Пока я размышлял, ноги сами привели меня обратно к палатке аванпоста. Истекающего кровью сержанта тут уже не было, как не было и обгоревшего караульного и капитана. Оружия тоже не оказалось. Пропал даже пулемет из Дзота. Вот предусмотрительные, все, что лежало на виду, забрали. Осмотрев палатку, я все-таки нашел под кроватью коробок с тремя начатыми сухими пайками. Проверив их, я пришел к выводу, что они вполне подходят для употребления в пищу. Также я нашел пару довольно мощных фонарей, фляжку и большой портсигар, набитый папиросами. Напившись воды из бочки, неизвестно откуда наполненной почти чистой водой, я двинулся обратно, захватив с собой во фляжке. Едва я зашел за угол, как из туннеля снова послышался шум. Притаившись, я успел увидеть, как мимо пустого аванпоста, с грохотом проскочили сразу две дрезины, с сидящими в них вооруженными людьми. Куда они спешили? К гермоворотам или, наоборот, в главный бункер? Я так до конца и не разобрался – в какую же сторону нам нужно было идти?
Постучав по двери, я дождался, пока мне открыли. Основательно утолив голод, мы пришли к выводу, что советские сухие пайки довольно ценная вещь, с точки зрения походной кулинарии. По крайней мере, гораздо лучше, чем китайская лапша, современного производства. Девушка и раненые отдыхали, а я сидел на охране, на случай повторного появления уродливых крыс. Спать почему-то не хотелось. Странным образом гудела голова, но боли, как таковой, я не ощущал.
Через шесть часов мы покинули старую бойлерную. От тел профессора и караульных начал исходить неприятный запах, да и зловонная крыса уже дала о себе знать, источая дикие флюиды.
Свернув налево от аванпоста, мы двинулись вперед по слабо освещённому туннелю. Он плавно уходил направо, при этом практически незаметно поднимаясь вверх. Линия электропередач была уложена здесь весьма небрежно, о чем также свидетельствовало то, что более половины ламп не работало. Путевое полотно старое, уложенное ещё на деревянные просмоленные шпалы, а на рельсах отчетливо видны следы оцарапанной ржавчины. Этим туннелем пользовались давно, по крайней мере, дрезины тут явно последние несколько месяцев не проезжали. Стены сложены из старых чугунных тюбингов, причем очевидно, что такой метод укладки был давно заменен на более современный.
– Мы точно идем правильно? – снова усомнился прихрамывающий Андрей. – Что-то тут совсем все уныло выглядит.
– Туннель старый, старее тех, по которым мы дошли до бункера. Это означает, что комплекс строился не сам по себе, а для него отдельно выводили свою собственную ветку. Это, судя по всему, она и есть!
– То есть, гермоворота на этой ветке должны перекрывать выход в остальной метрополитен?
– Думаю, да. Зимин говорил, что объект возводили во вторую очередь, а значит, вполне могли выдавать все это за строительство новых станций. Например, станций глубокого заложения.
– Тогда, эти самые гермоворота должны быть либо позади нас, либо впереди?
– Прожектор, как и шлагбаум, были установлены с акцентом на восток, значит, мы идем в верном направлении. По крайней мере, я так думаю.
– Макс, а когда мы доберемся до ворот, что дальше?
– Увидим! – я прекрасно запомнил слова Германова и его выражение лица, когда он сообщил мне о том, что лично полковник Зимин позаботился о безопасности гермоворот.
Это меня слегка напугало: сдвинутый на голову маньяк, такой как полковник, мог легко сотворить что угодно, благо в ресурсах он был почти не ограничен. И все же, что он придумал?
Метров шестьсот прошли в абсолютной тишине. Мы, не торопясь, шли, практически не разговаривая. На шпалах начал попадаться различный мусор, начиная от стреляных гильз, заканчивая пустыми консервными банками. Затем, на пути попались две мертвых крысы, нашпигованные свинцом – похоже проскочившие мимо дрезины с людьми оказались фатально – роковыми для не вовремя вышедших на охоту мутантов.
Далее, метров через триста туннель расширился вдвое, как увеличилось и число путей – до двух. На нем стоял древний метропоезд, представляющий из себя два десятка грузовых вагонов с низкими бортами. Ну и собственно сам электровоз. Очень старой конструкции. Какой модели даже я не запомнил.
– Поезд? Здесь? – Дмитрий неподдельно удивился увиденному транспорту.
– А что тебя смущает?
– То, что он здесь стоит.
– Ничего удивительного тут нет. Предполагаю, что на нем доставляли все необходимое при строительстве объекта. Или же вывозили землю, оставшуюся после рытья туннелей. Я что-то, пока мы ехали к ракетному комплексу, никаких земляных отвалов на поверхности не видел, а ведь они должны были быть… Хотя, за столько лет отвалы давно превратились в обыкновенные холмы. При строительстве туннелей должно быть много отработанной породы, которую нужно поднимать наверх. Значит, ее вывезли куда-то в другое…
– Ладно, ладно. Я понял! – перебил парень. – Но тогда, почему он все ещё стоит здесь?
– Рискну предположить, что причина тому – закрытые гермоворота. Которые где-то впереди.
– Логично.
Метропоезд оказался довольно большим – я насчитал порядка двадцати вагонов. Все они пребывали в состоянии полного забвения. По современным меркам, этот состав, ещё в конце прошлого века уже был старой рухлядью. А теперь и подавно. Сам электровоз также был морально устаревшим. Но было кое-что, показавшееся мне весьма интересным: кабина электровоза была обшита толстыми листами свинца. Это означало, что таким образом местные инженеры пытались ограничить воздействие радиации на машиниста. А, собственно, зачем? Разве только для того, чтобы состав мог перевозить, ну скажем, отработанное ядерное топливо? Нет, это вряд ли – слишком трудоемкая и опасная работа. А вот версия, касающаяся того, что такой поезд мог ездить там, где повышенный радиационный фон, вполне смахивала на истину! А где здесь повышенный радиационный фон? Точно! Там, где находится ядерный реактор!
– Эй, смотрите. Там что-то есть! – заметила Катя, шедшая чуть впереди.
– Что там?
– Похоже, это… Гермоворота!
– Да?
Осторожно, вдоль стены, пройдя вперед ещё метров триста, заметили впереди какое-то движение. Аккуратно, не поднимая шума, прячась за стоящими ящиками, мы продвинулись еще немного вперед, и решили оценить обстановку.
Здесь, туннель снова пошел на расширение. Количество путей увеличилось до шести, а освещение заметно прибавило в мощности. Метров через пятьдесят, после расширения, были установлены несколько больших Дзотов, причем таких, что линия Маннергейма, отстраненно курила в сторонке. Все Дзоты были связанны между собой бетонными укреплениями, установлены несколько полос спиралей Бруно, повсюду размещались пулеметные точки, а у самого центра, даже была видна пара легких пушек, сорок пятого калибра.
Повсюду сновали люди, преимущественно в военной форме и с оружием в руках. Но встречались и гражданские. Я насчитал около двадцати человек, вооруженных ручными пулеметами.
После всех линий обороны, снова располагалась буферная зона, метров через тридцать от которой, в толще скалы находились большие гермоворота. Да что там большие – просто громадные! Не в пример тем, что мы видели ранее у "Бункера № 17". Ворота естественно были закрыты, а также дополнительно усилены отдельными, внешними затворами. Судя по их размеру – два состава разъехались бы безо всяких стеснений. Только два пути вели к гермоворотам, остальные были тупиковыми. Один из них был заблокирован кучей хаотично сваленных бетонных плит. Через единственный оставшийся проезд был перекинут деревянный мост, по которому тоже перемещались вооруженные солдаты.
– Ну, дела блин! – прошептал Андрей. – Да тут целая армия. Преувеличиваю, конечно, но этот Зимин, что, псих?
– Псих! Мне хватило одной беседы с ним, чтобы это понять.
– Вот же ненормальный, а? Зачем такая охрана? Он что, все это ради нас организовал?
– Нет! Вовсе нет. Гораздо раньше. Ещё до катастрофы.
– Он боялся не столько проникновения, сколько наоборот, побега отсюда. Что же этот маньяк скрывает?
– Узнаем! Вот побродим тут еще неделю-другую, точно узнаем!
– Вы болтать долго будете? Лучше предложите план дальнейших действий! Как нам обойти эту армию, а заодно и ворота открыть?
– А у меня другая идея! – Андрюха неожиданно чихнул, едва успев прикрыть рот. – Почему бы нам не вернуться обратно старым путем?
– Что? Ну, уж нет!
– А что? Найдем веревки, вернемся назад и выберемся через тот же вход, а?
– Не получится!
– Почему?
– Паровая машина, что между метро и ракетным комплексом, рванула. Вход наверняка завалило. Проверять что-то не хочется. Да и вообще твоя идея – хлам! Я снова по вентиляциям и воздуховодам ползать не хочу. Там заблудиться – проще простого. А особенно теперь, когда ни карты, ни дневника у нас нет.
– Да? Хм, ну а если попробовать?
– Назад – вариант даже не рассматривается.
– Так что будем делать?
– Макс?
– Что?
– Ты среди нас самый сообразительный.
– Да ладно? Ну, спасибо за комплимент, – удивленно фыркнул я, но все-таки смягчился. – Мы кто?
– Не понял?
– Кто мы? По словам полковника… Диверсанты, ведь так? Ну, вот и устроим им маленькую диверсию.
– Какую ещё диверсию?
– Создадим ещё одну аварию!
– И где?
– Там, где реактор у них…
– Ты что, серьезно?
– Разумеется. Он кстати, недалеко!
– Я что-то не видела никаких развилок, пока мы сюда шли, – изобразив недоумение, пробормотала девушка.
– Туннель перед аванпостом, помните? Тот, где вход в старую бойлерную.
– Ну?
– Так вон он и ведет к помещению, где стоит реактор, причем так, что нас никто и не заметит. Около километра, даже меньше, и мы у цели. Я карту хорошо запомнил. А когда осмотрел вход в туннель, понял, куда именно он ведет.
– То есть, ты предлагаешь вырубить реактор, а вместе с ним лишить освещения весь объект?
– Не весь. Западная часть и так вся на дизельных генераторах. Если помните, то та часть была не достроена. Основную линию электроэнергии от реактора не успели перекинуть.