Вообще, майор Доронин негласно считался заместителем Зимина. Вот только отсутствовать Зимину ни разу не пришлось, а потому майор так и не получил возможности закинуть ноги на стол начальника.
Хотя полковник давно уже разрешил майору входить в кабинет без стука, тот упорно продолжал соблюдать свои условности. Более того, лет восемь назад, Зимин лично дал добро Доронину собрать и максимально тщательно обучить специальный отряд, для особых задач. Майор справился на “отлично” – теперь по “Астре” каталась хорошо снаряженная дрезина с двумя отделениями “Волкодавов” – так они себя называли.
– Произошла авария на реакторе?
– Смотрю, ты уже в курсе ситуации? – как-то странно скривившись, произнес Зимин. – Что скажешь?
– Рискну предположить, что диверсанты постарались?
– Они самые! Я знал, они появятся здесь, рано или поздно. Почти тридцать лет ждал.
– Мы же взяли троих на складах, а еще одного в бункере – до реактора они не дошли. Остается загадкой, как они спровоцировали аварию? – Доронин пытался понять, но у него не получалось. Чего-то не хватало.
– Этих поймали. Других – нет, – как-то рассеянно отмахнулся Зимин. – Вот они аварию и устроили, а сейчас где-то в туннелях бродят, готовят новый акт разрушения.
– Акт разрушения? Хм! Ну, если есть другие… Тогда ладно.
– Что ладно?
– Да что-то не сходится. Объяснение… – Доронин хотел выразить свое видение ситуации, с учетом нестыковок, но напоровшись на тяжелый, пристальный взгляд Зимина, опешил: – Виноват, товарищ полковник. Это не мое дело.
– Дело? Хорошо, вот это хорошо, – полковник, наконец-то справился с комбинезоном. – Значит так, бери с собой взвод капитана Теплова, да своих “Волкодавов” не забудь. Вооружи бойцов как положено и грузитесь на дрезины. Лично, повторяю, лично проконтролируй… Так! Как прибудете, максимально укрепите подходы к дальним гермоворотам, так, чтобы и мышь не проскочила! Не дай бог кто-нибудь из этих уродов… В общем, ты понял? Не пропускать никого. Удерживать точку!
– В случае прорыва?
– В любом случае! Это секретный объект. Статус секретности никто не отменял. Никто не должен вынести секреты "Астры" на поверхность. Там враг! Ты понял, майор?
– Более чем!
– Я не понял!
– Так точно, товарищ полковник! – исправился майор, а сам подумал: – Да какие уж тут секреты-то?
– Иди, майор. Я прибуду, как будет время. А сейчас я отправляюсь на раскопки. Впрочем, ты и так все знаешь.
– Есть!
Майор вышел из кабинета, шумно выдохнул, хотел закурить, но не решился дымить под дверью начальника. Секунду поколебавшись, он двинулся в казарму. Его “волкодавы” были готовы – бесспорно. Но зачем ему взвод капитана Теплова – эти недисциплинированные отморозки слишком уж неуправляемы. Какой толк от таких солдат? То ли дело его элитные бойцы – лучшие из лучших. Хорошо обучены, с отличной экипировкой и вооружением, послушны и адекватны. Хотя, конечно, опыта у них не много… Как-никак тренироваться приходилось лишь на крысах-мутантах. Ну и на недовольных во времена бунтов.
Зимин снова отправился на раскопки. Уже давно пора бросить эту затею, а он все никак не угомонится. Вот уже двенадцать лет полковник с завидным упорством ищет засекреченный лабораторный комплекс генетики с кодовым названием “Гамма – 3”.
О комплексе майору мало что было известно. Еще во времена бойни, им командовал подполковник Шевченко, и находился он где-то на нижних уровнях “Астры”, а может и вовсе – под ней.
Там проводились самые смелые эксперименты в области медицины и молекулярной генетики. Какие именно – никто не знал. Но вот что было известно точно – так это то, что полковник Зимин был одержим идеей туда проникнуть. Да только никто не знал, где находится вход в ту самую “Гамму”.
Доронин отвлекся. Нужно было думать о предстоящем задании, а его вдруг понесло на бессмысленные размышления.
Про дальние гермоворота майор, конечно же слышал, даже бывал там пару раз. В связи с окончанием строительства основных объектов "Астры", их закрыли еще в 1968 году и больше не открывали. В середине 1987, после инцидента их серьезно модернизировали, но так и не открыли. Не смогли, наверное. А в конце девяностых полковник вдруг, лично собрал команду инженеров-химиков и отправил их на объект с каким-то секретным заданием. Месяц спустя они необходимую работу вроде бы закончили, да только в результате странного несчастного случая, все как один погибли при пожаре в одном из жилых бункеров. Совпадение?
Был ещё недостроенный ракетный комплекс, на западе. Согласно имеющейся информации вход оттуда в "Астру" был намертво перекрыт чем-то… Доронин что-то слышал о стоявшей там древней паровой машине, но не верил, в ее реальное существование. Вроде как, если верить слухам, первые группы строителей, которые вели ту ветку, получили приказ поставить там надежное долговечное устройство для того, чтобы отрезать сам комплекс от секретных линий метрополитена. Ту часть возводили в последнюю очередь, и чего там понастроили одному богу известно. Да и вообще, та, западная часть была очень странной – ни один объект не проработал и десяти лет. Людей постоянно переводили в другие отделы, а затем и вовсе всех попросту эвакуировали. И это всего за несколько месяцев до той страшной бойни 1986 года. Разумеется, оттуда диверсантов не ждали… Нет, конечно, сам полковник может и допускал такой вариант… Хотя, было точно известно, что группа из Министерства пришла именно из ракетного комплекса, а не через гермоворота. Странно, да?
Доронин неожиданно поймал себя на мысли, что он снова думает совсем не о том – а как же задание? И, незаметно для себя, снова переключился, но уже в другом направлении: В лаборатории бункера все ещё находился источник психотропного воздействия и вот ведь загвоздка – пока не спустишься к проклятой фонящей яме, дверь повторно не откроется. А попав под воздействие, человек чаще всего просто сходил с ума. Что там натворили с системой безопасности – одному дьяволу известно. Спустя десять лет после бойни, все-таки вскрыв входные ворота в бункер, первые разведчики попали в ловушку. Какое-то хитрое устройство не давало им выйти. А значит, оттуда никто не должен был выбраться… Почти все там и погибли, напрочь свихнувшись. Но один все-таки выбрался и кое-как смог рассказал об этом руководству.
Позднее, некоторые разведчики, с помощью примочек Германова научились подходить к скважине, и выбираться оттуда живыми. Но, разумеется, лишний раз туда соваться никто желания не имел, да и сам Зимин на этом не настаивал. Как же прошли эти молодые диверсанты?
Майор Доронин был уже не молодым офицером, но и он в силу своих лет события 1986 года не захватил, так как тогда был всего лишь тринадцатилетним пацаном. Во время бойни потерял обоих родителей. Как и многие его ровесники, большую часть детства, с друзьями изучал близлежащие туннели, ходы, шахты, воздуховоды и вентиляционные коридоры. А чем ещё подросткам заниматься в изолированном от поверхности и остального метро военном объекте?
Отец, образцовый советский офицер, многому его научил. Стоп! Хватит уже… Майор решительно отмахнулся от накативших мыслей! Оказывается, он уже десять минут задумчиво топтался у входа в казарму, почему-то не торопясь заходить внутрь.
Докурив уже третью папиросу, Доронин сплюнул, вошел в казарму, при этом сразу же отчитав нерасторопного дежурного. Пора собирать людей и выдвигаться к гермоворотам…
–Эй! – негромко прикрикнул Андрей, беря на прицел людей в защитных костюмах. – Тихо! Руки вверх!
Они прекратили работать и обернулись. Трое из пяти неуверенно подняли руки, двое других продолжали стоять, не предпринимая никаких действий. Все озабоченно таращились на ребят.
Дмитрий и Андрюха подошли ближе, не спуская их с прицела – неизвестно чего можно ожидать от этих людей.
– Здесь есть радиация?
– Да, незначительная, – сухо произнес один из них, стоящий первым, сняв шлем защитного костюма.
– Кто вы такие?
– Инженерная команда обслуживания энергоблока. Я главный инженер Антон Шульгин, – человек со снятым шлемом пренебрежительно скривился. – Мы знаем кто вы такие. Как вы сюда попали? Снаружи полно охраны!
– Неважно. Что вы тут делаете?
– Пытаемся заглушить реактор номер два, – он махнул рукой в сторону дымящегося реактора. – Эта энергетическая установка в аварийном состоянии, а линия резервного охлаждения первого реактора сейчас работает в критическом режиме, на оба реактора.
– Что с ним случилось?
– Вам виднее! – язвительно усмехнулся другой. – Ведь ваших рук дело!
– Мы не имеем никакого отношения к этой аварии, – воскликнула Катя.
– А, ну да, конечно. Диверсанты проклятые! – тихо произнес кто-то из инженеров, но так, чтобы мы обязательно услышали.
– Задрали вы уже со своими диверсантами! Клоуны, мля! Нас совершенно не парит, верите вы нам или нет, – недовольно парировал Андрей. – А вот ваши противорадиационные костюмы, да, будут весьма полезны. Раздевайтесь!
– Что?
– Раздевайтесь!
Инженеры медлили.
– Что-то не ясно? Снимайте костюмы!
– Зачем они вам?
– Загорать будем! – пошутил Андрей. – Снимайте костюмы! Еще раз повторять не буду!
– Вы в своем уме? – возмутился Шульгин, не поняв тонкого юмора. – Вы не осознаете… Реактор не стабилен, а второй хоть и заглушен, но процессы деления в нем продолжаются. Если температура превысит девятьсот градусов, произойдет разрушение активной зоны.
– И что?
– Взрыв. Ядерный взрыв, – голос Шульгина задрожал. – Мы не можем отдать вам костюмы, так как сейчас мы прокладываем вторую резервную линию. Тут повышенный радиоактивный фон. Внутри блока в разы выше. Без костюмов полчаса – верная смерть от лучевой болезни.
– Других костюмов нет?
– Нет.
Неизвестно чем бы закончились попытки завладеть костюмами противорадиационной защиты, если бы в следующее мгновение внутри первого реактора не раздался глухой, мощный хлопок. Замерцали лампы освещения. Трубопровод, проложенный по полу, треснул, сорвало крепление. Лопнул один шланг, затем второй. С корпуса ГЦН под мощным давлением слетело несколько боковых заклепок, внезапно повалили густые клубы белого пара. Внутри что-то загорелось. Вновь вспыхнули красные лампы аварийного освещёния, завыла сирена.