Однажды он возвращался с прогулки. На окраине селения его догнал автомобиль Старка. Ученый сидел за рулем. Нортон окликнул его, и Старк притормозил,
- Садитесь,- предложил он.
- Как ваше здоровье? - обратился к нему Нортон.
Тот с яростью посмотрел на него.
- Черт бы вас побрал! - почти крикнул Старк в гневе. - Не думаете ли вы, что честный человек может здесь хорошо себя чувствовать!
- Сэр, к сожалению, я не знаю назначения лабораторий, я только летчик…
Старк внимательно посмотрел на собеседника.
- Почему «к сожалению»? - спросил он почти миролюбиво.
- Потому что я воевал против Гитлера, мистер Старк,- тихо ответил Нортон.
- И что же вас беспокоит?
- Всё.- Нортон повел рукой перед собой.- Для чего все это? Зачем здесь вы? - Он сказал это зло, с вызовом.
Тормоза резко скрипнули, и машина остановилась. Старк всем телом повернулся к Нортону, и на его лица летчик увидел выражение тревоги.
- Вы понимаете, чего вы хотите? - спросил он.
Нортон несколько растерялся, но все же ответил:
- Кажется, понимаю.
- Нет, вы не понимаете! - вскричал Старк.- В тот момент, когда вы станете обладателем тайн Уильяма Прайса, вы можете, заказывать по себе панихиду,- и он решительно взялся за руль.
Но Нортон не хотел так легко сдаваться.
- Я должен знать, что делают люди в этой чертовой лаборатории,- упрямо произнес он.
- Почему? - Старк пытливо посмотрел на него.
И тогда Нортон понял, что ученый не доверяет ему, не уверен в том, что его, Нортона, не подослали к нему. И, поняв это, почувствовал свое бессилие. Чем, в самом деле, мог он убедить Старка в своей искренности? Больше он не мог оставаться с ученым. Он пожал плечами и, положив руку на руль машины, попросил остановить ее. Старк усмехнулся:
- Обиделись, капитан Нортон?
- И да, и нет… По-своему вы правы,- ответил летчик.- Но мне от того не легче. Я хочу быть уверен, что дело, которому, меня сейчас заставляют служить, не связано с новой мировой войной.
- Вас беспокоит совесть? - почти весело спросил Старк.
- Я не думаю о своей шкуре,- ответил Нортон.
Старк задумался.
- Вам не следует знать тайну этой адской лаборатории,- произнес он.- Вы все равно ничего не сможете изменить, Нортон. Да я и ничего не могу вам сообщить, на это потребовалось бы слишком много времени, а за мной здесь следят. Если вы честный человек, уходите от Прайса. Этот человек полон чудовищных замыслов. Сейчас он пытается осуществить свои планы диверсий против Советского Союза и Китая, планы «Бездна»,- при этих, словах Старк протянул руку в сторону синеющей невдалеке громады гор, где находилась лаборатория Крауса,- и «Космос».
- Стало быть, он пытается развязать новую войну…- сказал Нортон.
- Боюсь, что его замыслы идут дальше.- Лицо профессора стало непроницаемым.- Прощайте, мне пора.
Нортон вышел из машины и по тропинке направился в сторону: ему хотелось побыть наедине со своими мыслями. Автомобиль Старка исчез в облаках пыли.
«Бездна» и «Космос», что же означает этот шифр? По-видимому, в них и скрыта суть проводимой по приказу Прайса работы. Но какой работы? Что же все-таки Краус и его американские коллеги делают в лаборатории Прайса здесь, в Гималаях? И какое отношение эта их работа имеет к экспедиции Смита? А что какая-то связь имеется, в этом Нортон был уверен.
Летчик думал о словах ученого: «Если вы честный человек, уходите от Прайса». Но Нортон не мог согласиться с ним. Ему казалось сейчас, что, наоборот, если он честный человек, то должен не уходить от Прайса, а оставаться возле него, проникнуть в его тайны, чтобы затем вступить с ним в борьбу. Он, к сожалению, не знал, что только что люди Прайса видели его беседующим со Старком и что участь Нортона была уже тем самым предрешена. Впрочем, не знал об этом и Каррайт, иначе он, конечно,- не пришел бы во флигель, временно предоставленный летчику на вилле Прайса на Гудзоне, и не стал бы столь беззаботно с утра возиться с коктейлями.
На этот раз Каррайт был все же пьян.
- Бо-та-ни-ки!…- бормотал он и грозил кому-то пальцем.- Но я-то здесь при чем? Пусть уж с ними возится Краус. Я устал жить одними нервами. Да, да! Мне надоело рисковать жизнью. Краус!… Этот чертов проныра думает снова выехать на мне… Шалишь! Не поеду, и все! Какое мне дело до этих русских ученых - Ясного и Лучинина? Черт побери, не бандит же я, чтобы заниматься мокрыми делами!
Он помолчал.
- Н-да…- снова вполголоса заговорил Каррайт,- их есть кому ликвидировать и без меня, будьте покойны… А мне пора в Военно-связной комитет. Правда, Дуглас?
Нортон сделал вид, что спит.
Так вот оно что! Каррайт ждет от «короля урана» за свои заслуги тепленького местечка в Военно-связном комитете при Комиссии по атомной энергии. И это вполне возможно: формально Каррайт военный, по существу - верный слуга Уильяма Прайса, одного из архимиллионеров США. Ловко! Но при чем тут какие-то русские ученые, Ясный и Лучинин? «Ботаники»! Так, стало быть, «экспедиция Смита» имеет какое-то отношение к предстоящему покушению на двух русских, о котором только что проболтался Каррайт? Надо что-то предпринять, и немедленно, но что?
Старк медленно поднимался по ступеням лестницы. Он был недоволен собой, недоволен тем, что согласился приехать в Прайсхилл. Зачем, в самом деле, было приезжать? Разве не ясно заранее, что предстоящий разговор с Прайсом не даст ничего нового, что он в сущности не нужен? Конечно же, это совершенно очевидно, по крайней мере для самого Старка. Но Прайс почему-то упорно не хочет понять этого, он предпочитает считать свои грязные дела бизнесом и делает вид, что не видит в них ничего из ряда вон выходящего. Во всяком случае так он говорил во время последнего коротенького разговора по телефону. И вот вместо того, чтобы послать Прайса к черту, Старк сдался на уговоры и приехал на его виллу для последней беседы. Ученый сердито фыркнул и остановился, чтобы поправить пенсне. Он посмотрел назад на деревья, закрывающие отсюда широкую гладь Гудзона, взглянул на уже высоко поднявшееся солнце и вдруг неожиданно рядом с собой заметил Нортона.
- Хзлло, профессор,- почти вплотную приблизился к нему летчик.
- Хэлло, капитан. - Старк приветливо и несколько смущенно поднял шляпу.
Он сделал шаг навстречу Нортону и тихо, произнес:
- Я приехал сюда для последней беседы. Вы меня понимаете?
- Если я вас правильно понял, вы поступили опрометчиво, - сказал Нортон, - Будьте осторожны… Вы даже не представляете, что эти люди могут с вами сделать.
- Наоборот, я хорошо представляю это, - ответил профессор,- но следует иметь в виду, что опасность теперь угрожает мне или может угрожать, независимо от того, где я буду находиться,- здесь или дома… Послушайте,- быстро проговорил он,- если со мной что случится, разыщите мою дочь и помогите ей… Чармиан останется совсем одинокой.
Нортон молча кивнул, пожал ученому руку и, круто повернувшись, пошел к флигелю, видневшемуся невдалеке.
Старк, высокий, худой, с плотно сжатыми челюстями, решительно поднялся по ступеням, прошел по коридору, постучал в дверь кабинета Прайса. Он был так поглощен своими мыслями, что совершенно не обратил внимания на то, что его почему-то никто не встретил.
- Кам ин! Войдите! - послышался голос Прайса, и Старк толкнул дверь.
При виде профессора Прайс поднялся из-за массивного письменного стола и с протянутой рукой сделал несколько шагов навстречу.
Они уселись в глубокие кожаные, кресла. Прайс с нескрываемым любопытством смотрел на Старка, но Старк. молчал. Он справедливо считал, что на этот раз молчание будет убедительнее слов: Прайс сразу должен попять, что он, Старк, тверд в своем решении и категорически отказывается сотрудничать с ним. Он пытливо взглянул на Прайса, ожидая увидеть на его лице так хорошо знакомое ему выражение недовольства и озлобленности. Однако, к своему удивлению, Старк заметил, что Прайс чем-то весьма доволен.
- Признайтесь, вы здорово напуганы? - спросил Прайс со смешком, хлопнув собеседника по коленке.
Ученый неопределенно пожал плечами.
- Вот как!… - протянул Прайс, наморщив лоб.- В таком случае, в чем же дело, почему вы не желаете взяться за работу? Я хотел бы, чтобы вы помогли мне в работах лаборатории Крауса в Гималаях и в моих космических затеях,- Прайс хихикнул, желая, по-видимому, подчеркнуть не совсем обычный характер этих его «затей». Кажется, он хотел, чтобы Старк рассматривал их как чудачества миллиардера.
- Я много думал,- сказал Старк,- и пришел к выводу, что, независимо от того, удастся или нет вам осуществить ваши планы, они направлены против мира, против человечества, и я не могу помогать вам.
На испещренной морщинами птичьей физиономии Прайса появилось выражение искреннего изумления.
- Вы в чем-то ошибаетесь, мой друг,- сказал он мягко.- Я первый готов отдать все, что имею, для блага человечества, и прежде всего для блага моей страны.
- Под словами «благо страны» каждый из нас понимает нечто различное,- жестко сказал Старк.- По крайней мере то, что я видел своими глазами, никак не может служить на пользу моей Америке!
Прайс едва сдерживался.
- Вы ошибаетесь, друг мой,- он попытался улыбнуться.- Мои планы, в осуществлении которых мне нужна ваша помощь, преследуют лишь цели обороны.
- Обороны? От кого? - Старк рассмеялся.- Я, право, не ожидал, что вы со мной начнете разговаривать, как с мальчишкой,- продолжал он почти обиженно.- Басни об обороне вы можете рассказывать кому-нибудь другому. Это не в Гималаях ли вы собираетесь обороняться? Но я не расположен шутить, мистер Прайс. Я приехал сюда по вашей просьбе, но не могу ничего сказать иного, кроме того, что вы уже знаете: моя совесть ученого не позволяет мне принять ваше предложение.
Но Прайс, кажется, и не слышал, что ему говорили.
- Скажите откровенно,- обратился он к ученому,- что вы думаете насчет теории Крауса?
- Я уверен, что, к счастью, теория Крауса - авантюра,- ответил Старк резко.- Пытаться добиваться расщепления атомного ядра в естественных условиях,- это же фантазия и блеф. Краус напоминает мне древних алхимиков, трудившихся над изготовлением золота.