Никто из солдат противогаза так и не снял. Впрочем, вполне возможно, что предназначение черных противогазов, помимо основного, было нацелено ещё и на устрашение.
Пока дрезина находилась в движении, командир отряда дважды связывался по старой армейской рации с неизвестным лицом, докладывая о нашем задержании.
Несколько развилок и впереди показались первые аванпосты, вполне обитаемые. Перед дрезиной безо всяких вопросов поднимали шлагбаумы и пропускали дальше. Между укреплениями сновали люди в старой, но до боли знакомой военной форме, однако их вид и близко не напоминал снаряжение и обмундирование тех солдат, что везли ребят на транспорте. Судя по всему, это были не просто военные, а что-то вроде штурмовой группы или отряда особого назначения.
Миновал последний аванпост и дрезина, сбавив ход, почти остановилась на большой станции. Платформа была превращена в самый настоящий форт – иначе не скажешь. Андрей насчитал аж четыре пулемета, кажется, это были советские “ДШК” или “Утесы”. Повсюду стояли импровизированные ежи с целыми клубами колючей проволоки. Справа и слева были возведены бетонные Дзоты, из бойниц которых торчали крупнокалиберные стволы.
За всем этим был отчетливо виден вход в бункер.
– Это ещё что такое? – тихо спросил Андрей у Дмитрия, но вместо ответа получил удар под левое ребро от ближайшего солдата.
– Молчать!
– Да кто позволил тебе так со… – договорить, он не успел, так как получил сильный удар в подбородок.
Пара минут бессмысленно мыча, парень лежал на полу дрезины, думая только об острой боли.
– Эй? Какого черта? – Дмитрий встал, но его тут же грубо усадили обратно.
– Рекомендую вам соблюдать тишину! – дал совет командир, вытащив пистолет из кобуры, и при этом непринужденно ухмыльнулся. – И больше так не делать!
Дима последовал его совету и нерешительно сел обратно на свое место.
Тяжелая дрезина окончательно остановилась у входа и ребят без промедления вытолкали наружу. Их рюкзаки выбросили следом.
Командир подошел к шлагбауму и что-то крикнул. Ограждение тут же подняли, и вся компания, под прицелами автоматов, двинулась дальше, ко входу в бункер.
– Итак, я повторяю заданный ранее вопрос! Кто вы? И какого черта вы делаете на режимной территории?
– Мы… – снова произнес Дмитрий, но его перебил Андрей.
– Почему вы сами не представились?
Возникла напряженная пауза.
– Майор Скрягин! – небрежно ответил человек в советской офицерской форме. – Я жду ответа на свой вопрос!
Судя по его виду и манере речи, ему было противно наше общество. Он почти этого не скрывал.
– Диггеры!
– Кто? – майор чуть привстал из-за стола, выпучив глаза.
– Диггеры! Мы изучаем Московский метрополитен.
– В самом деле? – имитировал удивление майор и хищно улыбнулся. – А у меня другая информация.
– Какая?
– Вы специально обученные диверсанты!
– Чего? Бред! – оторопел Дмитрий, замахав руками.
– Что это за чушь!
– Чушь? Почему? – майор постарался имитировать удивление, но у него плохо получилось.
– Мы разве похожи на диверсантов?
– Очень похожи! – кивнул Скрягин. – Ваше необычное обмундирование, личные вещи и да, ваш маршрут перемещения. С 1986 года он остался прежним! И ещё…
Майор вытащил из кармана кителя чуть смятую фотографию и показал ее Дмитрию.
– Этого знаете?
– Макс! Он жив?
– Пока, да!
– Что значит пока?
– А то и значит! Но его жизнь, как и ваша, зависит от ответов на наши вопросы! – майор осклабился, а затем подхватил черную трубку, быстро набрал номер телефона. – Так, ну что там с рюкзаками? Готово? Заносите!
Рюкзаки и их содержимое занесли в изолятор так быстро, что ребята и глазом моргнуть не успели.
– Ну, вот и ещё доказательства! – удовлетворенно произнес майор Скрягин, взяв в руки найденный нами револьвер и дневник профессора. – И оружие имеется, да?
– Случайно подвернулось по пути!
– А, ну да, конечно! – понимающе закивал майор, усаживаясь обратно за стол. На нем лежала папка с бумагами, дневник профессора, карандаш и два стационарных телефона, один из которых был красный.
– Товарищ майор? – решительно обратился к офицеру один из вошедших солдат.
– Да?
– Тут ещё вот что. Какая-то неизвестная аппаратура… – произнес он, держа в руках давно вышедшие из строя планшет, GPS-навигатор, MP3-плеер и два смартфона.
– Так! Это ещё что такое?
– Личные вещи.
– Какие к черту личные вещи?! А? – взревел офицер.
– Я не понял сути вопроса! – удивился Андрей, включив дурачка.
– Это шпионские устройства! – рявкнул взбешенный не на шутку майор, ударив кулаком по столу.
– Вовсе нет. Это, всего лишь гаджеты. Которые, к тому же, не работают.
– Гаджеты? Ах! Ну, ясно! – злобно засопел Скрягин, а после обратился подчиненным. – А взрывчатки там случайно нет?
– Никак нет! Мы все проверили.
– Я бы не удивился. Ладно, сержант!
– Я!
– Ваша любимая работа! Разговора у нас, почему-то не получается. В общем, с задержанными нужно поработать. Не церемониться, но и не доводить до безумия. У вас пятнадцать минут.
– Есть! – хищно оскалился сержант.
Скрягин уже собирался выйти из изолятора, как вдруг раздался телефонный звонок.
– Какого лешего… – он осекся, увидев, что звонит красный телефон. – Так, тишину соорудили!
Взяв трубку, он громко представился:
– Майор Скрягин! – заявил он, а затем затарахтел. – Да, так точно! Нет, ещё нет! Что? А для чего… Ой, виноват! Есть! Есть! Так точно!
Положив трубку обратно, он устало опустился в кресло и произнес:
– Отставить, сержант! Позже позабавитесь. В наручники их и к полковнику Зимину! Быстро!
– Есть! – уныло произнес бугай, уже успевший положить глаз на девушку.
Скрягин вытащил из портсигара мятую папиросу и нервно закурил.
Глава 16. Незваные гости
Открыть глаза не получилось – помешала толстая марлевая повязка, от которой нестерпимо воняло спиртом. Руки связаны, а сам я, судя по ощущениям, был прикован к чему-то твердому и плоскому.
Вокруг почти полная тишина, ее нарушал лишь мерный гул, да негромкое попискивание каких-то аппаратов. Журчала какая-то жидкость.
Голова жутко болела, тошнило. В глазах, несмотря на повязку, плясали разноцветные зайчики, а в ушах, периодически, подвывала странная какофония, то нарастая, то стихая. И ещё… С моим мозгом что-то произошло. Я словно был в машине, управлял ею, но рядом со мной был кто-то ещё, иногда дергая руль на себя. Он очень тихо и монотонно нашептывал мне очень тихие слова, но я не понимал их смысла. Точнее, вообще не понимал что это слова.
– Ох, где это я? – в моей, пораженной мигренью голове, со скоростью уставшей черепахи пронеслась тревожная мысль. – Что со мной произошло?
Где-то неподалеку раздался лязг. Послышались тяжелые шаги. Хлопнула дверь. Хриплый, совершенно незнакомый мне голос раздраженно произнес:
– Германов! Вы забыли? Он не пациент, он заключенный, причем подвергшийся воздействию! – услышал я совсем рядом.
– Мне без разницы! – раздался другой голос, гораздо более спокойный. – У меня есть разрешение лично от товарища Зимина. Я протестирую на нем свою новую сыворотку. И, пожалуйста, не мешайте мне!
– Как скажете! Но, я оставлю здесь охрану! Если он не загнется от ваших недоделанных лекарств, я буду только рад его пристрелить!
– Майор, вы знаете, что чрезмерно агрессивны? Впрочем, это объяснимо. Предполагаю, всему виной те события 1986 года?
– Вы все ещё предполагаете, Германов?! Триста человек тогда пытались устранить последствия! Из них выжило сколько, напомнить?
– Не надо, – устало вздохнул Германов. – Я в курсе.
– А я все равно напомню. Никто не выжил! Эти диверсанты, будь они прокляты…
– Они же получили по заслугам, разве нет? Все погибли!
– Тогда – всех, но, вот этого нашли прямо на полигоне! Сегодня утром!
– Считаете, это очередные диверсанты?
– Да, кто же ещё? И если помните, один, в том 1986 году, все-таки унес ноги, через ракетный комплекс. И вот, спустя тридцать лет, здесь снова появляются посторонние! Это они решили проверить, остался ли кто-нибудь на объекте! Решили довести дело до конца!
– Это, конечно, возможно, но ведь не факт. Если моя сыворотка поможет, я смогу его расколоть… Эй, кажется, он уже очнулся! Колосов, Кузьмин?
– Подтверждаю! – раздался скрипучий голос по рации. – Он очнулся!
Я, морщась, с трудом приходил в себя. Но даже будучи в таком жалком состоянии, я вынужден был слушать незнакомые мне голоса. И хотя услышав совсем не много, я получил ответы на некоторые вопросы.
Здесь есть люди. И были все это время. Какие-то события тридцатилетней давности оставили жирный след. Наверное, речь о той лаборатории и сотне скелетов. Но, на каких диверсантов делал акцент тот, второй?
– Ты, собака! – неожиданно прошипел кто-то у меня над правым ухом. – Только попробуй что-нибудь натворить! Лично выпотрошу!
– Майор, перестаньте! Это лишнее!
– Пусть будет по-вашему, профессор, – голос чуть смягчился.
Меня, почти сразу перевезли в другое помещение. Повязку с глаз убрали, дышать стало значительно легче. Помещение оказалось камерой.
Человек в белом медицинском халате, по фамилии Германов, постоянно задавал мне какие-то вопросы, но я отвечал невпопад.
Приблизительно через шесть часов бесполезных расспросов, когда я уже дико устал, входная дверь моей камеры распахнулась. На пороге я разглядел двух солдат в характерной советской военной форме. Между ними стоял среднего размера зеленый деревянный ящик, частично обернутый в несколько слоев толстой фольгой.
– Заносите! – раздался голос из-за их спин.
– Что это такое?? – сбивчиво спросил я, сделав несколько шагов назад, прижавшись спиной к холодной стене камеры.
– Соблюдайте тишину! – то ли приказал, то ли попросил тот же голос. Солдаты молчали.