— Звонил, а ты почем знаешь?
— А кто кроме тебя станет звонить мне раньше семи?
— Я подумал, что ты весь день будешь занят со своими клиентами.
— Да уехали они, — с досадой сказал Кэл. — Вчера вечером позвонили. Какое-то срочное дело в Лондоне. Заплатили за неделю и умотали обратно в город. Так что я свободен, как птица. Слушай, можно лошадей взять. Давно я верхом не охотился. Ты как на этот счет?
— Забавно, что ты предложил… Я как раз хотел уговорить тебя прогуляться со мной.
— Куда это?
— В Лондон. Твои приятели-законники не единственные, у кого срочные дела в городе.
— Это как-то связано с поместьем?
— Похоже, что да.
— Новости? Хорошие или плохие?
— Сам еще не знаю. Но хочу съездить.
По тону Кэла можно было понять, что он не в восторге от предложения.
— Э-э… не знаю. Как-то неожиданно… Знаешь, я, наверное, откажусь. Здесь есть чем заняться. Спасибо за предложение.
— Послушай, Кэл, — Джеймс старался говорить как можно убедительнее, — я бы не стал просить, но это и правда важно. Пара дней, и все. Это может повлиять на решение по поместью.
— Ну, дело в том, видишь ли…
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь поехал со мной, — настаивал Джеймс. — Ты мне нужен, Кэл.
— Ну, раз ты так ставишь вопрос… Когда едем?
Договорившись о времени и месте встречи, Джеймс вернулся в спальню, побросал кое-какую одежду в спортивную сумку, туда же сунул туфли и блейзер, заткнул в специальное гнездышко зубную щетку и набор для бритья, застегнул молнию, вышел и закинул сумку в багажник машины. Вернулся внутрь, поставил дом на охрану, собрал документы со стола и сложил в папку. Взял со спинки стула свою охотничью куртку, выключил кофейник, вышел и запер дверь. Он был уже на полпути к офису адвоката в Бремаре, когда вспомнил, что так и не позвонил Дженни.
Глава 4
Пока Джеймс доехал, тесный офис адвокатов Гилпина и Хоббса уже открылся. Малкольм Хоббс сидел за столом и почесывал затылок.
— Доброе утро, Джеймс, — поздоровался он. — Папку можете положить вон там, в углу. Ну что, повезло?
— Нашел несколько интересных вещей для семейного альбома. Мелочи, ничего особенного, — ответил Джеймс.
— Я так и думал, что вы будете разочарованы, — посочувствовал Малкольм. — Помните, я же говорил. Они прошлись по документам частым гребнем. Если бы старый Говард что-нибудь припрятал, они бы нашли.
«Старым Говардом» поверенный называл Х. Гилпина, управляющего герцога, несколько лет назад вышедшего на пенсию. С тех пор в любую погоду он играл в гольф после полудня.
— Да я и не надеялся, — согласился Джеймс, — но надо же было самому убедиться. Вы же знаете, как это бывает.
— Разумеется, — кивнул Малкольм и взглянул на часы. — Вы меня извините, с минуты на минуту должен клиент подойти, — он виновато улыбнулся, — так что, если я больше ничем не могу помочь… — Он встал из-за стола, чтобы проводить посетителя.
— На данный момент, наверное, ничем.
— Я дам знать, как только мы получим уведомление о подаче заявки от австралийцев.
Джеймс еще раз поблагодарил его за беспокойство, вернулся к машине, вставил ключ в замок зажигания и вздрогнул, почувствовав как завтрак подпрыгнул к горлу, когда в окно рядом с ним постучали. Впрочем, это оказался все тот же Малкольм.
— Извините, что беспокою, Джеймс, — сказал он, наклонившись.
Джеймс опустил стекло и вопросительно посмотрел на стряпчего.
— Я просто подумал, не сходить ли вам все-таки к Старому Говарду? — Малкольм поежился от холода. — Убедиться, что уж мы точно ничего не упустили.
— Чтобы уж камня на камне не осталось, — пробормотал Джеймс. — Да, наверное, стоит зайти. Воспользуюсь вашим советом.
— У него дом в городе, вы же знаете. А если не застанете, то он точно на городском поле для гольфа. Старый Говард любит гольф. — Малкольм уже приплясывал на месте, пытаясь согреться. — Ни дня не пропускает.
— Хорошо. Буду иметь в виду. Возвращайтесь, а то еще пневмонию схватите.
Стряпчий вприпрыжку помчался к двери. Джеймс взглянул на часы: без двадцати девять. Как раз хватит времени найти телефон и позвонить Дженни — хотя теперь, когда он вспомнил об этом, уверенности в необходимости звонка у него поубавилось. Он продолжал думать об этом, пока ехал в сторону заправки, и потом, когда набирал номер из телефона-автомата на стене.
— Джеймс, это ты! — Когда он звонил, мать Дженни всегда казалась удивленной и довольной.
— Как дела, Агнес? — спросил он. — Холодновато нынче?
— Да ну! — не согласилась она. — Подумаешь, похолодало! Тоже мне — проблема! Мне вот жарко.
— Рад слышать. Я хотел поговорить с Дженни минутку — она там?
— Вот беда какая! Нет ее. — Мать действительно казалась расстроенной. — Представляешь, выскочила на минутку. Заказ пошла относить.
Дженни владела гончарной мастерской, и дела шли неплохо. Ее изделия даже за границу отправлялись, а уж про местные магазины и говорить нечего. А еще сувенирные лавки в отелях.
— Так что — извини. Передать, чтобы она тебе перезвонила?
— Нет, не стоит. Просто скажите, что меня вызвали в Лондон по делам на несколько дней. Когда вернусь, обязательно позвоню.
— Передам, конечно. Слушай! — в голосе Агнес звучало воодушевление. — Почему бы тебе не прийти на ужин в воскресенье? Сегодня день рождения Милдред — ей восемьдесят семь исполнилось. Приходи, Джеймс.
Он поблагодарил за приглашение и сказал:
— Ни за что бы не пропустил такой случай, но дела зовут. Вы знаете, как это бывает.
— Да уж! Жаль. Ладно, поосторожнее там, в городе. Но когда вернешься, обязательно заходи.
— Обязательно! — пообещал Джеймс, попрощался и разочарованно повесил трубку.
Он заправился и поехал на парковку. Кэл ждал, сидя в своем вечно грязном зеленом «Форде Эскорт».
— Вот, Джеймс, — сказал он, выходя и доставая с сидения черную мягкую сумку. Он запер машину, бросил сумку на заднее сиденье к Джеймсу и забрался внутрь.
Свернув на шоссе, Джеймс влился в редкий утренний поток и направился в Питлохри. [Питлохри (англ. Pitlochry, гэльск. Baile Chloichridh, скотс. Pitlochry) — небольшой город в центральной части Шотландии. Расположен в округе Перт-энд-Кинросс, на берегу реки Таммел.] Поездка через Глен Ши обычно доставляла ему удовольствие. Однако на этот раз он почти не обращал внимания на пейзаж. Кэл прикрыл глаза и, похоже, задремал, а Джеймс попытался проанализировать события последних нескольких месяцев. Он думал о недавних неприятностях и о том, скольких проблема удалось бы избежать, составь старый герцог завещание как положено. Вспомнил родителей и то, как они разволновались, когда австралийцы начали засыпать их своими неуклюжими юридическими письмами. В то время Джеймс еще служил, да и в любом другом случае он мало что мог сделать. Без сомнения, все эти передряги отняли у них годы жизни.
Он думал о матери: яркой и восторженной женщине с причудливым чувством юмора. Ей нравились газетные конкурсы, где читателей просили придумывать забавные подписи к необычным фотографиям; надо сказать, ее работы часто публиковались. Она была неизменно жизнерадостна, а врожденная доброта дала ей постоянных и верных друзей. Джеймс видел ее прежние фотографии, они сделали бы честь любой фотомодели. И она еще оставалась красивой женщиной, когда умерла. Конец наступил так быстро, что она не успела зачахнуть, как многие пожилые женщины, теряющие своих мужчин. Врачи говорили, что все дело в сердце, но Джеймс подозревал, что она просто не захотела жить без мужа.
Он думал об отце. Хороший, честный человек, трудолюбивый, но не честолюбивый, он научил Джеймса ценить хорошо сделанную работу и получать удовольствие от простых радостей жизни. Более того, он сумел привить сыну веру в Творца. Именно от отца Джеймс узнал, что жизнь человека здесь определяет и его следующую жизнь. Джон Стюарт, разочаровавшийся викарий, готовился к карьере священника, но бросил теологический колледж уже через год или около того. Джеймс так и не узнал, почему; отец никогда не говорил об этом.
Затем его мысли обратились к Эмрису и довольно странным обстоятельствам их знакомства. Тогда, на ночном холме, все казалось ему таинственным и полным предзнаменований, а теперь, в холодном свете дня, встреча представилась сплошной мелодраматической глупостью. Много шума из ничего. Джеймсу было неуютно из-за того, что он поверил в подобный вздор.
Но как бы там ни было, а вот, он едет, пытаясь успеть на поезд до Лондона, из-за нескольких слов, сказанных по телефону. Что этот старик знал такого, что может помочь спасти Блэр Морвен? Да кто он вообще такой?
Возле Питлохри Джеймс встроился в длинную череду пятничных покупателей, едущих в город. Впрочем, вокзал был недалеко, но все равно они прибыли за считанные минуты до отхода поезда и кинулись за билетами. Кассир сурово поинтересовался:
— Ваш инициалы?
— Что? О, извините. Джеймс А. Стюарт.
— Куда едете?
— В Лондон, вокзал Кингс-Кросс.
— Кто с вами?
— Друг, — Джеймс махнул рукой через плечо на Кэла.
— Тогда это вам. — Кассир сунул под стекло два билета. — Приятной поездки.
Джеймс взял билеты, и они направились к платформе, где уже стоял поезд. Через несколько минут он тронулся. Кэл, положив ноги на сиденье напротив, скептически поинтересовался:
— И куда нас несет?
— Я же говорил, это связано с поместьем.
— Адвокаты нарыли что-то новенькое?
— Похоже на то. Я, правда, не уверен… — Внезапно Джеймс понял, что не хочет морочить другу голову. Он просто сказал: — Думаю, ответ будет только в Лондоне. Честно говоря, я и сам знаю не так уж много.
Кэл какое-то время с сомнением смотрел на него, справедливо подозревая, что Джеймс выложил ему не всю правду.
— Гм, — поерзал Джеймс, — в общем, довольно странная история. Знаешь, не хочу гадать прямо сейчас. Давай пока не будем это обсуждать?
— Как скажешь, — пожал плечами Кэл. — Насколько я понимаю, нас ждут бесплатные выходные в большом городе. Я даже новую рубашку надел, — похвастался он, осторожно подергав за манжеты. «Вино, женщины и песни — вот и я».