качнулся вагон – это Санго Риот встал.
– Мы подключили тебе ячейку перехода, – сообщил он. – На стене в твоем жилище – ты увидишь. Больше ничем не можем помочь.
– Убирайся вместе со своим нейтралитетом, – пробормотал я. – И… спасибо, джан.
Блеснули желтые глаза, качнулась и исчезла серая тень. Тихо раскрылись и схлопнулись двери. И тут же рявкнули динамики поездной бригады:
– Эй, ты! В третьем вагоне! Не хочешь выходить, не жми сигнал! Еще раз лапнешь, блин, мы тебя сами выведем! Прямо на перегоне! Урод…
А Санго Риота они не заметили.
Душная, жаркая, недобрая столица! И душно здесь как-то не по-хорошему. Воздух – это само собой, но и на душе ведь тягостно!
Гробов застыл в лимузине, забыв выйти. Шофер терпеливо ждал. А охрана не подошла. Знают, что ныне он никто? Наверняка! Вот и отстраняются, чтоб зараза не передалась. Чтоб в немилость не попасть у тех, кого будут охранять впоследствии.
А как хорошо все шло! Технические чудеса Города уже начали работать на отдачу – и как он оказался прав, когда сделал ставку на высокие технологии! Один завод дельтапланов чего стоит! Бриллиант! И то, что он выпускает для военных, очень далеко от дельтаплана… особенно по прибыли! А экспериментальные мастерские? Универсальные «жуки», безотказные работяги городских инфраструктур, должны были в скором будущем заполнить просторы многочисленных мегаполисов – даже за океаном заинтересовались… А Информаторий?! А сады Нецветаева?! Все уже работает – и как работает! Потом и кровью, и круглосуточной бешеной работой поставили все на поток. А сейчас кусок увели из-под носа. Аккуратно и равнодушно. Заседание в комитете при правительстве, совещание, решение… и остался Гробов не у дел. Не на ту группу поставил. Николай вспомнил, что представляет из себя другая группа, и содрогнулся. Шакалы. С ними Город не то что построить – начать не получилось бы. Им бы кусок урвать – себе и своей банде. Так бы все на куски и порвали.
Зашевелилась охрана. Надо же, соизволили! Шакалы…
Он стремительно поднялся из машины. Да, он выбит из игры, но никто не порадуется, увидев его отчаяние. Не дождутся!
Ковровые коридоры привычно успокоили. Все-таки это – коридоры власти. И пока что он – здесь. Это значит, что жизнь продолжается. Боссы кое-где остались на местах – пусть и на второстепенных позициях. Найдется и ему место. Есть силы начать с нуля? Есть. Желания нет… Город вспыхнул в тайге белоснежными башнями, и вдруг защемило сердце. Вспомнился ироничный, деловитый гул в командирском кафе, и стало совсем плохо. Город мой, мечта моя, как же я без тебя буду жить?
Николай мучительно скривился, отодвинул начальника охраны с пути и вошел в свой номер. А там его ждали.
Ковер рванулся из-под ног – и пол тяжко ударил по затылку. Щелкнули наручники – вы арестованы! Сквозь туман боли Николай увидел, как незнакомые люди бесцеремонно бродят по комнатам, как протащили куда-то горничную, надо полагать, в понятые, документы изымать. А то горничная разбирается в тех документах…
Над Николаем нависло жирное щекастое лицо.
– Депутатский иммунитет! – прохрипел ему Николай.
– Обязательно! – согласился щекастый. – Но чуть попозже. Как вы думаете, командирский корпус будет возражать против перехода Города в нашу собственность? Вот и мы так же думаем. Потому: коды доступа в Город, пароли информационной сети, вообще систему защиты, доступ в командирскую связь или хотя бы объяснения, что это за чудо такое, которое нельзя заглушить! В общем, делайте все, чтобы облегчить переход Города под наш контроль. Сделаете – и тогда мы сразу вспомним, что кое-кто здесь депутат. С иммунитетом. Боссы твои от тебя отказались, и от Города тоже. Им бы самим сейчас выжить! Ну так как? Сотрудничаем?