– Даже не знаю, что и сказать. – Платону действительно никакие мысли не шли в голову.
Вместо него нашелся Альберт.
– Ничего страшного, у тебя есть мы. – Он обнял Анжелику за талию, почувствовав рукой мягкость женского тела.
Так они и продолжили идти по очень длинной последней улице, огибая округлые кварталы с одноэтажными зданиями. Справа тянулись насыпи из мусора, а за ними – ряды разваленных гаражей, поэтому даже свернуть подальше от города не удавалось. Но они надеялись, что рано или поздно появится дорога, ведущая как можно дальше от хаоса войны. Путники видели, как мародеры грабят квартиры соседних домов, не тратя лишние метры и даже не переходя через дорогу. В каждом квартале орудовала отдельная банда. Из-за экономии расстояния они даже не гнались за жертвами, вырвавшимися из их рук, останавливая преследование уже через несколько метров. Ради спасения человек пробежит сколько угодно, а алчный и подлый грабитель гораздо выше ценит свое расстояние – жизнь у всех, как известно, одна. Поэтому очень легко было убежать от банды, но был риск сразу же угодить в лапы другой, по соседству. Поэтому Платон со своей компанией никуда не бежал, чтобы не обращать на себя внимание.
Через несколько километров полного отчаяния марша они увидели на краю дороги брошенный автомобиль. Тот медленно появлялся в густом сером мареве, словно мираж, но по мере приближения к нему обретал материальность. Все затаили дыхание, и без того медленное при вялой ходьбе, боялись спугнуть видение. И только когда поняли, что оно уже точно не растворится в воздухе, не смогли сдержать слов.
– Пап, это наша машина! – почти крикнул Альберт, но потом понизил голос, чтобы его не услышали.
– Тише, пока мародеры в густом дыму нас не разглядели, – ответил Платон. – Надо же, действительно мой кабриолет.
Он первым подошел к машине и с ностальгической страстью ухватился за ее почерневший кузов, сразу же измазав руки углем. Внутри никого не было, но валялись пустые бутылки из-под крепкого алкоголя. На приборной панели горела лампочка уровня топлива, показывающая полный ноль.
– Закончился бензин, – подытожил Платон. – Заглохли и сбежали.
– Зачем они вообще на ней рассекали? – удивлялся Альберт. – Тратить драгоценные метры…
– Это были панки, – ответил отец. – Не обычные хулиганы или грабители. Чертовы анархисты, причем безумно пьяные. Хорошо, хоть не успели разбить машину.
– Платон, у нас больше не осталось бензина? – спросила Лия.
– Сейчас посмотрю.
Он достал из багажника запасную канистру, уже давно опустевшую – за пятьсот километров до Александрии им пришлось дозаправиться, а потом ехать в максимально экономном режиме, чтобы дотянуть до цели. Тусклого света солнца было достаточно, чтобы увидеть, что со стенок канистры стекли несколько капель и на донышке остался недолитый бензин. Платон повертел тару перед собой, оценивая скудный запас.
– Километра на два хватит… Может быть, даже на пять. А что потом?
– Неважно! – ответила Лия. Ее лицо выражало отвращение ко всему происходящему вокруг. – Главное уехать отсюда.
Вся компания обрадовалась возможности продолжить путь с комфортом. Из машины на обочину полетели бутылки, пустые пакеты от чипсов и прочий мусор. Никого не терзала совесть – сильнее загрязнить свалку под названием Александрия было уже невозможно. Пока Платон со знанием дела выцеживал остатки драгоценного горючего в бензобак, а Павел стоял рядом и с интересом за этим наблюдал, Лия села на привычное ей переднее пассажирское кресло. Она почувствовала тепло любимого места, она почувствовала уют. Именно такие приятные эмоции она представляла себе, когда в молодости мечтала о доме. Одинокая, никому не нужная сирота перебивалась между приютами и коммунальным жильем с постоянно пьющими и гуляющими соседками. Она только и мечтала о нормальной, счастливой жизни с любимым мужчиной в собственном доме. Конечно, обычным человеком ей уже никогда не стать, но свою долю она получила. Лия сидела в ставшей родной машине и чувствовала спокойствие и комфорт, даже посреди революции, дыша пыльным воздухом в клубах дыма, закрывающих солнце. Главное, что у нее был свой уголок. Своя зона комфорта и единственный за всю ее недолгую жизнь аналог какого-никакого дома. С любящим мужчиной на соседнем сидении. С развевающим волосы ветром при быстрой езде. По ее телу бежали мурашки, а из глаз полились слезы.
Платон уже залил в бензобак последние капли горючего и сел рядом, крепко взяв любимую женщину за слабую руку. Он все понял без слов и ни о чем не спрашивал. Его сын с девушкой и Павел поместились на заднем сидении. Они тоже безумно хотели отсюда уехать, но, проявляя сдержанность, ничего не говорили, тоже молчали.
– Я больше не выйду из машины, – шепотом сказала Лия и всхлипнула. – Это единственный мой родной уголок… Проедем сколько сможем, пока не закончится топливо, а потом оставь меня здесь.
– Ни за что на свете. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
Платон тронулся с места и сумел ускользнуть от идущих со всех сторон мародеров – те уже успели разглядеть автомобиль в клубах дыма и пыли, но остались ни с чем. Пятеро путников на какой-то момент оказались в относительной безопасности. Они радовались тому, что смогут отъехать подальше от заварушки, наблюдая, как удаляются кварталы враждебной столицы. Непривычные к скорости Павел с Анжеликой испытывали дикий, необузданный кайф – жуткие ощущения, будто их вывели без скафандров в открытый космос, хотя Платон и ехал очень медленно, чтобы разглядеть выезд из города. Видимость была не больше ста метров. Казалось, выбраться из Александрии будет сложнее, чем сбежать с адских полей, полных котлами с кипящей смолой преисподней. Мусорные кучи и старые руины складов сливались с цветом сухой земли и только асфальт прорисовывал впереди четкие границы дороги. Через пару километров Платон заметил, как в сторону потянулась узкая черная полоска – это был выезд из города. Приблизившись к нему на расстояние в несколько метров, мужчина увидел, что пояс древних построек вокруг окраины прерывается в одном месте. Неприметная узкая трасса была похожа на ту, по которой Платон с семьей недавно приехали. Заброшенное, почти никем не используемое шоссе.
– Ура, свобода!
Они повернули направо и продолжили движение по одинокой дороге прочь из Александрии. Спустя километр показалось, что воздух стал чуть чище. По крайней мере, впереди уже никто не жег бочки с маслом и не взрывал полицейские машины – там просто отсутствовали жилые дома и вообще какие-то здания. Вокруг царила мертвая природа. Один лишь подозрительный факт прервал их спонтанную радость.
– По-моему, за нами погоня! – крикнул Альберт.
Он всю дорогу крутил головой, изучая окружающую обстановку. Зрение у парня было отменным.
Позади них на дороге поднимались клубы белой пыли, сильно контрастируя с идущим от города серым дымом. Вскоре показались и черные автомобили.
– О нет, это те мародеры! – закричала испуганная Анжелика. – Увидели, как мы удираем и решили пуститься в погоню!
В целом ее мнение все поддерживали. Один только Павел предложил альтернативную точку зрения.
– Не гони, – попросил он Платона. – Кажется, они не за нами.
– Откуда тебе знать?
– Чувствую. Они не вызывают опасения. Зато мне не нравится то, что находится впереди.
– Там же ничего нет. Пустота.
– Вот именно. Это и подозрительно.
Вокруг дороги уже закончились любые признаки города с его развалинами древних построек. На желтой земле росли сухие кусты, кое-где возвышались деревья мрачного темного цвета. Чуть дальше тянулись зеленые поля с початками кукурузы. Заброшенные угодья вдалеке упирались в такие же темно-желтые, как земля, холмы, а дальше уже ничего нельзя было разглядеть. Впереди вдоль дороги виднелись сарайчики, похожие на склады для урожая, ветхие и никому не нужные. На таком отдалении от города воздух еще не успел сильно загрязниться пылью и дымом, поэтому видимость стала приличной. Ни души до самого горизонта не наблюдалось. А сзади, наоборот, продолжали накатывать неведомые враги.
– О господи, как страшно, – простонала Анжелика.
Все, кроме Павла, были с ней солидарны.
– Ничего там сзади нет страшного, – стоял он на своем. – Мне кажется, они так же, как и мы, удирают из города. Чего нам бояться? Топливо они у нас точно слить не смогут. И никаких ценностей, не считая пары порций еды, у нас нет. Ты только израсходуешь остатки бензина, удирая от них.
Но Платон ничего не мог с собой поделать и жал на газ. Лампочка на приборной панели горела красным огнем, а индикатор топлива продолжал лежать на нуле, даже не поднявшись после небольшой дозаправки.
– Пап, они уже рядом! – суетился Альберт, постоянно оборачиваясь назад.
За первым черным автомобилем показался второй. Не снижая скорости, они приближались все ближе и ближе к чихающему кабриолету. Чем сильнее Платон жал на газ, тем сильнее трясло мотор и все медленнее катилась машина. К великому несчастью, жалкие капли бензина из запасной канистры закончились, а преследователи нагоняли.
Когда до них осталось несколько метров, Платон смог разглядеть чужаков. Внутри двух черных седанов, блестевших под вышедшим из дымного марева солнцем, виднелись суровые лица, не выказывающие никаких эмоций. Каменным взглядом они уставились перед собой и не обращали никакого внимания на заглохший возле обочины кабриолет. Никто даже не обернулся. Очень стремительно два черных авто умчали вперед, даже немного обидев Платона своей надменностью и нежеланием его замечать.
– Ну что я вам говорил! – крикнул Павел, глотая поднявшуюся пыль от проскочивших мимо машин. – Судя по взглядам, партийные функционеры. Может быть, депутаты. Видел подобные непрошибаемые лица на исповедях.
– Они что, пытались очистить перед тобой душу? – спросил успокоившийся Платон.
– Ну да. Только не мне, а инопланетному Создателю нашему. Точнее, уже ничейному.
– И что, сильно грешат высшие чины власти?