— Так может у вас, как у оптимиста, есть выход из положения? — спросил у меня Николай, задрав нос к потолку.
— Всё просто. Хотят новое — поставим им новое.
— Вот и я про то же говорю, — указал в мою сторону Морозов. — Давайте поставим им новое. МиГ-29, например.
Я считал Колю умным человеком. Последнее время он больше хитрый, чем грамотный.
Морозов совсем не понял, что я хотел предложить. Зато поспешил повесить на себя звание главного идеолога.
— Сложно, но можно. Есть же много самолётов первых модификаций. Мы их можем модернизировать и отправить в Конго. Хорошее предложение, Николай Иванович, — похвалил Морозова генеральный конструктор.
Я переглянулся с моими соседями, которые только развели руками. Им хорошо было понятно, что поставка МиГ-29 в не самую благополучную страну — идея плохая.
— Сегодня выйду с данным предложением. Поедете со мной, Николай Иванович, — обрадовался Сидоров и пошёл на своё место.
То ли эти двое думать не хотят, то ли в глазах уже видят цифры больших продаж. Но никто в Конго не будет нам платить за МиГ-29. Более того, Чубов однозначно это понимает. Ему и нужны такие поставки техники, за которые заплатят, а не будут брать в дар.
— Вы не могли бы меня дослушать, а уже потом передавать предложение в Министерство, — сказал я, но Сидоров только отмахнулся.
— Сергей Сергеевич, вы работайте по направлению учебно-тренировочного самолёта… — сказал мне секретарь Ивана Ильича, медленно повернувшись в мою сторону.
Ого, что началось! Слушать в свой адрес указания человека, который занимается административной работой и не знаком с авиационной спецификой, я не собирался.
— А вы развернитесь в обратном направлении и записывайте указания руководства, — перебил я секретаря.
— Что⁈ — удивился секретарь.
— Говорю, ручку возьмите и записывайте, — чуть громче повторил я.
Секретарь промолчал и, надув щёки, отвернулся.
— Я вас слушаю, Сергей Сергеевич. Что вы хотели добавить к моим словам и словам Николая Ивановича, — произнёс Сидоров, посмотрев на меня поверх очков.
— Республика Конго не будет покупать у нас ни старые, ни новые МиГ-21. Более того, они вообще ничего не будут покупать у нас. То же самое скажут и в Министерстве, и в Совете Министров СССР. Таким странам, как Конго, мы всегда помогали бесплатно.
— Да вы знаток государственной политики, Сергей Сергеевич. Вся помощь социалистическим странам — в прошлом, — заявил мне Морозов.
— С такими лозунгами мы ничего и никогда не продадим. Если наша страна по вине фирмы потеряет влияние на Республику Конго, проблем нам не избежать. И объединиться с КБ Сухого будет не самым плохим вариантом.
Сидоров вытер вспотевший лоб, а Морозов несколько раз цокнул языком. Видимо, мои слова заставили их подумать. Жаль только, что принимать поспешные решения становится нормой у этих людей.
— И что вы предлагаете? — спросил Морозов.
Весь план рассказывать нет смысла. Главное — донести до руководства ту задачу, которую должны выполнить мы. Остальные организационные и международные моменты — прерогатива Совета Министров и… других «контор».
— Здесь ситуация сложная. И одному Министерству Авиапрома не справиться. Но моё предложение заключается в том, чтобы модернизировать старые МиГ-23. Средства и работа примерно та же, а эффект больше. Всё же, МиГ-21 изначально уступает МиГ-23. Тем самым мы и привлечём внимание Конго, и сможем получить компенсацию.
Инженеры и конструктора приободрились. Появились огоньки в глазах. Моментально атмосфера улучшилась.
— Иван Ильич, а правда, у нас много самолётов МиГ-23, которые можно модернизировать. Да это однодвигательные машины, но улучшенный прицел и локатор, авионика и ещё пару обновлений, и получится вполне себе добротный самолёт, — предложил один из заместителей Сидорова.
— К тому же предложения по этому поводу были. Опытный образец собирали. Даже индекс у него был, — поддержал его один из главных конструкторов.
— МиГ-23–87, — добавил я.
— Точно!
Мне приходилось поднимать в воздух МиГ-21–81 ещё в Афганистане. Интересно будет посмотреть и на следующий за ним самолёт МиГ-23–87 с многофункциональными дисплеями и новым оборудованием.
— Кажется, я говорил, что это направление бесперспективно, — возмутился Сидоров.
Конструктора немного засмущались, но я был не намерен отступать.
— Для советских ВВС — да. У нас более серьёзные машины. А вот для стран небогатых это очень хорошая альтернатива дорогим истребителям. А в Африке нет стран, кому США или его союзники готовы поставить новейшие самолёты. МиГ-23–87 — коммерческий проект для экспорта. Не более.
Почти уже получилось убедить Сидорова, но Морозов в очередной раз потянул одеяло на себя.
— Это ерунда! Как можно сравнить доходы от поставок старых, пусть и модернизированных, МиГ-23 и продажи МиГ-29? Это же кардинально разные цифры, — возмутился Коля.
Только я собирался ответить Николаю, в разговор вступил ещё один человек. Это один из конструкторов, приглашённых нами из других научно-производственных объединений НПО. Данный специалист был из НПО «Фазатрон».
— Сергей Сергеевич предлагает отличную альтернативу. На подготовку МиГ-29 уйдёт много времени, а модернизация старых МиГ-23 займёт меньший срок. Есть и образец, который можно начать облётывать в ближайшее время.
Морозов что-то собирался сказать, но Сидоров его остановил.
— Утверждаю предложение Родина. Мы его представим в Министерстве и сообщим о решении.
На этом совещание закончилось. А вот разговоры — нет. В коридоре меня остановил Морозов, чтобы высказать мнение о происходящем. Естественно, что в выражениях он себя не ограничивал.
— Ты куда лезешь? Занимайся своей «авиамолью», «летающей партой» или как ты называешь эту ерунду, с которой возишься целый год. Ходи, гладь самолётики и читай молитвы. В большие дела не суй свой нос, Родин.
Ого! Была мысль посмеяться над таким наездом, но слишком жалким выглядит Колясик. В стремлении показаться крутым, он только себя дискредитирует в глазах остальных. А в моих глазах, он давно уже пал ниже некуда.
Я продолжал молча смотреть на него и ждать, что он скажет дальше. Он нагнулся ко мне, заставив меня слегка сощуриться. Уж слишком сильным был запах его туалетной воды.
— Чего щуришься⁈ — спросил Коля.
— Ты если начал мне предъявлять, так продолжай. Ещё хочу послушать. Только шаг назад сделай, а то дерьмом сильно запахло.
Глаза Морозова расширились и стали злобными. Кулаки затряслись, а губы побелели от напряжения.
— Я тебя сгною. Ты у меня быстрее Ан-2 ничего водить не будешь…
— Да что вы все к этому Ан-2 пристали, — картинно возмутился я. — Хороший самолёт.
Каждый из тех, кому я не нравился, отправлял меня управлять этим легендарным самолётом. Как в ссылку прям!
— Всё, Коль. Мне надо на самолёт. Через месяц первый вылет, — сказал я и развернулся, чтобы уйти.
Но Морозов схватил меня за воротник рубашки. Такое поведение мне было неприемлемым.
— Стоя… яй! — воскликнул он, когда я скрутил ему кисть одним движением.
Если честно, я думал, Коля сейчас что-то предпримет. За пару месяцев занятий карате на корабле, Тимур чему-то должен был его научить. Но Морозов только согнулся от боли.
— Пусти! — воскликнул Коля.
— Само собой. Но в следующий раз я крутану кисть сильнее. Пару недель не сможешь этой рукой задницу себе чесать точно, — ответил я и отпустил Морозова.
Прошёл ещё месяц кропотливой работы и подготовки к первому подъёму нового самолёта. Мне впервые приходилось пройти весь путь от изучения документации и работы со стендами до выполнения газовок, прогревов двигателей и пробежек по полосе на аэродроме в Циолковске.
После майских праздников, за неделю до заявленного дня первого подъёма, к нам приехала делегация из Министерства. Возглавлял её Паклин Борис Николаевич. На хорошее отношение этого человека рассчитывать было сложно.
В большом ангаре, где стоял наш учебно-тренировочный самолёт, Паклин провёл «очень много» времени. Даже не удосужился заглянуть в кабину и посмотреть, как там всё устроено.
Морозов, представлял самолёт, как мог. Рассказывал о преимуществах двухдвигательной компоновки, системы управления и других новшествах.
Я был рядом и готовился его поправлять, если он начнёт говорить ерунду. Но Коля всё рассказывал чётко и по делу.
— Представим, что я неавиационный человек. Так вот, мне не видно в этом самолёте изменений по сравнению с Л-39, — возмутился Борис Николаевич, обходя наш МиГ по кругу.
Ощущение такое, что Паклина заставляют смотреть на этот самолёт.
— Что ж, посмотрим, как пройдёт показ. Мне пора, — сказал Паклин и начал идти в сторону выхода из ангара.
— Борис Николаевич, в кабину не хотите заглянуть? — спросил Сидоров, догоняя Паклина.
Борис Николаевич надменно посмотрел на Ивана Ильича и остановился. Да что происходит такое⁈
— Иван Ильич, новый самолёт — это замечательно. Но у вас есть иная задача. Когда будет сформирована группа в Конго? Сами предложили поставлять модернизированные МиГ-23, а прогресса никакого…
Теперь ясно. Нужны деньги здесь и сейчас. Учебно-тренировочные самолёты запрашивает Министерство Обороны. На них никто денег не заработает.
— В общем, готовьте к показу самолёта. Посмотрим на него и примем решение с Минобороны. И продолжайте модернизировать МиГ-23, — добавил Паклин.
— Не так и много у нас самолётов. Большинство ещё летают, и их ВВС не хочет нам передавать, — ответил Сидоров.
— Скоро у вас их будет достаточно, — сказал Борис Николаевич.
Странная фраза. И ощущение у меня приближения чего-то плохого.
Согласен, что теперь история страны идёт так, как и шла в моей прошлой реальности. Антиалкогольная компания, договоры с американцами, рок-фестивали и «перестроечное кино» — всё, что так полюбили граждане Советского Союза.
И пока всё идёт по самому плохому сценарию. За такими размышлениями по дороге домой, я чуть не проехал на красный сигнал светофора. Тормоза машины взвизгнули, и я остановился у самого пешеходного перехода.