“Астры” на поверхности. Благодаря его работе, о ней практически никто не знал. Он же, после согласования с полковником Зиминым, должен был дать старт плану. Но когда снизу, накануне начала реализации плана, пришло такое странное сообщение, он, перепугавшись, сам отправился сюда. Вот только сообщение оказалось непростым. Олег тщательно его продумал. И в целом, результат получился таким, какой требовался.
– А можно поподробнее?
– Олег хотел заставить спуститься сюда Штрасса. Создать непонятную ситуацию. Устроить маленькое покушение на самого Штрасса. Заставить его подумать, будто это Зимин и Лаптев устроили эту неразбериху. Ошибочно сообразив, что те двое решили таким образом избавиться от него и взять все в свои руки, он каким-то образом спровоцировал ещё более мощный выброс возмущения. Это поразило большую часть комплекса и начались страшные вещи. Сам он как-то избежал этой участи. Я думаю, что у него были с собой какие-то разработки, полученные на основе исследований найденного ранее источника в Монголии. Эти разработки помогли ему и его группе уцелеть при выбросе.
– Соглашусь, это не лишено смысла. А дальше?
– А дальше… Картавин неожиданно погиб по нелепой случайности. Зимин же, в свою очередь, решил, что это Штрасс их предал и раскрыл все планы Министерству обороны. Комиссия прибыла слишком быстро и была, как ему показалось, весьма странной. Это и натолкнуло полковника на предательские мысли. Он решил отомстить ему. Из-за разочарования, серьезного стресса и возможно косвенного действия излучения, а также нахлынувших эмоций у него своеобразно помутилось сознание.
– То есть, таким образом, ваш муж стравил двух главных зачинщиков между собой, заставив их как баранов, биться друг друга лбами?
– В общем-то, да.
– Что было дальше?
– А дальше – больше. Когда бойня превзошла все мыслимые границы, ученые Зимина нашли способ ослабить воздействие возмущения, которое к тому времени уже набрало силу. Один из них был отец Германова. Штрасс, несмотря на своих хорошо подготовленных людей – проиграл. Ему пришлось бежать, причем тем же путем, каким он и пришел сюда, но при этом потеряв всех подчиненных. Зимин тоже получил ранение и не смог преследовать Штрасса, но его место занял Лаптев. Антон тоже был одержим, но всецело принимал сторону полковника. Так как Лаптев не вернулся, полковник посчитал, что тот погиб.
– И это действительно так. Мы нашли его тело в ракетном комплексе.
– Это было очевидно. Все разведчики, отправленные на их поиски, либо погибли, либо возвращались ни с чем. Выход, на границе с комплексом, оказался перекрыт массивной дверью.
– Паровая машина… – прошептала Катя. – Мы нашли ее. И открыли двери.
– И теперь выход открыт?
– Да, но из самого ракетного комплекса выход все равно был заблокирован. Там отсутствуют лестничные пролеты и лифты. Да и паровая машина случайно взорвалась. Вход может быть завален.
– Скорее всего, это сбежавший Штрасс уничтожал за собой и лифты и лестницы. Он же запустил паровую машину.
– Верно. Пытался сбросить хвост? Хм… А может и замести следы.
– Значит, сейчас, оттуда не выбраться?
– Думаю, нет. Но это не точно. Да и Штрасс сам постарался сделать так, чтобы мы отсюда не выбрались. Ведь это по его, пусть и неявной, наводке мы оказались здесь.
– Вот как? А вы допускаете, что Штрасс мог сюда спуститься за вами?
– А зачем ему это?
– Есть причина.
– И какая же?
– Ну, во-первых – месть Зимину. А во-вторых, здесь на нижних уровнях, есть тайные лаборатории генетики, когда-то разрабатывающих что-то секретное. Название комплекса “Гамма – 3”. Мой муж, а он был гениальным генетиком, разрабатывал что-то кардинально новое. Его успехи весьма заинтересовали и полковника и Штрасса. Олег все понял, тихо свернул разработки. А сам неожиданно пропал, сразу после начала бойни. Но я догадывалась, в чем дело, ведь он многое мне рассказал. Он пропал, но его документы сохранились. Об их местонахождении и пытался узнать Зимин. Но и это не все. Гермоворота закрыты. Чтобы их открыть – нужен специальный код. Его знает только полковник, но это все равно не имеет никакого значения. Олег перед исчезновением успел сломать замок. Причем окончательно. Для того чтобы Зимин не вернулся к первоначальной идее воплотить план в жизнь.
– Я так понимаю, теперь, полковник, по сути, заперт здесь с обеих сторон?
– Да. И хотя изначальный план уже не реализовать в полной мере, Зимин все ещё дико боится, что обо всем узнают и за ним придут. Ведь Штрасс тогда сбежал. Неизвестно кому и что он рассказал.
– Извините! – вдруг вмешался Павел. – Но полковник знает, как открыть ворота! Замок вовсе не проблема. Загвоздка в другом. Его ученые что-то с ними сотворили… Я это точно знаю.
– Вот как?
Павел кивнул.
– Хм, интересно. – Елена задумалась. – Значит, он может открыть гермоворота. Но план… Он, что, задумал что-то еще?
– Да, здесь я с вами соглашусь – сейчас тот план уже не представляет угрозы. Техника морально устарела, людей мало, да и идеология…
– А вот идеология ещё очень сильна… Даже сейчас более сотни человек готовы идти за Зиминым. Те, кто остались, в подавляющем большинстве поддадутся общему мнению. Они устали от такой жизни. От советской, первоначальной идеологии, остались крупицы.
– Но какой в этом смысл?
– Разве не понятно?
– Извините, но нет.
– Зимин, конечно, может покинуть "Астру", но он этого не сделает. Он тоже, все ещё жаждет мести. Он ждет возвращения Штрасса. А ещё, ему нужны разработки из комплекса лабораторий. Но он не знает, как добраться до них. Если он получит их, он приведет первоначальный план в действие, а сам, отомстив, под шумок исчезнет. Всех остальных он бросит. Они пойдут на верную смерть, сбитые с толку.
– То есть, в целом, получается, что Зимин и Штрасс неверно истолковали действия друг друга, посчитав их за предательство?
– В общем-то, да.
– А подполковник Шевченко, действуя из тени, спутал им все планы, при этом находясь вне подозрений?
– Верно. Он вовремя все понял. Цель Штрасса и остальных вовсе не освобождение правительства страны от несуществующего врага, а лишь создание ширмы, под завесой которой, можно незаметно прихватить секретные разработки и слинять за границу, а уже там – продать разработки. Каждый из них понимал, что власть, даже если и удастся заполучить, удержать уж точно не получится. Не здесь, не в Советском Союзе.
– Вот оно как. Интересно, интересно. Но… Я думаю, первоначальный план ещё можно привести в действие, правда, лишь только в том случае, если удастся открыть гермоворота. Технику ведь можно вывезти только через них. Так?
– Нет, не только. Недостроенный ракетный комплекс, на поверхности, тоже имеет грузовую платформу. Технику можно вывести и через него.
– Нет, нельзя. Мы не видели никаких платформ. Но даже если она и есть… Там, по пути, находится аварийный метромост. Так вот он практически уничтожен. Наверное, при побеге, Штрасс взорвал и его. Теперь, ничего тяжелее четырех человек по нему не пройдет. Да и починить его вряд ли возможно. А сам комплекс давным-давно обесточен. И двери, что заблокированы паровой машиной… Нет, оттуда никак. Полковник обо всем этом знает?
– Хм… Думаю, да. Ведь его разведчики как-то проникали даже на сам полигон. И дальше, до насосной станции.
– А зачем?
– Чтобы закопать этот источник. Разведать все пути. Но тщетно. Германов, конечно, придумал сыворотку, которая блокирует опасное воздействие на мозг. Но как выяснилось, такой результат дался тяжелой ценой – составляющие сыворотки губительны для человеческого организма ещё больше, чем само возмущение. Последние годы, перед тем как меня заперли здесь, туда больше никто не ходил. Возможно Германов, спустя столько лет и придумал что-то лучше, но я сильно сомневаюсь.
– Не знаю. Он тестировал на мне какой-то экспериментальный препарат. Но, судя по его реакции – не очень успешно.
– Я не удивлена. У него было много неудач. А те люди, которым была введена его сыворотка, во время бойни… Погибали позднее в страшных мучениях.
Она начала повторяться. Разумеется, такое долгое пребывание в столь ужасных условиях оставило жирный след на ее психике. Но не на памяти. Ее память – как уникальный суперкомпьютер. У нее было много времени над всем подумать.
– Елена, как нам отсюда выбраться? – Дмитрий, все это время с интересом слушавший наш разговор, решил сменить тему.
– Выбраться? – немного удивилась она. – А зачем?
– Хотя бы затем, что нам здесь не место. Мы здесь совершенно чужие.
– Понятно,– вздохнула она. – Вам не меня нужно об этом спрашивать.
– А кого? Не Зимина же.
– Наш дезертир знает, как это сделать. Потому, что сам пытался отсюда сбежать. Но тогда, по совсем другим причинам.
– Он, что ли? – Андрей махнул рукой в сторону худощавого солдата.
– Да, он.
– Эй! Падший воин! – Андрюха бесцеремонно растолкал бывшего военного, спавшего в грузовом отсеке. – Отделение, подъем!
– Какого лешего надо? – недовольно пробурчал тот, с трудом разлепив глаза.
– Спать потом будем. Дело есть. Знаешь, как отсюда можно выбраться на поверхность?
– Чего? А! Ну, да. Знал. Лет десять назад.
– Покажешь?
– А зачем это мне? – спросил он.
– Хотя бы затем, что мы твою шкуру вытащили из клетки.
– Не поспоришь, что уж там. Ладно, расскажу. Но, учтите, Зимин не допустит вашего побега. Скорее всего, по его приказу гермоворота уже хорошо защищены. Там уже дежурит один из его цепных псов.
– Так и есть. Мы видели. А что за цепные псы?
– Офицеры из его личной охраны. У него их целое подразделение. Хорошо обученные, преданные, готовые идти за ним куда угодно и выполнять любые приказы.
– Любые?
– Абсолютно! Если, хотя я понятия не имею как, вы и прорветесь через охрану, вам необходимо будет открыть гермоворота. Без кода – ничего не выйдет. Сломан ли замок или нет, как и насколько возможно его починить, я не знаю…