«Астра-1» — страница 53 из 55

Практически сразу, с диким, грохотом, треском и скрипом вторая дрезина налетела на обломки первой, раздавив ее. А затем она все-таки взорвалась. Все смешалось в объятую огнем кучу металла.

Едва крушение закончилось, как на меня сверху обрушился обезумевший от боли и злости майор Доронин. В результате аварии и взрыва топливного бака, он лишился левой кисти, получил ожог всей правой части головы, шеи и плеча. В правом предплечье из руки торчал стальной, окровавленный обломок. Комбинезон майора дымился сразу в нескольких местах. Но даже пребывание в таком состоянии не отбило у него желание поквитаться с диверсантами. При неудачном стечении обстоятельств, на его пути первым оказался я.

При крушении транспорта я неудачно выпрыгнул из разваливающейся на части дрезины так, что упал, не успев сгруппироваться. В результате, кажется, заработал вывих левого плеча. Острая боль и практически полное ограничение подвижности руки на мгновение лишили меня сознания. А вдобавок, ударившись головой при падении, я, похоже, получил еще и легкое сотрясение мозга.

Вооруженный ножом, Доронин чуть было не проткнул им мой живот, но я вовремя успел уклониться – лезвие скользнуло по пластиковой застежке комбинезона, не причинив вреда. Дико рыча, он хотел было повторить свой маневр, но не успел. Ударив его по ране здоровой рукой, я добился того, чтобы он, отшатнувшись, потерял равновесие. Взревев от боли, которую он все-таки чувствовал, майор выронил нож. В этот же момент я с силой оттолкнулся от земли ногами, и бросившись вперед, ударил головой в живот обескураженного Доронина. Тот упал на одно колено, но почти сразу же поднялся обратно, что-то прорычал, потянулся за гранатой, висевшей на поясе, но вдруг, поскользнулся в луже растекшегося масла.

Понимая, что майор вполне готов покончить с собой, прихватив заодно и мою жизнь, я двинулся к нему, но тоже поскользнулся. Уже сжимавший гранату в руке Доронин, столкнулся с проблемой – как вытащить чеку одной рукой? Поднявшись на одно колено, я быстро ухватил лежащий рядом стальной прут, размахнулся и двинул им по голове военного, пока тот ещё соображал, как ему поступить. Брызнула кровь. Кажется, даже зубы полетели. Тело мешком упало на землю. Граната выпала из его разжавшихся пальцев, откатилась в сторону.

– Тьфу! Зараза! – процедил я, отбросив в сторону окровавленную трубу. Тяжело дыша, я обессилено опустился на лопнувшую бочку, оказавшуюся рядом.

Вокруг было темно. Горящие обломки почти потухли – топливо быстро выгорело, а больше гореть там было нечему. Тем не менее, я различил впереди слева корпус взорвавшейся дрезины. Внутри, в нескольких местах, ещё что-то слабо горело. В открытом люке я увидел останки человека – похоже, кто-то из "Волкодавов".

Слева от меня находилась та самая куча песка, из-за которой и произошло крушение. Обломки нашей дрезины лежали с другой стороны, разбросанные хаотичным порядком. Справа, на куче я увидел тело Кати в неестественной позе. Она лежала без чувств, но, похоже, почти не пострадала при падении.

Вдруг, где-то за кучей вспыхнул фонарь. Луч света хаотично забегал по стенам.

– Эй! Макс? Павел? Есть, кто живой? – послышалось оттуда. Судя по голосу, это был Андрей.

Затем раздался удивленный возглас.

И практически сразу прозвучал выстрел.

Подскочив с бочки, я, хромая и соскальзывая, взобрался на кучу и увидел полковника. Зимин лежал между обломков нашей дрезины. Его нижняя часть была придавлена частью тяжелой рамы, с остатками какого-то механизма. В руке Зимин держал пистолет. Чуть дальше, на коленях, с фонарем в руках стоял Андрей. Я не успел рассмотреть, в него ли стрелял полковник, потому что в следующий момент Зимин резко повернулся ко мне.

– Ты! Вот я тебя сейчас… – прорычал он.

Его лоб и щека были окровавлены, что в слабом, мерцающем свете добавило ему чудовищности. Он уже почти направил пистолет в мою сторону, готовый спустить курок. Но не успел… Позади него, прямо из-под обломков показался Павел. В его руках был гнутый стальной уголок. Павел, размахнувшись, с силой ударил им по руке полковника, да так, что, судя по хрусту, сломал ее, при этом повредив еще и один из сервоприводов экзоскелета.

Зимин, скривившись от боли, с рычанием выронил пистолет, схватившись другой рукой за покалеченную конечность.

Я, облегченно выдохнув, сделал несколько шагов вперед, спускаясь к полковнику. Чуть в стороне на коленях сидел Андрей. Пуля попала ему в правое бедро. Андрюха, стиснув зубы, перетягивал ремнем бедро выше раны.

– Ты как? – спросил я у него, переводя дух.

– Нормально, – скривившись, произнес он. – Где Дима?

– Здесь! – Павел, отбросив уголок в сторону, уже разбрасывал мелкие обломки, под которыми лежал Дмитрий.

– Там, на склоне Катя. Вроде цела, но без сознания, – произнес я. – Паша, как Дима?

– Жив. Без сознания. Но дышит. Пуля в груди. А, нет, не в груди. В плечо попала.

– Что ты на меня вытаращился, урод? – с презрением спросил Андрей, заметив лежавшего на земле без движения полковника.

Тот и вправду, схватившись за сломанную руку, почти не двигаясь, лишь поочередно переводил взгляд с одного на другого. Его ноги были придавлены тяжелой рамой. А после быстрого осмотра, я понял, что икра на правой голени разорвана самым ужасным образом.

Из-за кучи показалась растрепанная Катя, отряхиваясь от мусора. Несмотря на то, что выглядела она просто ужасно, ей явно досталось меньше других.

– Катя, ты как? – спросил Павел, приводя в чувство Дмитрия.

– Голова болит. Да все болит. Ох, черт! Что тут случилось?

А заметив полковника, недовольно скривилась и сплюнула на землю.

– Эта скотина тоже уцелела?

– Как видишь!

– Андрей, ты как?

– Пуля в бедро – не страшно. Хотя конечно, очень больно, – сморщившись, произнес парень. – Шутить не буду. Нечем!

– А знаешь, твоих шуток как раз сейчас очень не хватает! – заметил я.

– Ага…

Дмитрия привели в чувство. Парень очень удивился, увидев последствия крушения обоих транспортов.

– Смотрю, мой план все-таки сработал?

– Да и очень хорошо. Ты молодец, – похвалила Катя. – Если бы не бак, неизвестно что было бы дальше…

– Хотя, эта куча песка… Откуда она тут? Уж не для того ли, чтобы все, что движется из "Астры", сходило с рельс?

– Вполне возможно. А там, дальше ещё кучи. Смотрите!

Действительно, дальше, во тьме туннеля можно было разглядеть и другие кучи с песком.

Я подошел к лежащему полковнику. Его лицо продолжало источать ненависть и лютую злость. Как же он нас ненавидел. И сейчас этот маньяк, погубивший столько жизней, лежал перед нами, беспомощный. А ведь у него была куча планов на будущее. Он был уверен в своем превосходстве.

Эта показуха на дрезине, нежелание стрелять по нам из пулеметов… Стремление взять нас живыми. Зачем это все? Да для того, чтобы схватив нас, вернуть обратно в "Астру", показывать оставшемуся населению: Мол, вот, глядите! Я же говорил, что дезертиры вернуться обратно, чтобы закончить то, что произошло в 1986 году. Мы были готовы и не дали им закончить дело. Мы молодцы. Вы молодцы. Так держать, товарищи!

Вот что сказал бы Зимин, вернувшись на объект, если бы схватил нас живыми. А дальше нас ждала бы печальная судьба – бесконечные издевательства, пытки, унижения. В конце концов, мы закончили бы в карцере, где долгое время сидели дезертир с женой подполковника Шевченко.

– Ну что, полковник?! Хотя, какой ты полковник… – с вызовом произнес я, опустившись рядом с ним и подобрав лежащий среди обломков пистолет. – Теперь, ты и говорить-то не хочешь?

– Мне не нечего обсуждать с врагами… – злобно произнес он. Хотя, поговорить ему, конечно же, очень хотелось.

– С диверсантами, да? А ведь именно ты сделал нас диверсантами. Мы не соврали тебе, когда говорили о причинах нашего появления тут.

– Ложь! – выдавил он. – Наглая ложь!

– Нет не ложь! Но, так или иначе, мы все-таки связаны с профессором Штрассом… О, да, мы знаем кто это такой.

– Штрасс? – неподдельно удивился Зимин. Его даже перекосило от услышанного.

– Да. А знаешь… Нам и другие фамилии известны. Лаптев, например. Или Шевченко. Картавин ещё.

– Не знаю, откуда, но раз вы о них знаете, это подтверждает мою теорию – вы подосланные диверсанты. Диверсанты, которых хорошо проинформировали заранее.

– Представь себе, но это не так. Обо всех названных людях мы узнали прямо здесь, после того как сбежали из изолятора, где ты собирался нас взять в клещи. Помнишь, какую команду ты дал Германову, по отношению ко мне, а? Нет?

– Помню! Как видно, этот ничтожный слизень не решился выполнить поставленный приказ Я, признаться, даже не удивлен. Где он?

– Этот ничтожный слизень поведал нам многое. Хотя, конечно, попытался запудрить мозги. Покончил с собой, не решившись рассказать все до конца. Но многое решила встреча с подполковником Шевченко.

– Что? Он ещё жив? – снова удивился Зимин, изменившись в лице.

– Нет. Давно уже нет. Он повесился. Оставив послание.

– Что за послание?

Совершенно очевидно, что полковник, страсть как хотел поговорить. Похоже, все произошедшие события тоже не давали ему покоя. Причем гораздо больше чем нам. В разы. Ведь полковнику пришлось не только придумывать правдоподобную легенду, проработанную до мелочей. Ему было необходимо реализовывать дерзкий план, согласовывать его с коллегами. Агитировать подчиненных и гражданское население. Держать все в тайне. А заодно подбивать этот план под себя. Ведь у него тоже были свои хитрые мотивы. А когда неожиданно ситуация вышла из-под контроля и пошла под откос, ему пришлось срочно предпринимать решительные действия. Разбираться в ситуации и думать… Очень много думать. Смерть Картавина, Лаптева. Предательство Штрасса. А ещё эта психотропная яма будь она не ладна…

– Неважно уже. Там-то, в послании он оставил заметку о вашей взаимосвязи.

– Ублюдок! – несдержанно пробормотал сквозь зубы полковник. – Я знал, что ему нельзя доверять. Нужно было его пристрелить ещё тогда, в 1984 году, когда мы только встретились.