Стоп, сказал себе Синягин. При чем тут Ленск? Какие, интересно, тактические или стратегические задачи отрабатывали дальневосточные летчики в тысячах километрах от мест базирования? Их дело – небо над Тихим океаном прикрывать да над китайской границей… А в центре континента, в бескрайней якутской тайге или лесотундре, – что им делать? И полигонов там нет – ни N-ских, ни иных… Прииски золотые есть. Госпромхозы, пушнину заготавливающие, есть. Оленеводческие хозяйства имеются. А вот полигоны как-то отсутствуют.
Или Ленск был взят с потолка, в целях высшей секретности, или…
Или полигоном стала найденная Груздиным деревушка, стертая бомбами и ракетами даже не до основания – на несколько метров глубже.
Дата последнего рейса сильно пьющего летчика идеально стыковалась с датой учений. Вернее, стыковалась бы, если не знать, что планы всех масштабных учений составляются и утверждаются в Генштабе загодя, в лучшем случае за несколько месяцев до их начала.
И Синягин призадумался: это кто же заинтересовался находкой воздушного извозчика? Даже для бывшей его службы масштаб был крупноват. Ну никак не смогла бы провернуть родимая контора этакую акцию экспромтом, почти мгновенно. Не тридцатые годы, в самом деле. Это тогда нарком внутренних дел снимал трубку «кремлевки», просил соединить с наркомом обороны – и дело решалось в пять минут. Нынче попробуй всё утрясти да согласовать – полгода потратишь, не меньше…
Кончик следа оставался – имя, фамилия и место службы Михаила Жеброва. И место проведения учений… Но Синягин подбирался к разгадке осторожной и медленной поступью не раз избегавшего капканов волка. Хорошо понимал: стоит проколоться хоть в чем-то – сметут и не заметят. Словно и не было никогда на свете отставного майора госбезопасности Синягина.
Прошло несколько лет, пока он сумел найти подходы к непосредственным участникам тех загадочных учений.
Времена настали уже иные, журналюги на весь мир трубили о вчерашних государственных тайнах. Однако собеседники бывшего опера отчего-то никак не желали делиться воспоминаниями о загадочном человеке в штатском, все учения проведшем на командном пункте… Более того, порой Синягину казалось: очень хотят вспомнить, но не могут. Не получается…
Удалось – и то случайно – узнать лишь имя, на которое откликался таинственный человек: Альберт Иванович. Псевдоним Сапсан отставной гэбэшник так и не услышал.
А след Михаила Жеброва привел спустя пятнадцать лет в окрестности города Лесогорска…
Глава 3СЛОЖНОСТИ ВЫСШЕЙ ПОЛИТИКИ (окончание)
Материалы дела Лесник изучал в буквальном смысле на лету – в самолете. Впрочем, переносный смысл выражения тоже соответствовал моменту – читать приходилось очень быстро.
Внутри папки лежал большой конверт из черной светонепроницаемой бумаги. Лесник по одному извлекал листы дела, торопливо изучал – буквы при этом всё больше бледнели и через три-четыре минуты исчезали.
Конечно, обойти такую примитивную уловку не проблема – поработать с бумагами в фотолаборатории, при свете красной лампы, подобрать фиксаж… Но едва ли Юзеф применил эту хитрость из недоверия к подчиненному – просто понимал, что украшавшую папку директиву «По прочтении уничтожить» в воздухе исполнить затруднительно: огонь развести никто не позволит… Не тащить же с собой бумагорезку.
Документы подбирали явно второпях и не приложили какую-либо сопроводительную записку. В конверте вперемешку лежали отдельные страницы из отчета Семаго-младшего, из личного дела резидента Вербицкого, разрозненные документы по проекту «Кукушонок» и операции «Амга»… Картина, тем не менее, вырисовывалась однозначная. В 1975 году Инквизиция разгромила секретную лабораторию, работавшую под эгидой КГБ, хотя мало кто даже из высшего руководства комитетчиков подозревал, над какими проблемами там трудились чекисты в белых халатах.
А занимались они вещами интересными – пытались найти боевое применение людям с самыми различными паранормальными способностями. И не совсем людям. И совсем не людям…
В ходе штурма охране лаборатории удалось уничтожить значительную часть оборудования, документов и подопытных объектов. Удалось захватить несколько мертвых Морфантов. И живого ребенка – мальчишку нескольких месяцев от роду.
Никто из специалистов Трех Китов так и не смог дать ответ: что за изуверские опыты ставили на малыше. И кто из него вырастет… Насколько мог понять Лесник, обер-инквизитор принял тогда соломоново решение – если вырастет нечто опасное, то пусть уж стоит в их строю. Станет очередной «осой». Особым агентом.
Расти мальчику предстояло под самым плотным наблюдением – и в свой срок оказаться на службе в Конторе. Вне зависимости от того, сработают или нет латентные гены-модификаторы.
Но, похоже, за Кукушонком заинтересованно наблюдали не только люди Юзефа. Но и кое-кто еще.
– Можно я по-прежнему буду звать вас Эльзой? – попросил я.
– Зови, – согласился особый агент Диана. – Можно даже на «ты». Мы ведь, кажется, пили на брудершафт?
Не часто в Конторе доводится пить на брудершафт с начальством, не говоря уж про ночь, последовавшую после ужина в «Заимке». А Эльза для меня являлась прямым начальником – и по званию, и согласно привезенным ею предписаниям… Вот и пойми теперь, как держать себя с экс-журналисткой.
Если учесть, что в момент этих размышлений агент Хантер сидел в одних трусах, а прямое и непосредственное начальство гладило его брюки, – ситуация складывалась сюрреалистичная.
– Какие будут приказания? – Она пожала плечами:
– Что делать со сморгонцами, решать не нам. Директиву Капитула предсказать нетрудно, но… В общем, наша задача номер один – вычистить здешний крысятник. Считай, что ты перешел во временное подчинение СВБ.
– Юзеф – твой начальник?
Эльза посмотрела на меня странно. И туманно ответила:
– Не только мой…
Однако хорошую комедию разыграл перед агентом Хантером шеф безпеки. Я-то, дурак, распинался ему про Морфантов в Лесогорске и про измену в филиале… А сам, оказывается, был под колпаком еще до того, как узнал о своем назначении резидентом… Бродил тут, как ежик в тумане. А большие дяди издалека наблюдали за метаниями бестолковой пешки. И спокойно ожидали, кто из противников засветится, ликвидировав меня… Волчьи всё-таки порядки в Конторе.
– Крыса – доктор Скалли?
– Отчего ты так решил?
Я коротко изложил все основания подозревать доктора.
– Ни слова никому, – предупредила Эльза. – Держи себя с ним как обычно.
И добавила после паузы:
– Всё, одевайся. Вид достаточно презентабельный… Выезжаем на вторую запасную явку.
Я не стал спрашивать, читала ли она лаконичную записку Мартынова…
За руль Росинанта села Эльза. И спросила, прежде чем тронуться с места:
– А почему ты, собственно, решил, что мы имеем дело лишь с одной крысой?
Лесник прилетел в Томск в одиночестве – и первым, Вскоре должны были прибыть группа Алладина из Казани и подтянуться другие подкрепления, перебрасываемые со всей страны.
Лесник не стал их дожидаться – сразу же пересел на вертолет и вылетел в Лесогорск. Если там действительно окопалась целая стая Морфантов, Диане – практически в одиночку – придется нелегко.
На борту МИ-8 он продолжил изучение документов из папки – на сей раз повествующих о деталях операции «Амга». Операции, двадцать три года назад якобы полностью уничтожившей Сморгонь. В очередной раз уничтожившей…
Акцию тогда провели с размахом. Лесник удивился: зачем было привлекать столько лишних, ни во что не посвященных людей? Вполне можно было сработать аккуратно, без бомбежек, наземной группой полевых агентов… Тем более что окончательной цели операция так и не достигла.
Похоже, Капитул имел аналогичное мнение – следующим в папке лежал приказ о разжаловании координатора Сапсана, курировавшего акцию, обратно в полевые агенты. Причины понижения, тем не менее, названы не были. Сапсан…
Лесник потянулся было к первым просмотренным листам, выругался, увидев чистую бумагу… Попытался восстановить в памяти список исполнителей налета на гэбэшную лабораторию в 1975 году. Если память не занялась дезинформацией, то среди них числился некий полевой агент Сапсан…
Увидев подпись опять же Сапсана – находившегося уже в чине суб-командора – под приказом, назначавшим Вербицкого резидентом в Лесогорск, Лесник не удивился.
– Нет, Сергунька, до белой горячки Котовский не допился, – сказал агент Мартин. – Всё как было тебе изложил.
– В самом деле? Для застреленных что-то вы слишком бодро держитесь… – подколол я, искоса поглядывая на доктора Скалли. Он держался хорошо, ничем не выдав своего изумления при виде живого и здорового агента Хантера. – Объясни толком, что это за буффонада со стрельбой и чудесным воскрешением?
– Никакой буффонады, всё на полном серьезе…
И Генка рассказал о неожиданной встрече с Альбертом Ивановичем и не менее неожиданном ее финале.
Я не поверил. Чтобы человек, служивший некогда полевым агентом, в упор стрелял в двоих – и оба живы-здоровы?
Надо думать, суб-командор давненько не проходил курс СКД-вакцинации, да и кабинетная работа подпортила ему форму – но не настолько же?!
– Доктор ему зачем-то живьем потребовался, – объяснил Мартынов. – И пальнул в него Иваныч капсулой с парализатором. А вторым в обойме шел боевой патрон. Для меня. И всадил, гад, пулю ровнехонько в сердце…
Я изумленно уставился на него. И увидел на пиджаке, слева, аккуратную дырочку. Так вот они какие, зомби…
Генка хитро разулыбался, полез во внутренний карман, вытащил свой знаменитый кастет и протянул мне. На гладком металле виднелась пулевая отметина.
– Я же говорил: талисман на счастье… Правда, когда пуля в него угодила, счастья было мало – словно Майкл Тайсон прямой в корпус провел. Раз – и в нокдаун. Упал, голову не поднять, ни рукой, ни ногой не шевельнуть. В общем, контузия. Лежу, жду контрольного в голову, с белым светом прощаюсь… А тут Котовский со своей сковородкой. Думал, каюк суб-командору, но нет, лишь оглушил. Очень вовремя.