5.
Я стал склоняться к тому, что Рон всё-таки не гад. Нет, он, конечно, гад в том смысле, что он бездельник, тупица и агрессивное хамло, которое не даёт мне нормально учиться и отпугивает от меня остальных сверстников. Что есть, то есть.
Не гад он в том смысле, что он не посвящён ни в какие тайны хогвартского двора и что ему никто не платит за влияние на Мальчика-Который-Выжил. Он слишком прост и несдержан, чтобы не проболтаться. Кроме того, он Уизли, а Уизли выживать умеют. Их не надо тыкать носом в кормушку, они её сами за семь миль учуют и сами от неё кого хочешь ототрут.
И главное, зачем платить, если Рон прекрасно справляется и за бесплатно? Он же всё равно вести себя по-другому не умеет.
А вот за Гермиону я не поручился бы. Это Рон у нас простой, это Рон всё своё выбалтывает, а она свои тайны хранить умеет не хуже, чем вытягивать наши тайны из нас. Едва она замечала, что мы что-то задумали или куда-то собрались, то сразу же заводила своё обычное "ну скажите наконец, что вы замышляете, ведь мы же друзья", а если мы отмахивались, она всё время крутилась рядом или увязывалась за нами. И не отвяжешься.
Зато про Люпина она - молчок, хотя я видел, что она догадалась после первой же его замены Снейпом. Известно же, что оборотень опасен, могла бы и предупредить нас, "ведь мы же друзья". Про хроноворот - тоже молчок. Соображает, за что его дали и чем его отрабатывать. Я специально всячески старался заставить её проговориться - и дружбой спекулировал, и на совесть давил - не получилось. Не моё дело, и точка.
Платят не обязательно деньгами. Время, как известно - те же деньги, информация - тем более, да и протекция стоит недёшево.
Я попытался сдружиться с кем-то ещё, кроме Рона с Гермионой. Не то чтобы я нуждался в новых друзьях или хотел отказаться от прежних, но мне стало любопытно, какие альтернативы пропустил канонный Мальчик-Который-Выжил.
Начал я с Симуса Финнегана. Рыжий ирландец не отказывался поболтать со мной, но стоило копнуть поглубже, как в нём обнаружились тщательно скрываемые залежи презрения ко мне - ничуть не меньше, чем у младшего Малфоя. С Невиллом я еще мог бы подружиться, но тот был унылым рохлей и мямлей, никуда не сующимся и с вечным "как бы чего не вышло" на первом плане. Понятно, что канонному Гарри было куда веселее с Роном.
С Дином Томасом дружбы тоже не получилось. На нашем курсе он был в приятелях с Финнеганом, но гораздо ближе ему была гриффиндорская компания афросмесков всех возрастов и оттенков. Их на факультете было много и у них тут была своя тусовка, в которую они не принимали посторонних, в том числе и индианку Парвати.
Фред и Джордж очень охотно откликались на любую инициативу дружбы. Для них она была чем-то вроде пальца, зацепившись за который, можно было дружески откусить всю протянутую руку. И я их понимал, ведь чем больше приятелей, чем больше подопытных. Как и все не в меру общительные личности, близнецы к любой отдельно взятой дружбе относились крайне легковесно - подумаешь, знакомым больше, знакомым меньше - но меня они выделяли среди прочих, никогда не травили своими подозрительными конфетками и где-то даже опекали. Я у них был не только полезным другом их бестолкового младшего братца и объектом мечтаний их драгоценной сестрёнки - меня прикармливала сама мама Молли, а мама Молли знает, что делает.
Перси Уизли не был таким тупым и спесивым, как его изображали в каноне. Он ответственно относился к своим обязанностям старосты и, к досаде младших членов семьи, не страдал фаворитизмом и не покрывал их грешки и проступки. Он был упорен, настойчив и заслуживал уважения хотя бы за то, что стремился сделать карьеру прилежанием и честным трудом. Но друзей у Перси никогда не было и он никогда в них не нуждался - у него были только полезные знакомства.
Так и выяснилось, что у Гарри в Гриффиндоре было не так уж много возможностей подружиться. Многие дети дружили еще до Хогвартса, а он из-за магловского воспитания был здесь без корней - и неважно, кем были его родители.
Я устроил полную инвентаризацию своего сундучка, попутно выкинув оттуда прошлогодний и даже позапрошлогодний хлам. Вещей было немного, зато в сундучке обнаружилось около пятнадцати галеонов на карманные расходы. Неплохая сумма, если учесть, что волшебная палочка стоит семь галеонов - на эти деньги можно одеться и еще на конфеты останется. Вспомнив, что в каноне Гарри пытался отпроситься в Хогсмид у декана, я решил не нарушать канон.
Разрешения на прогулки в Хогсмид были затребованы у нас день в день, того же шестнадцатого октября. За завтраком Лаванде прислали из дома письмо с известием о гибели любимого кролика от зубов лисы, и она с утра ходила заплаканная. Парвати утешала её, пока обе не вспомнили, что эта трагедия была предсказана еще на первом уроке прорицаний.
- Ох! - у Лаванды даже глаза просохли. - Мне следовало знать, сегодня же шестнадцатое!
- Ну и что, что шестнадцатое? - сразу же заинтересовалась Гермиона, трепетно относившаяся к числам.
- Она была права! Вы помните - "то событие, которого ты с ужасом ждёшь, состоится шестнадцатого октября"!
- Кто - "она"?
- Профессор Трелони, конечно! - удивилась Лаванда, искренне не понимавшая, как можно сразу не догадаться, кто такая "она". Они с Парвати ходили к Трелони даже на переменах - по их словам, для консультаций - и возвращались от неё с выражением причастности к тайне на вдохновенных личиках.
Гермиона, вся деловая и целеустремлённая, после некоторого колебания спросила:
- Ты с ужасом ждала, что твой кролик умрёт?
- Я этого ужасно боялась.
- Он старый, да?
- Молоденький совсем, но я боялась, что вдруг он умрёт.
- Лаванда, включи же логику, - строго сказала Гермиона, при этом оглядевшись, все ли её слушают. - Твой кролик ведь умер не сегодня, так? Сегодня ты только получила письмо. И ты его смерти не ждала, ты её боялась, верно?
Лаванда зарыдала, и Парвати обняла её.
- Забей на Гермиону, Лаванда, - вдруг сказал Рон. - Ей не бывает жалко чужих питомцев. Она не понимает, что они могут что-то значить для своих хозяев.
Они с Гермионой свирепо уставились друг на дружку.
- Рон, но ты же понимаешь, что все эти прорицания - чушь? - тон вопроса Гермионы совершенно не требовал ответа.
Благодаря Лёльке я был не совсем уж чужд оккультизма и не удержался, чтобы не вмешаться в спор.
- Гермиона, для трактовки предсказаний нужна врождённая предрасположенность. Возможно, она есть у Лаванды и её нет у тебя.
Лаванда просияла, а Гермиона посмотрела на меня так, словно я внезапно ударил её в спину.
- Гарри, но ты же не веришь в это, да?
- Это не вопрос веры, Гермиона. Это вопрос понимания, что одни люди могут видеть мир совсем не так, как другие.
- Но почему тогда на прорицания принимают всех, а не только с этой "врождённой предрасположенностью"?
- Ты у меня спрашиваешь? Это к директору, а не ко мне.
- Кому ты говоришь, у неё же ни к чему нет предрасположенности! - обрадованно подхватила Лаванда. - Она же ничего не любит, кроме баллов!
Гермиона нахмурилась и повернулась к ней. К счастью, в класс вошла МакГонаголл, и урок начался. Лаванда посмотрела на меня со своего места и благодарно улыбнулась. Какая она всё-таки хорошенькая... жалко, что это сон, а то я замутил бы с ней.
После урока профессор объявила, что все должны сдать ей разрешения на посещение Хогсмида. Они имелись у всех, кроме меня, а бабушка Невилла даже прислала разрешение прямо декану, резонно рассудив, что внук всё равно его потеряет.
Дождавшись, когда все уйдут из класса, я обратился к МакГонаголл:
- Профессор, как мне быть, если мои дядя и тётя не подписали мне разрешение?
Она глянула на меня поверх очков и ничего не сказала.
- Мне нужно побывать в Хогсмиде, профессор, - продолжил я. - Мне нужно купить там кое-какие предметы первой необходимости.
- Какие еще предметы? - сухо поинтересовалась она.
- Трусы и носки, мэм.
- Но вам же есть что надеть... - МакГонаголл опустила глаза и стала перебирать бумажки на столе.
- Я бы так не сказал, мэм. Дядя с тётей меня не любят, они мне даже еды вдоволь не дают. А из одежды у меня только обноски кузена, видите? - я приподнял нижний край мантии и продемонстрировал драные джинсы, из-под которых выглядывали облинявшие носки разного цвета. - У меня осталось немного денег от покупки учебников, мне хотелось бы что-нибудь поприличнее, а то от людей стыдно... и если бы вы разрешили...
- Но я не разрешаю, - отрезала МакГонаголл, вставая и складывая бумаги в ящик стола. - Извините, Поттер, но это моё окончательное решение. И поторопитесь на следующий урок.
Беседа прошла почти что по Роулинг, реакция на неё Рона с Гермионой - тоже. Рон всячески обозвал деканшу, что вызвало жесточайшее раздражение Гермионы, а сама она ходила с видом "всё-это-к-лучшему".
Впрочем, совсем не по канону пошло кое-что другое. Я заметил, что с этого дня Лаванда стала по-особому относиться ко мне - и до меня вдруг дошло, почему она в каноне так преданно любила рыжего придурка.
Потому что однажды он посочувствовал её горю.
6.
Понятно, что я был раздосадован отказом МакГонаголл. Я ещё мог смириться с непарными носками, но проснуться, так и не побывав в Хогсмиде, было бы крайне обидно. Рон всё время бухтел, как ему жалко, что я не иду с ним. Гермиона буквально умирала от сострадания ко мне.
Несмотря на все свои недостатки, рыжий считал меня другом и искренне переживал из-за моих неудач, если те касались чего-то ценного и для него самого. К примеру, когда Снейп ставил мне очередного "тролля", это была фигня, дело житейское, но запрет на мои прогулки в Хогсмид Рон принимал очень близко к сердцу. Он даже вспомнил про мантию-невидимку и посоветовал мне воспользоваться ею. Я и сам про неё не забыл, но зачёл рыжему заботу.
Его совет не прошёл мимо ушей Гермионы, и наша умница, не забыв сослаться на Дамблдора, сразу же напомнила, что дементоры видят сквозь мантию-невидимку. Я совсем не понял, к чему это было сказано - получалось, что если я под мантией-невидимкой пойду в двух шагах за толпой, меня дементоры непременно поцелуют, а остальных не тронут. Или они в холле стоят со списком и проверяют учеников в лицо или хотя бы по счёту? Возражение Гермионы выглядело как минимум странным, как медиум идиотским и как максимум подозрительным, и я на всякий случай не стал доказывать ей её неправоту, а прикинулся, что она уговорила меня остаться.