о сверху и целовать, сколько влезет: даже если он начнет сопротивляться, то не сразу. Наверное, пару недель назад я с ума бы сошла от счастья при виде такой возможности и, не думая ни секунды, бросилась бы её реализовывать… Но сейчас мне не хотелось. То ли от привычки, то ли нервов, связанных со страшным планом и нашим приездом, я совершенно перестала испытывать перед Элвисом тот восторженный трепет, которым упивалась на концерте. То есть, в смысле, я его не разлюбила. Он по-прежнему был классным. Я всё так же понимала, что он лучший из певцов. Но ощущение того, что он не такой, как все остальные люди, что каждый его жест, каждый взгляд, каждый волос имеют огромную ценность, что просто смотреть на него это счастье, а служить ему — счастье втройне, испарилось куда-то… Всё чаще посещала меня мысль, что мой спутник — это просто человек. А теперь я вдруг додумалась до того, что ведь у Элвиса могут быть и недостатки!..
В общем, трогать его я не стала. Оделась в темноте и тихо вышла, аккуратно прикрыв дверь в наш номер так, чтобы она не заперлась.
И пошла я бродить по гостинице.
Некоторое время бесцельно слонялась по коридорам, не встретив там ни единой души. Затем притащилась в пустой ресторан. Потом зашла в бар: там за стойкой стоял грустный бармен, а напротив сидел джентльмен, положивший на стойку лицо и так, видимо, спавший. Дальше я разведала, где находятся Спортивный зал и Зимний сад: они были закрыты, но через стеклянные двери я убедилась, что и они тоже сделаны с той же пугающей роскошью, что и всё, что я видела в этой стране до сих пор.
Затем мне пришла мысль подняться на самый верх, до самого шпиля. Оказалось, у его подножия, на последнем этаже, оборудована специальная смотровая площадка. Сверкающая электрическими огнями Москва походила на необъятную рождественскую ёлку. Я без труда разглядела места, где мы нынче гуляли. Нашла Кремль и Красную площадь. Представила, как над этой площадью поднимается мною устроенный маленький ядерный гриб…
А потом я увидела Донну!
Да, ту самую Донну из Вилко. Ту, с которой мы были на крыше гостиницы. Ту, с которой мы лежали в психбольнице.
Донна стояла одна, опираясь на ограждение променада, и, как и я, любовалась ночною Москвой.
Несколько секунд я простояла потрясённая, уставившись на Донну, и не в силах сказать ни слова. Наконец, она сама меня заметила:
— Ава?! А ты что здесь делаешь?
— А ты? — спросила я.
— Нет, ответь ты сначала! Как ты вообще оказалась в Москве?
— Прилетела в самолёте. Полагаю, как и ты.
— Давно ты здесь?
— Сегодня прибыла. Верней, вчера, поскольку уже за полночь.
— Ясно. Я два дня назад. Через Лос-Анджелес.
— А я через Нью-Йорк. Зачем ты здесь?
— Ава, прости, я не могу тебе этого рассказать… И, кстати, пожалуйста, не называй меня по имени! Меня здесь зовут Дороти.
— Понятно. Меня — Эвелина. А ты здесь по секретному заданию, не так ли?
Донна потрясённо посмотрела на меня. К удивлению в её взгляде постепенно прибавился ужас. Через несколько секунд она спросила:
— Что, ты тоже?
— Да.
— Ты должна… ликвидировать… этого… ну?..
— Да, его.
— На параде? Из бомбы?
— Всё так, — подтвердила я, словно бы даже не удивляясь, что Донна воспроизводит мои секреты. — Тебя привезли для того же?
— Да, тоже для этого, — шёпотом проговорила моя собеседница. — А с кем ты приехала?
— С Элвисом.
— Я тоже с ним!
Мы вновь встретились взглядами. Думаю, до этого момента нам обеим казалось, что всё самое безумное, что можно, друг от друга мы уже услышали. Теперь стало ясно, что нет.
— Когда он успел-то? — растерянно проговорила Донна. — Он ведь никуда надолго не отлучался… Вы точно вместе летели? Вы много общаетесь?
— Точно, — ответила я. — Мы живём в одном номере.
— Мы тоже в одном номере живём… — сказала Донна. — Он там спал, когда я уходила.
— И мой спал, — ответила я. — На диване.
— Выходит, их двое?.. Какой же тогда настоящий?
— Понятия не имею.
— Слушай, ты ведь знаешь, что у Элвиса был брат-близнец, который умер до рождения? А что, если по-правде он не умер? Что, если их двое, они оба выступают, одинаковые?
— Это слишком сложно. Думаю, что есть настоящий Элвис и есть двойник.
— Думаешь, я бы не отличила двойника от настоящего?!
— Я тоже уверена, что отличила бы! Однако получается, что их двое, и каждый дал каждой из нас одинаковое задание… Боюсь, мы не так хорошо его знаем, как сами считали…
— Да… — Донна вздохнула. — Выходит, что так… Слушай, твой Элвис не делал или не говорил чего-нибудь подозрительного?
Я задумалась.
— Пожалуй, говорил… Знаешь, на концерте в Вилко был один странный эпизод, о котором я тебе не рассказывала. Пару раз у нас с ним заходила речь об этом. И он вёл себя так, будто совершенно не знает об этом случае. Но это невозможно!.. Правда, он по какой-то причине мог просто не захотеть говорить об этом…
— Значит, настоящий не твой, а мой! — заключила Донна. — Мой всё говорил так, как Элвис бы должен сказать! Хотя… Знаешь, на днях я взяла его за руку и обратила внимание, что на запястье отсутствует бородавка. У Элвиса же бородавка на правой руке! Я спросила, он сказал, что удалил её…
— Может, в самом деле удалил… Журналистам о таком не сообщают.
— Это верно…
Мы немного помолчали. Я подумала про то, что мы стоим посреди Москвы, в самом логове врага, у шпиля здания, напичканного подслушивающими устройствами и вслух обсуждаем свои сверхсекретные планы. Мой спутник точно не был бы в восторге, если б застал нас за этим занятием. Хотелось бы знать, как теперь называть его… И если Элвис — не Элвис, то может и Донна — не Донна?
Я оглядела её так внимательно, как могла. Вместо деревенского прикида на моей знакомой был костюм — жакет и юбка — придававший ей солидности. Но две косички — те же самые, что в Вилко. В целом в Донне не было ничего такого, что указывало бы на то, что она не настоящая. Впрочем, в подлинности своего как бы мужа я тоже до сего момента не сомневалась…
— А ты настоящая Ава? Помнишь, где мы познакомились?
— В Вилко, у билетной кассы.
— А скажешь, где работает Арлин?
— В гостинице, начальницей бригады робогорничных, — ответила я. — Теперь ты скажи: кто были мои соседки по палате в психушке? Ты же часто с нами тусовалась, должна помнить.
— Помню. Джулия, Джуди и Джун. Кстати, Джуди я недавно видела!
— Что?! Где?
— В городишке, где мы жили.
— Только не говори, что это произошло возле зоомагазина!
— Точно. Возле него. Элвис велел мне купить морскую свинку покрупнее. Дотащилась я до зоомагазина, а там рядом оказалось кафе-мороженое. Смотрю: а в нём Джуди сидит. Начала она меня расспрашивать обо всём, мол, что да как…
— А ты что?
— Мне Элвис велел не общаться ни с кем из знакомых. И я так и делала. Ну вот до встречи с тобой…
— Ясно. Ты не поверишь, меня тоже гоняли в зоомагазин за зверьком и я тоже встретила эту Джуди возле него. Мне ещё тогда показалось очень странным, что её выписали… Кстати, а ты из психушки как выбралась? Что вообще с тобой происходило с того момента, как мы встречались в последний раз?
— Ну знаешь, как-то раз я проснулась там ночью одна и увидела Элвиса на подоконнике, — начала Донна.
История её в точности повторяла мою. Визитёр пришёл к ней в ту же ночь, что и ко мне. Похоже, в последний день в психбольнице мы одинаково скрывали друг от друга этот факт. Сбежали мы тоже в один день, только Донна, похоже, чуть позже, уже на рассвете. Она тоже припомнила лестницу и отключённое в ограде электричество. Только привезли её не в домик, а в квартиру на окраине какого-то городишки. Впрочем, район был неблагополучный, негритянский, так что она, как и я, безвылазно сидела дома и одна никуда не ходила.
— Работой по дому меня нагрузил, что не продохнуть было! — рассказывала Донна. — В общем, я ему прислуживала. То воду, говорит, подай, то ложку, то вилку, то полотенце! Прям убегалась вся! Будь другой на его месте, я б сказала: что ты, сам не можешь, что ли? Но это же Элвис! Честно говоря, я была просто счастлива от возможности делать для него все эти вещи! Мне и в голову не приходило, что он меня угнетает!
Потом Донну, как я уже знала, отправили в звериный магазин за морской свинкой. Случилась с ней та же история: код от перфокарты был неправильный. В итоге Донна простояла два часа у магазина, выпрашивая мелочь у незнакомых людей, и насобирала не только на свинку, то и даже на такси до дома. Застрелила эту свинку она без малейших переживаний, так как выросла на ферме и привыкла относиться к животным как к источнику пищи. На убийство Сталина тоже согласилась сразу: она ведь, в отличии от меня, и стрелять умела весьма неплохо.
— И тебя не напугал весь этот план? — спросила я.
— Я была бы очень рада, если б сама-знаешь-кто окочурился, поэтому задумка с самого начала пришлась мне по душе, — сказала Донна. — Тем более, Элвис намекал, что женится на мне после этого… Правда, со временем меня начали посещать мысли о том, что сделать задуманное, может быть, и удастся, а вот выживу ли я — большой вопрос. Я несколько раз беседовала с Элвисом об этом. После каждой беседы сомнения исчезали. Но назавтра они снова появлялись…
— И у меня тоже самое… Слушай, Донна! За последний месяц я в точности жила твоей жизнью, а ты моей! С нами было всё одно и то же!
— Бред какой-то… Но зачем? В чём вообще смысл всех этих событий?
— Не знаю…
— Если кто-то хочет ликвидировать сама-знаешь-кого и решил использовать для этого какую-нибудь американскую девушку, то зачем он… они… или кто там… Зачем им нас две?.. Ой, а может, и Сталиных двое? Кошмар, я запуталась…
— Думаю, что одна из наз основной исполнитель, а вторая — дублёр, — ответила я. — Или в последний момент они выберут, кто из нас лучше.
— Знать бы кто «они», — вздохнула Донна.
— Да уж, знать бы… Слушай! — Меня осенило. — А что, если нас и не две? Что, если сюда приехала и третья девочка с третьим Элвисом? Или их вообще десяток?