ую немецкую эскадру, в Тромсё на морском аэродроме — 17 гидросамолетов, а на рейде Хаммерфеста — более 20 транспортов. Во время полета самолет подвергся жестокому обстрелу над базами, дважды его атаковали истребители.
Летом 1943 года значительно возросли возможности ударной авиации Северного флота. Активным наступательным оружием стали штурмовики Ил-2. Этими машинами был вооружен 46-й штурмовой авиационный полк, прибывший на Северный флот в феврале 1943 года. Перебазировавшись на один из северных аэродромов, полк приступил к отработке задач. Большую помощь в освоении специфики штурмовых ударов по кораблям оказал вновь прибывшим летчикам инспектор ВВС ВМФ, признанный на Балтике мастер штурмовых ударов Герой Советского Союза капитан А. Е. Мазуренко. В мае 46-й штурмовой полк вошел в состав 6-й истребительной авиабригады.
С июня летчики полка пошли в бой. В первый день месяца четверку Илов повел на задание капитан А. Е. Мазуренко. Ведомыми шли майор М. П. Михайлов, капитан Л. Г. Колтунов и лейтенант П. У. Дорохов. Штурмовкой североморцы уничтожили одно дальнобойное орудие, взорвали склад горючего, вызвали в порту Итре-Хиберг два крупных пожара.
На второй день капитан Мазуренко повел группу, состоявшую из командиров звеньев — старшего лейтенанта М. А. Сысоева, лейтенантов С. А. Гуляева, А. Н. Синицына и младшего лейтенанта С. А. Борисова, — для удара по малым кораблям противника, сосредоточенным в Вардё. Штурмовиков прикрывали летчики-истребители соседнего полка.
Встреченные сильным зенитным огнем, штурмовики нанесли удар с пикирования и пустили на дно четыре корабля противника, а также разбили зенитную батарею.
Одна эскадрилья штурмовиков была перебазирована на оперативный аэродром, оборудованный непосредственно у линии фронта. Отсюда они ежедневно наносили удары по ближним морским и сухопутным коммуникациям немцев. Все первые вылеты штурмовиков возглавлял лично капитан Мазуренко.
Рассказывая о событиях того периода, хотелось бы немного остановиться на отличиях в описании боевых действий в официальных изданиях. Например, читаем в уже не раз цитировавшейся книге В. Бойко «Крылья Северного флота»: «В конце июня замечательную победу одержали капитаны Л. Г. Колтунов и Д. Д. Комиссаров, лейтенанты П. У. Дорохов и С. А. Гуляев. Они наносили удар по вражескому конвою. Над самыми судами наших штурмовиков атаковала пара „Мессершмиттов“. Капитан Колтунов смело повел четверку в лобовую атаку, прицельной очередью подбил один немецкий самолет, а стрелок-радист А. Корсунский добил врага. Второй немецкий самолет отвернул. Но когда Илы перешли в отвесное пике на корабли, группа мессеров устремилась за ними. Все же североморцы нанесли прицельный удар, потопили два сторожевика, подожгли транспорт, уничтожили один Bf-110 и подбили второй».
Реально же происходило все следующим образом. Вечером 4 июля немцы перехватили группу советских бомбардировщиков, которые хотели атаковать конвой в районе Петсамо. В тот вечер шесть Bf-109G, возглавляемые Тео Вайссенбергером, вылетели на прикрытие своего морского конвоя. Уже в воздухе береговые посты ВНОС сообщили ведущему о появившемся советском разведчике Пе-2. И действительно, на подходе к ордеру Вайссенбергер обнаружил двухмоторный самолет. На самом деле это был Пе-3, и его штурман в этот момент передавал по радио в третий раз координаты немецкого конвоя, его состав и погоду в районе цели. Надо сказать, что советские летчики отметили в своем сообщении наличие прикрытия в составе пяти истребителей, но мессер ведущего, отделившийся от общего строя, они не заметили. Сблизившись с «пешкой», он смог успешно атаковать советский самолет. Оставляя шлейф дыма, «Петляков» начал снижаться, уходя прочь от конвоя. Это была 98-я победа Вайссенбергера, зарегистрированная в 22.07. По советским данным, она полностью подтверждается — Пе-3 был из состава 118-го рап ВВС Северного флота. Штурман — младший лейтенант Шувалов — был убит еще в воздухе, но тяжелораненому пилоту лейтенанту Тихонову все же удалось дотянуть на подбитом самолете до полуострова Рыбачий и совершить вынужденную посадку на воду в районе Май-Наволок. Летчик был подобран шлюпкой, высланной с поста ВНОС.
Именно в эти минуты с аэродрома Ваенга-2 для удара по конвою взлетали пять торпедоносцев (три ДБ-3ф и два «Хемпдена») и пара штурмовиков Ил-2 (для подавления зенитного огня кораблей эскорта) из состава 6-й мтад Северного флота под командованием командира 9-го гв. мтап гвардии майора Костькина. Их прикрытие возлагалось на семь «Аэрокобр» 255-го иап. Несмотря на благоприятный прогноз погоды над целью, в районе аэродромов метеоусловия не баловали: с самого утра низкая облачность закрывала вершины сопок, и поэтому на задание вылетели самые подготовленные экипажи.
В районе полуострова Рыбачий, у самого побережья Ледовитого океана, соединение наткнулось на сплошную облачность ниже 100 метров и дождь. Ведущий «Аэрокобр», несмотря на запрет майора Костькина, развернул истребители на обратный курс и вернулся на свой аэродром. Торпедоносцы и штурмовики, оставшись без прикрытия, продолжили полет к цели. Вскоре в районе мыса Скальнес облака остались позади, впереди был немецкий конвой, над которым, по докладам уцелевших, кружили «7 ФВ-190, 4 Me-109, 3 Me-110 и 1 Хе-115».
Зенитные расчеты боевых кораблей и транспортов открыли по приближающимся советским самолетам сильный зенитный огонь, а истребители противника устремились в атаку. Согласно официальной немецкой версии, зафиксированной в книге В. Гирбига «5-я истребительная эскадра „Полярное море“»[55], «наземные посты передали предупреждение о появлении соединения противника над северной оконечностью полуострова Рыбачий. Через 10 минут оно уже было на месте, строй из 25–30 бомбардировщиков и торпедоносцев направлялся к цели. Впереди шла группа старых английских бомбардировщиков „Хемпден“… за ними — строй Ил-2, еще строй Пе-2 и несколько „Бостонов“».
Простой подсчет показывает, что если уцелевшие советские экипажи завысили число вражеских самолетов в 2,5 раза (с 6 до 15), то немецкие летчики не поскупились более чем в 4 раза (с 7 до 30). Единственно, в чем последние не ошиблись: рядом не было ни одного краснозвездного истребителя…
Фактически все могло закончиться трагически для наших пилотов еще на подходе к конвою, но пара штурмовиков Ил-2, выйдя вперед, произвела залп реактивными снарядами по приближавшимися на встречном курсе «Мессершмиттам». Опасаясь попаданий, стервятники шарахнулись в стороны, открывая путь торпедоносцам. Развернувшись, мессеры навалились на «горбатых», и спустя несколько секунд в воду рухнул экипаж командира 1-й эскадрильи 46-го шап капитана Л. Г. Колтунова со штурманом эскадрильи лейтенантом А. В. Корсунским. Затем настала очередь торпедоносцев, упорно шедших сквозь огневую завесу. К сожалению, все пять сброшенных ими смертоносных сигар прошли мимо целей. Экипаж второго штурмовика сбросил бомбы, но с каким результатом, выяснить не удалось. Правда, архивы сохранили воспоминания воздушного стрелка В. И. Саяпина:
«Дорохов, отбив атаку „сто девятого“, пошел на цель и с высоты 150 метров сбросил бомбы. Мы видели прямое попадание в транспорт, который сразу же загорелся. Осколками своих бомб повредило плоскость, а взрывной волной сильно подбросило наш самолет.
После выхода из атаки нас в лоб атаковали шесть Me-109. Один был сразу сбит Дороховым, а остальные продолжали нас преследовать. Один за другим с задней полусферы атаковали истребители наш штурмовик, я потерял счет этим атакам. Один „Мессершмитт“ мне все же удалось сбить. Вот уже рукой подать до полуострова Рыбачий, а „сто девятые“ назойливо атакуют. Вдруг в кабине что-то зашипело. Дорохов рядом с собой обнаружил неразорвавшийся снаряд. Едва он успел его затолкать под сиденье, как раздался глухой взрыв — взорвался топливный бак. Мы стали стремительно падать. Из последних сил Дорохов посадил самолет на воду. В те считаные секунды, которые бронированный штурмовик может продержаться на воде, я сам выбрался, отстегнул лямки и вытащил из наполнявшейся водой кабины потерявшего сознание своего командира.
Спасательный жилет Дорохова был пробит и не сработал. Лодка также не наполнилась воздухом, запутавшись в стропах парашюта. Мне все же удалось надуть ее и втащить на нее командира. Сам я остался в воде и старался грести к берегу. Но сил надолго не хватило, холодная вода сводила руки, а ноги в сапогах тянуло вниз. Сбросив их, на какое-то время стало легче. Дорохов, заметив мое тяжелое состояние, со словами: „Витя, идти на дно, так вместе“ — сделал попытку оставить свое „привилегированное“ место в лодке. После короткой борьбы я не дал ему этого сделать. Когда казалось, что все уже кончено и мы погибнем, запели свою любимую песню „Раскинулось море широко…“. И в этот момент я услышал всплески весел. К нам плыли на помощь батарейцы с полуострова, видевшие наше падение».
Разворачивавшиеся на обратный курс советские самолеты подверглись многочисленным атакам истребителей противника. «Хемпден» гвардии майора Ф. Г. Шепилова и ДБ-3ф гвардии капитана В. П. Балашова, подбитые истребителями противника еще при сближении с конвоем, совершили вынужденную посадку на воду и затонули. Экипажам торпедоносцев с помощью надувных резиновых лодок удалось самостоятельно добраться до берега.
Гвардии младший лейтенант А. А. Мартынов после сброса торпеды пытался увести свой «Хемпден» в облака, но, не дойдя до них, потерял скорость и был вынужден начать снижение. После чего самолет подвергся ожесточенным атакам «Мессершмиттов». В конце концов горящий самолет упал в воду на расстоянии полукилометра от берега в районе Вайталахти. Экипаж подобрала шлюпка, высланная с берега полуострова Рыбачий.
Лишь двум ДБ-3ф с многочисленными повреждениями удалось вернуться на свой аэродром. Торпедоносец гвардии лейтенанта Дубинца получил более 100 пулевых и осколочных пробоин, а сам летчик был ранен в ногу. После этого боевого вылета в составе 9-го гв. мтап в строю не осталось ни одного боеспособного самолета: единственный оставшийся в полку «Хемпден» и четыре ДБ-3ф требовали продолжительного ремонта.