Под его глазами чернели мешки, а двойной подбородок указывал на лишний вес, очень заметный даже на таком гиганте.
– Здравствуйте, Лавр Георгиевич, – сказал вошедший Олег, казавшийся старше своего собеседника, но весьма ненамного.
Жизнь обоих уже была ближе к вечному сну, нежели к сияющей молодости.
Олег медленно оглядел хорошо знакомое ему управление. Наполненный ностальгией взгляд сразу же остановился на рабочем месте со стулом, обтянутым белой кожей, потрескавшейся от долгих градусов службы. На поверхности стола виднелись одному ему заметные царапинки, ведь он помнил расположение и историю появления каждой из них. После собственной комнаты это было вторым самым важным и привычным в его жизни местом. Он знал, в каком порядке лежат книги в закрытых ящиках, помнил наизусть тексты всех висевших по периметру зала плакатов. Грозные лозунги смотрели с изгибающихся дугой стен, призывая к бдительности, к поиску заговорщиков, к победе над безмолвным врагом, требовали от офицеров держать страну в ежовых рукавицах, чтобы поскорее принести в нее стабильность и процветание.
Единственное окно в дальней стороне овального зала было довольно большим, чтобы пропускать внутрь достаточное количество солнечного света. Он отражался от белого мраморного пола, мебели и глянцевых плакатов на стенах. Для рабочих нужд такого освещения вполне могло хватить, но, чтобы продемонстрировать пренебрежение к природе, люди задействовали всю мощь электричества – с потолка низвергалось сияние сотен лампочек. Как известно, дополнительный свет поднимает людям настроение и делает их бодрее.
– Как я уже говорил, в городе преступники… – начал было Лавр Георгиевич, но Олег его перебил.
– Насколько я вижу по лицам на экранах, допускается присутствие по удаленке, из дома, – сказал он негромко, чтобы не выносить этот личный вопрос на всеобщее обсуждение. – Зачем же вам понадобилось мое личное присутствие?
– Ну позвольте, Олег Орлович, – обходительным тоном начал объясняться начальник. – Это же дело государственной важности, и я не могу допустить, чтобы мой самый ценный сотрудник упустил из вида важную улику или деталь из-за того, что отвлекался в этот момент на домашние хлопоты.
Не увидев в глазах подчиненного ожидаемого смирения, он немного подумал и продолжил приводить доводы, но уже не так уверенно, с проблесками лукавства в голосе.
– Я, конечно, знаю, что работа из дома ни капельки не сказывается на вашей концентрации, – добавил он. – Но личное присутствие заставит лучше заработать ваше подсознание, во всей своей мощи подключит ваш опыт…
– Опыт, – ответил тихо Олег, – дела минувшие, отголоски былых заслуг. Не спорю, что я преуспел в прошлом, но сейчас нахожусь в не самой лучшей форме.
– Именно поэтому я вас и вызвал! – шепотом воскликнул начальник, но резко оборвал себя, будто проговорился.
– Так вот в чем дело… – сунул руки в карманы серого пиджака офицер. – Вы думаете, что знаете, в каком я состоянии, и боитесь оставить меня одного? Как бы чего с собой не сделал?
– Олег, я этого не говорил.
– Но у меня, судя по вашим словам, вроде как достаточно опыта, чтобы распознать смысл вашего приглашения.
– Послушайте, давайте начистоту. Я очень ценю вас как коллегу и друга и не могу не замечать, в какой глубокой депрессии вы находитесь после того ужасного происшествия. Товарищей никогда не бросают в тяжелой ситуации. И если я не в состоянии изменить прошлого, я хотя бы могу протянуть вам руку помощи, за которую можно крепко ухватиться, даже если в данный момент вы этого не хотите и всеми силами стараетесь оставаться в одиночестве и сходить с ума. Впрочем, мое дело лишь предоставить возможность, а уж ваше – решать, вылезать из мучительной бездны сожаления или нет.
Слушая слова начальника, Олег словно плыл по течению мыслей, постоянно менявших свое направление. Еще совсем недавно он пассивно направлялся к шумящему водопаду забвения, а теперь, после слов поддержки, невольно поплыл в другую сторону, к свету. Оптимистично настроенной части души хотелось надеяться, что это не свет в конце тоннеля. Олег подавленно смотрел на своего начальника и спасителя в одном лице, не зная, как именно реагировать на такую навязчивую помощь – разозлиться или же проявить смирение. Два бурных потока вращались в его голове вихрем противоположностей, постепенно компенсируя друг друга и уменьшая энтропию отчаяния. В конце концов мысли успокоились и стали похожи на море в момент штиля. Злоба пропала с его лица, пришла пора браться за дело.
– Ну раз я уже пришел, то бессмысленно спорить о случившемся, – сказал он шефу. – Что там с преступностью? Хочет, чтобы мы ею занялись?
– Вот это уже другой разговор.
Лавр Георгиевич с улыбкой похлопал Олега по плечу и, оставив свою руку на нем, проводил коллегу в центр зала, где на телеэкранах собрались остальные работники управления. Лица у всех были очень серьезными, но выглядели слегка комично из-за зеленого оттенка, характерного для новых кинескопов. Они казались персонажами одного фильма, отснятого на специальной цветной пленке. Или были похожи на компьютерные программы, ведь все внутренние микросхемы крепились на подложку – текстолит такого же цвета. Зеленые человечки делали такой умный вид, что улыбка ненароком появилась на лице Олега. Он столько градусов проработал из саморазрушительной темноты дома, что помнил старые экраны видеосвязи с естественными цветами, только очень маленького размера. Теперь же головы коллег предстали перед ним в натуральную величину и смотрели каждый со своего рабочего стола, повернутые в сторону центра зала. Сослуживцы не понимали, что развеселило бывалого офицера, впрочем, он быстро взял себя в руки и перестал обращать внимание на зеленый оттенок. С офицерской выправкой он прошел к своему столу и сел на старый, потрескавшийся, но такой родной стул. На личном экране сразу появились фотографии с городских камер.
– Ладно, начнем летучку, – объявил начальник, расположившись в центре зала так, чтобы камеры на экранах всех подчиненных могли его видеть. – Как мы все знаем, из Фрибурга сбежали два преступника, возможно, связанные с террористами из «Детей свободы». Свидетели сообщали, что видели их в разных городах по пути к столице, и вот они объявились здесь.
В сложенных за спиной руках он держал распечатки докладов, но, прочитав их перед собранием, запомнил каждое слово и не нуждался в подсказках. Его большой, похожий на грушу живот прекрасно гармонировал со всем телом, превращая начальника в подобие внушительного размера скалы, способной, как казалось, победить преступность одним только своим пугающим видом. Убедившись, что его слова доходят до всех сидящих на удаленке офицеров, он продолжил:
– Дуболомы из провинциальной полиции искали таких же молодых людей, какими те были, сбежав из-под ареста в трех тысячах километров отсюда, но наши криминалисты учли необратимые возрастные изменения и подготовили фотопортреты двух взрослых людей, примерно моего возраста. Ну, или Олега Орловича, если угодно. – Начальник повел пальцами в сторону подчиненного, а затем продолжил: – Именно таких людей и заметили наши операторы, просматривающие пленки с уличных камер.
В этот момент перед Олегом появились те самые кадры. Внимательные взгляды коллег во всех телевизорах убежали куда-то в сторону, они тоже разглядывали добытый полицией материал. На фото изображался отдаленный район Александрии с двухэтажными холупенками вместо небоскребов и три человека – два постарше и один совсем молодой.
– Судя по всему, они нашли единомышленника, – грозно объявил Лавр Георгиевич. – На следующих кадрах вы можете видеть их встречу с агентом «Детей свободы», будь они прокляты. На задворках столицы камер еще мало, поэтому невозможно установить точный маршрут беглецов.
На лице Олега проявилась какая-то мысль, и он с великим нетерпением подождал, пока начальник сделает паузу, достаточную, чтобы вставить в нее комментарий. К счастью, этот момент почти сразу настал.
– Почему обязательно единомышленник? Если они встретились задолго до столицы, то возраст третьего не совпадает с пройденным расстоянием. Но ведь если судить по отснятым уличным кадрам, они выглядят гораздо более близкими с этим человеком, чем с «детьми свободы», от которых, как я вижу, идут на небольшом отдалении. Значит можно сделать вывод, что это их сын.
– Как это сын… – удивился начальник, свел брови и прищурил глаза, но мгновенно опомнился и стукнул себя по лбу. – Ну да, это вполне возможно.
– Они могли родить его где-нибудь по пути, – продолжил Олег. – И он успел вырасти за огромное расстояние, отделяющее нас от места его рождения.
– Вы правы, это объясняет их близость, – закивал головой шеф. – Теперь видите, Олег Орлович, что я не зря пригласил вас сюда. Рабочий режим взывает к профессиональной памяти и тонизирует.
Из разбросанных по столам телевизоров послышались слова поддержки шефу. Некоторые коллеги решили воспользоваться образовавшимся шумом, чтобы обменяться далекими от работы мыслями, но голос начальника быстро прервал личные разговоры.
– Как мы можем судить по последним сделанным кадрам, они сблизились с террористом, прошли вместе несколько переулков, а потом след пропал. Беглецы как сквозь землю провалились. На место, где их последний раз видели, конечно же, был выслан патруль из низших чинов полиции, которые обычно делают грязную работу, связанную с большим расстоянием. Но, осмотрев весь квартал и даже несколько прилегающих квадратных километров, они ничего не нашли, – расстроенно произнес шеф. – Зато патрульные так постарели, что начали просить отмененные правительством отпуска. Дурдом какой-то. Надеюсь, поток новых рекрутов не иссякнет, иначе такими темпами скоро все чернорабочие закончатся, и нам самим придется выезжать на задания.
Не сильно жалуя общение с виртуальными зелеными лицами подчиненных, Лавр Георгиевич ждал слов поддержки или хотя бы ухмылки от единственного сидевшего рядом человека, но Олег увлеченно уставился в свой экран, достал из-под него клавиатуру и принялся лихорадочно бить по клавишам. Потом поднял телефон, в нарушение принятого этикета вызвал личного