— Асере, какие проблемы! — улыбнулся лётчик, поправляя солнцезащитные очки. — Держи у себя, но только стрелять по моей команде.
— Принял, — пожал я ему руку и занял место в грузовой кабине.
Пока мы знакомились с моряками, которые следовали в Мосамедиш, экипаж пытался запуститься. И, кажется, возникли какие-то проблемы с аккумуляторами. Так как машину АПА, которая обеспечивает запуск, нужно было подождать, весело разговорились с нашими попутчиками.
— Давно в Анголе, мужики? — спросил Гусько, присаживаясь на скамью рядом с самым высоким из специалистов.
— Второй день. Пролётом через Лубанго в Мосамедиш, — ответил он, почесав свою густую бороду.
Внешний вид наших соотечественников был обычным для советских специалистов в этой стране. Оливкового цвета комбинезон, спортивные сумки и военные ботинки на ногах.
— Не привыкли носить форму? — спросил у них Барсов, весело улыбнувшись.
— Не привыкли, — кивнул бородатый.
Не сильно это ребята похожи на гражданских специалистов, какими их посчитал Марк.
— В порт летим. Сейчас много судов из Союза и Кубы приходят, — рассказывал другой моряк.
— Как вообще обстановка? — спросил другой. — Мы совсем недавно здесь, вот и не знаем, к чему готовиться.
— Сейчас я вам расскажу, — потёр руки Ренатов и, совместно с Барсовым, приступил к рассказам об «ужасах» работы в Анголе.
Посмотрел я на этих моряков и понял, что люди здесь далеко не первый день. Загар и укусы комаров на коже за короткое время не получишь. Да и стёртые каблуки немецких военных ботинок сильно контрастируют с новой формой расцветки «серая ящерица».
Проблемы с запуском вертолёта были вскоре решены. Громко загудела вспомогательная силовая установка АИ-9В. Через установленное время началась раскрутка винтов. Вертолёт начало немного трясти, но хорошему настроению Марка и остальных моих товарищей это не мешало. Они продолжали кошмарить моряков рассказами о трудной жизни советского специалиста в Анголе.
Согласен, что не так уж и просто здесь работать. Особенно тем, кто постоянно находится в расположении бригад на фронте. Но нет ничего такого, к чему бы человек ни привык.
Бортовой техник вышел из вертолёта на осмотр. Быстро осмотрев Ми-8, он вернулся на своё место в кабину. Несколько секунд и вертолёт порулил к полосе.
Задерживаться на земле этот экипаж не собирался. Едва заняв место на полосе, он произвёл взлёт. В грузовой кабине всех немного качнуло, а дальше всё внимание было приковано к природе Анголы.
Вертолёт отвернул вправо и занял курс на Мосамедиш в обход хребта Серра-да-Шебба. Позади осталась городская застройка, статуя Христа и красивые выходы залежей базальта, видимые сквозь пики гор.
Внизу можно рассмотреть извивающийся серпантин, построенный ещё при португальской власти. Вид впечатляющий — горы, скалы, маленькие водопады, соседствующие с разрушенными мостами, которые сейчас восстанавливают.
— Здесь постоянно диверсии, — громко говорит мне на ухо Карл, стараясь перекричать шум в грузовой кабине.
— На машине проехать тут проблематично, — сказал я, указывая на большой мост через речушку, наполовину обрушенный взрывом.
— Поэтому и летаем, — согласился инженер.
Плоскогорье было покрыто лесом, но не густым. С вертолёта всё хорошо просматривалось. Земля красноватая и вокруг столбики выветренного известняка.
Люди работали на земле, но заброшенных полей было огромное количество. Полёт проходил на предельно-малой высоте и можно увидеть, как многие машут руками — приветствуют вертолёт с опознавательными знаками правительственных войск. Но не везде так радушно встречают. Некоторые прячутся, услышав звук пролетающего вертолёта.
Дальше вид меняется. Небольшие голые холмы сменяются грудами камней и чахлой зеленью. Уже отчётливо видна голубая полоса океана. Но до него ещё нужно преодолеть пустыню жёлто-кирпичного цвета.
Я встал со своего места и подошёл к кабине экипажа. Через блистеры уже видна северная окраина бухты. Аэродром был прямо по курсу с вращающимися антеннами РЛС. Именно здесь я и обнаружил главное средство защиты порта и всего города — установки С-125 «Печора» прикрывают это направление.
Я с трудом представляю, как операторы этих средств ПВО отличают свои самолёты от чужих. Прямо сейчас на посадку заходит большой Боинг, а за ним ещё парочка, которая кружится в зоне ожидания на большой высоте.
Вернувшись на место, заметил, что все мои товарищи решили набраться сил, уснув в неестественных положениях. Даже Карл, который с интересом наблюдал за природой, спал в позе Гомера, опираясь лбом на кулак.
Касание площадки заставило всех разом проснуться и оглядеться по сторонам. Марк тут же заметил, что аэропорт носит родное для советского человека название — имени Юрия Гагарина.
Сойдя на бетонку, я сразу понял, что ничем местный аэропорт от Лубанго не отличается. Трёхэтажное здание командно-диспетчерского пункта больше напоминает санаторий где-то в Советском Союзе. На лётном поле расположены отдельные стоянки для гражданских самолётов и военных. Количество техники здесь не такое большое — одно звено МиГ-21 и столько же МиГ-17. На килях красуются знаки ангольских ВВС — жёлтая звезда в чёрно-красном круге.
Наши попутчики попрощались с нами и заспешили к зданию аэропорта. Я предложил договориться с местным советским начальством и выпросить автомобиль до пляжа.
— Родин, погоди. Я уже всё решил, — сказал Штыков и кивнул на приближающейся УАЗы с открытым верхом.
— Ээ… Не-не, советикус, — окликнул нас командир вертолёта. — Вначале вам на базе отметиться нужно о прибытии.
— Ну, отметиться, так отметиться, — хлопнул в ладоши Марк и потёр их между собой.
— Мы же там пить не будем? — спросил Бардин.
— Ну, это как пойдёт, — ответил Штыков, задрав к верху нос и почесав подбородок.
Глава 21
Я подошёл к Штыкову, чтобы выяснить весь план наших мероприятий. Оказалось, что насчёт транспорта наш подполковник особо не договаривался, а просто попросил кубинского лётчика оказать содействие.
— Родин, а ты чего переживаешь? — поинтересовался Валентин Николаевич, который радостно махал подъезжающим машинам.
— Я совершенно спокоен. Вот только вы странно организовали наш досуг. Можно бы было связаться с нашими советниками здесь, чтобы свозили нас искупаться, — сказал я.
— Так вышло быстрее. Командир вертолёта на подлёте передал информацию в местный авиационный полк кубинцев, и они прислали к нам своего представителя.
— Кстати, вы вообще в курсе, что тут с акулами можно столкнуться? — спросил я. — Нам бы нужно знать, где можно купаться, а где нет.
— С акулами⁈ — услышали мой вопрос остальные.
— Серьёзно⁈ — удивился Штыков.
— Абсолютно, — ответил я.
— Серёга, а какие акулы здесь водятся? — нервно уточнил у меня Марк.
— Как какие? Людоеды, — соврал я, решив пощекотать нервы Барсову.
— Вот я знал, что нельзя в эту Анголу ехать…
— Барсов, панику отставить. Договоримся, и нас на пляж отвезут, где нет этих акул-людоедов, — прервал его Штыков, когда около нас остановились два ГАЗ-69 без крыши.
Из машин вышел темнокожий кубинец в очках «Авиатор» и с распростёртыми объятиями подошёл к нам.
— Я всех рад видеть, друзья! — радостно объявил кубинец и быстро обнял каждого из нас.
Штыков завёл с ним разговор, а я подошёл к пилоту выяснить, сколько у нас есть времени до вылета в обратную сторону. Звали командира экипажа Мигель.
— Сейчас 13.30 по местному времени. Ночью нам запрещено летать, поэтому нужно будет вылететь заранее.
В это время года в Анголе заход солнца около 18.00. Если взять во внимание 40 минут полёта до Лубанго, то нам осталось на все наши прогулки меньше 4х часов.
— Я без вас не улечу, Маэстро Родио, — улыбнулся кубинский вертолётчик. — Мне о вас мой друг рассказывал. Вы для нас эль мехор… самый лучший из советикус лётчиков! — крепко пожал мне руку командир вертолёта.
— Спасибо, Мигель. Будем вовремя, — сказал я, и мы все разом погрузили свои мешки в машины.
— Не думаю, Родио, — посмеялся Мигель и полез обратно в вертолёт. — Сейчас ты столкнёшься с нашим гостеприимством.
То-то и оно, что кубинцы последнее достанут из холодильника, чтобы накормить гостей. А уж советских гостей и подавно.
— Серёга, давай быстрее. Сказали, что нам ничего не понадобится у них. Банкет за счёт местных кубинцев, — радостно объявил Бардин, и мы направились к машинам.
Как только мы заняли места, ГАЗы быстро развернулись и направились в сторону стоянки истребителей. Проехав мимо самолётов, мы свернули к КПП, где нас очень быстро пропустили внутрь.
Территория оказалась расположением кубинского полка. Можно было заметить и плац с разметкой, и небольшую трибуну для выступления, и несколько одноэтажных зданий.
Водитель нам рассказал, что лётчики живут на виллах с видом на океан. Семейные пары тоже селят в городе.
— Ты понял? На берегу живут! — удивился Дамир Ренатов.
— А чем тебе наше жильё не устраивает? — спросил я.
— Могли бы и получше нам найти, — сказал Дамир.
Только я хотел ему рассказать, что он ещё в шикарных условиях живёт, как за меня это сделал Марк.
— Дружище, давай я тебе расскажу про первые дни в Шинданде и как жили там мы с Сергеем и Савеличем, — приобнял он Ренатова.
— Не стоит, — замялся Дамир, стыдливо отворачивая голову в сторону.
— Ты лучше послушай Марка, — сказал я.
— Или давай ему расскажем, как десантура живёт на боевых выходах? — предложил Барсов.
— Думаю, что стоит рассказать, — ответил я, но по лицу Дамира было видно, что он свою ошибку признал.
Приём в штабе полка был очень богатым на события. Сначала встретивший нас кубинец завёл нашу «банду» в кабинет к командиру полка подполковнику Дипо.
К нам сразу же обратились с просьбой о присутствии на торжественной церемонии вручения наград личному составу. Ну, как присутствовать! Вручать эти награды!