– А если там ещё эти ненормальные? Шум бы подняли. Так хоть вообще никто не знает, куда мы из лазарета рванули. Времени не было вас предупреждать. Да и я думал сам, как-нибудь справлюсь.
– Хорошо хоть в ногу. Конечно, и в ногу не хорошо, но… Если бы в живот или грудь – все было бы намного печальнее.
– Не было времени. Ох, черт.
– Вот, хорошо. Вроде не течёт!
– Да, вроде бы держит, но тебе нужны медикаменты. Рану перевязать бы. А у нас ничего нет. Не хватало тебе ещё заражение подхватить.
– Так, Дима, давай-ка, мы с тобой наведаемся на этот аванпост. Уж там медикаменты точно должны быть. Катя! Кать?
Девушка, замешкавшись, вышла из бойлерной. На ней лица не было.
– Ты чего?
– Наш профессор отъехал.
– В смысле?
– Сами посмотрите.
Германов, свесив голову на бок, неподвижно сидел у той же стены, где и ранее. Однако теперь, грязно-белый халат был ярко-красным от крови. Его шея была разорвана от края до края, а в левой руке Германов держал острый кусок ржавого металла. Профессор был мертв.
– Зараза! Черт! Ну, вот зачем, а?!
– Нельзя было его одного оставлять. Он чего-то дико боялся. Вот и нашел способ замолчать. Эх! Германов, Германов – старый маразматик!
– Сколько ему было? За пятьдесят?
– Да, какая теперь разница? Правду узнать теперь не у кого!
– Сами виноваты. Видели же его состояние! Вот дурак, старый.
– Черт с ним. Надо Андрею поскорее помочь.
– Катя, побудь с ним. Мы быстро на аванпост смотаемся. Аптечку найдем.
– Хорошо, будьте осторожнее там!
Глава 19. Остаться в живых
Аванпост оказался совсем недалеко, и вовсе не таким, как мы его себе представляли. Прямо посреди туннеля, на широком пятачке, был возведен бетонный Дзот. Самый настоящий Дзот. Одной стороной он цеплял стену туннеля, другой доходил до путевого полотна. Из обширного смотрового окна торчал черный ствол крупнокалиберного пулемёта.
Справа и слева были размещены мешки с песком, уложен деревянный настил. Справа, на деревянном настиле размещалась старая брезентовая палатка, в которой кто-то громко кашлял. Справа от нее стоял деревянный стол и несколько стульев, стенд с оружием и бочка с водой. Рядом возвышалась башня из сложенных друг на друга ящиков. Путь перекрывал массивный шлагбаум, наскоро сваренный когда-то из кусков рельсового полотна. Рядом с ним стоял человек в военной форме, с автоматом Калашникова на плече. Все видимое пространство перед ним освещал мощный прожектор. Я оценил, что практически весь аванпост и близлежащие к нему туннели были весьма неплохо освещены.
Слева от палатки, прямо в разрезанной напополам бочке горел костер, сверху над которым висел закопченный котел. Оттуда, раздражая обоняние, вкусно пахло тушеным мясом. У меня даже слюни потекли, а в животе заурчало. Чертовски сильно заурчало.
– Это и есть аванпост? – разочарованно произнес Дмитрий. – Я ожидал увидеть немного другое.
– Больше на стоянку беспечных туристов похоже. Ладно, позже будем осматривать достопримечательности. Нужно поскорее медикаменты для Андрея найти. Ему немедленно перевязка нужна, – я достал из-за пояса пистолет Макарова, проверил магазин и зарядил.
– Думаю, у них в той палатке как минимум должна быть аптечка.
– Вполне возможно. Но там кто-то есть. Слышишь? Давай вдоль той стены. Я в палатку, а ты того, с автоматом…
– А оружие? У тебя же ничего нет.
– Разберемся как-нибудь!
– Принял.
Быстро рассчитав свои действия, мы добрались до палатки, и разошлись. Внутри Дмитрий обнаружил сразу двух военных. Офицер в звании капитана, громко храпя, спал на раскладной кровати. Второй – солдат, лениво чистил автомат, иногда шмыгая носом. Рядом, на оружейном ящике стоял стакан, то ли с чаем, то ли с коньяком. Попахивало перегаром и нестиранными носками.
– Ну-ка тихо! – негромко произнес Дима, приставив найденный между шпал ржавый болт к затылку солдата. – Сколько вас тут?
– Пятеро. Пятеро, – несколько ошарашено пробормотал военный. Совершенно очевидно, что патруль настолько расслабился, что появление любого постороннего лица на объекте, уже давно приравнивалось к чему-то фантастическому. А ещё, судя по всему, о сбежавших диверсантах, им ничего не сообщили.
– Тихо. Не дергайся! Аптечка есть?
– Угу. Там, – солдат махнул рукой в сторону спящего офицера, – на спинке кровати висела. Или в тумбочке.
– Хорошо. Что вы тут охраняете?
– Ничего. Просто путь.
– Врешь! Жить надоело?
– Нет. Я правду говорю.
– Хорошо, допустим, я тебе поверил. Что там, дальше?
– Гермоворота.
– А с другой стороны?
– Много чего. Командный бункер.
Пока Дмитрий, имитируя оружие, расспрашивал солдата, я взял на прицел того, кто охранял шлагбаум.
– Время не подскажешь? – я подошел к нему на расстояние пары метров.
– А? – солдат обернулся, даже не попытавшись снять автомат с плеча.
– Автомат на пол! Живо! – прошипел я, целясь ему в голову. Стрелять в него я вовсе не собирался, поэтому искренне надеялся на то, что он не станет делать никаких глупостей.
Тот медленно снял автомат с плеча и положил на дощатый настил, не сводя с меня глаз. Уже не молодой, сержант в возрасте, оказался невероятно быстрым. Едва стоило мне оглянуться на палатку, как тот мгновенно совершил длинный прыжок и ударом руки наотмашь выбил пистолет у меня из рук. Затем бросившись вперед, ударил головой в живот, сбил меня с ног, навалившись сверху всей массой. Что уж и говорить, к такому я был совершенно не готов.
Только стоило мне удариться спиной и пятой точкой о дощатый настил, как почти сразу же мне в челюсть прилетел волосатый кулак сержанта. В глазах потемнело, прострелила острая боль. Во рту почувствовал солоноватый, чуть металлический привкус крови. Второй удар я отклонил лишь чудом, затем упершись коленом в грудь военному, я кое-как, через силу сумел оттолкнуть его. Он попытался схватить меня за шею, но холодные пальцы лишь скользнули по коже. Зарычав, он потянулся к поясу за ножом. В этот момент, сгруппировавшись, я рывком сбросил его с себя, а затем, высвободив ногу, ухитрился ударить его прямо в нос. Учитывая, что на ногах у меня были все те же кирзовые сапоги, удар вышел на совесть. Раздался характерный хруст ломаемых хрящей. Брызнула кровь. Затем, подхватив с пола пистолет, я выстрелил ему в голень, но попал почему-то в колено. Сержант взвыл, схватился руками за рану, да так и остался сидеть на полу, заливая все брызжущей из ран кровью.
– Замри, тварь! – я не узнал собственного голоса, бешено дыша, но уверенно направляя ствол пистолета ему в лицо. – Я не хочу тебя убивать, но если придется…
Сержант неожиданно дернулся мне навстречу, а я интуитивно согнул палец на спусковом крючке. Раздался выстрел, и тело сержанта мешком повалилось на землю.
– Черт! Ну, вот зачем? – вскричал я.
Я даже подойти к телу не успел, как из палатки послышался громкий шум и возня.
– Димка? – я бросился ко входу в палатку, но оттуда мне навстречу выкатился солдат с разбитым носом, при этом едва не сбив меня с ног. Споткнувшись о деревянную ступеньку, он кубарем полетел прямо в костер, опрокинув котел с тушенкой. Завопив от боли, он попытался выбраться оттуда, но снова поскользнувшись в растекшейся мясной луже, шлепнулся обратно. Дико ревя, он пытался выбраться, напоминая живой, хаотично машущий руками факел. Всё-таки выбравшись, он кое-как отполз на пару метров и без движения свалился с деревянного настила прямо на рельсы. Там он и остался лежать, перестав кричать, скончавшись от болевого шока.
Я, находясь в состоянии близком к ступору, вытаращился на горящего солдата, и сжимал пистолет так, словно это был спасательный круг. В палатке вдруг настала тишина, шум прекратился, только я осознал это тогда, когда горящий человек, наконец, затих.
– Макс? Ты где?
– Тут… – пробормотал я.
Дмитрий, слегка прихрамывая, выбрался из палатки. Левая щека кровоточила, а на лбу красовалась глубокая, рваная царапина. Его руки судорожно тряслись, а комбинезон, в нескольких местах был заляпан кровью.
– Жесть! – выдохнул он, тяжело опустившись рядом со мной на пол. – Ты как?
– Я его убил!
– Кого?
– Сержанта, – устало произнес я, но потеряв над собой контроль, выпалил. – Зачем он полез? Вот зачем, а? Я же не собирался его убивать. Не хотел, а он полез. Я же предупреждал…
– Успокойся… Макс, это… Да, не игра, не пейнтбол. – Дмитрий с трудом подбирал слова, то и дело сбиваясь. – Но либо так, либо нам отсюда не выбраться. Ты же видишь… Они как звери. Эта ненависть…
– Взять на прицел не сложно, – сам не понимая зачем, я бил костяшками пальцев по доске настила. – Нажать на курок тоже. А осознать, что если ты это сделаешь, то человек погибнет… Его просто не станет. И все! Черт! Закурить бы…
– Ты ж не куришь! – Дима встал, шатаясь, подошел сначала к костру, а затем к убитому сержанту.
– Нервы… Нервы, понимаешь?
– Понимаю. Эба! Сержант, говоришь? Так он живой!
– В смысле?
– Да, живой. Встать пытается!
Сержант, несколько минут назад случайно застреленный мной из пистолета, сейчас лежал на животе и довольно успешно воскрешался из мертвых, пытаясь приподняться, но каждый раз бессильно падая обратно. Отсюда можно было разглядеть небольшую лужицу крови, которую освещала висящая под сводом туннеля лампа накаливания.
– Как же так?
Дмитрий перевернул его ногой. Все лицо и шея были залиты кровью. Пуля прошла навылет, лишь зацепив фрагмент кожи на шее.
– Везучий, гад! Ты ему шею прострелил, и то слегка. Жить будет, хотя колено у него ни к черту… Да и крови с носа натекло…
– Ну, хоть так! – облегченно выдохнул я. Перспектива быть убийцей, хоть и ненамеренно меня не привлекала. – А твой?
– Этот? – он осмотрел обгоревшего. – Да сгорел к черту. Кто ж знал, что он в костер угодит. А, вот зараза, котел перевернул с тушенкой! Жрать хочется! А капитан…