А у него хорошее настроение! Всегда считал, что Дмитрий Александрович — человек на одной волне и вечно всем недоволен. Теперь хоть увидел, что он улыбается.
— Зато прилетит товарищ Каддафи. Что ему нужно известно?
— Про самолёты ты знаешь. Командующий сказал, что остальное держат в секрете. Тут и посол будет Союза в Ливии, и старший группы военных специалистов, и ещё какие важные люди. Главное, чтобы большому гостю понравился ваш пилотаж, — похлопал меня по плечу Граблин.
За это он может не беспокоиться. Всё у нас отработано.
Утро следующего дня началось как и всегда со звуков трубы по внутренней связи корабля. Утренняя зарядка, водные процедуры и подготовка к завтраку.
Вроде только недавно Морозов возмущался огромному числу людей в гальюнах и душевых, был виновником разрыва бака с водой и возмущался нашим положением на корабле.
Теперь утро проходит более спокойно. За чаем успеваем повторить все наши действия на показе.
Инженеры авиагруппы «Леонида Брежнева», завтракающие рядом с нами, сообщают, что самолёты готовят и в назначенное время они будут на палубе ждать нас.
В каюте оделись в комбинезоны светло-синего цвета с эмблемой конструкторского бюро на левом рукаве и гербом Советского Союза на правой стороне. В таком я уже выступал на показе техники в Циолковске.
Прислонив рукав к носу, ощутил слабый запах гари. Так и не выветрился он полностью с той аварийной посадки на полосу.
— Присядем, — сказал я и занял место на своей кровати.
Морозов сел напротив, а Белевский на стул.
— Слышал, у Каддафи не охрана, а настоящие звери. Вооружены до зубов, — сказал Коля.
— Если ты не будешь на него нападать, они тебе ничего не сделают, — улыбнулся я.
— Просто хотел бы посмотреть.
Белевский взглянул на часы и напомнил, что уже пора двигаться на палубу. Мол, мы должны быть рядом с самолётами, когда прибудет делегация.
Переместились в помещение, где хранилось наше снаряжение. Противоперегрузочные костюмы надели весьма быстро. Белоснежный ЗШ-5 в руках, планшет в кармане, а кожаные перчатки и кислородная маска аккуратно уложены в шлем.
— Готовы? — зашёл к нам Бурченко.
— Да. Через сколько будет делегация? — спросил я.
— Скоро. На подлёте уже. Хочу вас предупредить держать себя в руках, когда увидите членов делегации.
— Ничего там интересного нет. Не первый раз видим важных гостей, — пробубнил Морозов.
Я встретился взглядами с Бурченко и понял, о чём он говорит. Нужно иметь терпение моим коллегам. Да и мне тоже, чтобы не засмотреться.
Прошло несколько минут, и над палубой послышался шум винтов вертолётов.
— Пора выдвигаться, — скомандовал Бурченко.
Выйдя на свежий воздух, перед глазами открылось невероятное зрелище. Солнце припекает, слабый ветер аккуратно колышет флаг ВМФ на гафеле. Но это всё антураж.
Пока над кораблём кружили вертолёты с делегацией, мы подошли к самолётам.
На стоянке, как по команде «Смирно», выстроились в линию два МиГ-29К в бледно-сером камуфляже. Рядом более крупные и, что там говорить, самые красивые самолёты в мире — Су-27К. Я трепетно отношусь к детищу своей фирмы и любому из самолётов и вертолётов. Но с таким красавцем, каким является Су-27, сравниться по красоте тяжело.
Белевский и Тутонин вместе с техниками проходят маршрут вокруг самолёта. Осмотр перед вылетом обязателен для каждого воздушного судна, которому не терпится вырваться в небо. Как и мне, как и моим напарникам.
Николай вслед за мной начал осматривать основные узлы своего самолёта: воздухозаборники, пневматики, стойки, точки подвески и многое другое.
Ждать стальным птицам осталось недолго.
Вертолёты начали снижение. Они совершили друг за другом посадку на палубу. Два Ми-8 и столько же Ка-27 начали выключение двигателей. Винты стали замедляться, но в воздухе были ещё несколько воздушных судов.
Это ливийские МиГ-23, которые сопровождали своего лидера во время перелёта на «Леонид Брежнев». Прошло пару минут, и они заняли курс в сторону Триполи.
— Я готов. Чего так долго? — подошёл ко мне Морозов.
— Уже прилетели. Сейчас к нам подойдут и разрешат нам лететь.
Сдвижная дверь Ми-8 открылась. Из салона вертолёта начали вылезать пассажиры. Тут-то и появился Бурченко, который стал отводить нас к самолётам.
Но в данном случае, как говорится, надо было раньше.
— После насмотритесь, — тянул он Николая.
— Андрей Викторович, минутку, — сопротивляется Морозов.
У него такой вид, будто он собака и первый раз в жизни увидел вкусную косточку. Ещё немного и слюни пустит от увиденного.
— Да. Мы только посмотрим на делегацию и всё, — стоял на месте Олег.
Бурченко махнул рукой и прекратил попытки нас оттащить к самолётам.
— Ладно. Я тоже посмотрю.
И взглянуть было на кого! Большая толпа почётных гостей медленно шла в сторону надстройки. Впереди процессии с гордо поднятой головой шёл Муаммар Каддафи.
Высокий, темноволосый, в чёрных очках и светлой форме с множеством наградных планок. На голове фуражка с гербом Ливии, а в руке трость. Позади него несколько ливийских генералов в парадной белой форме. Рядом, держа руки за спиной, Владимир Васильевич Ждунов. Он смотрит по сторонам и пытается скрыть недовольство прибытием на корабль.
Можно его понять. У него много дел помимо сопровождения Каддафи на советский авианосец.
— Родин, нам пора, — шепнул мне Бурченко.
Но как тут уйдёшь, когда перед тобой столько… прекрасных женщин.
Ветер слегка подул, и до нас долетел сладкий аромат духов красивых дам.
Все разные и очень симпатичные. Есть и брюнетки, и блондинки. С впалыми и пухлыми щёчками. С полными и тонкими губами. Каждая имеет яркий макияж, красивый маникюр и аккуратную укладку волос. Форма у всех разная — от песочных комбинезонов до камуфляжа американского образца.
— Блин, а вы знали, что у него… ну… зачем ему столько жён? — спросил Морозов.
— Это охрана, Коль, — ответил я.
Действительно, это был элитный отряд ливийских телохранительниц, неофициально названный «Амазонская гвардия». В неё отбирали самых подготовленных девушек, которые должны были пройти специальную подготовку.
Морозов продолжал не сводить глаз с «амазонок». В какой-то момент ему махнул Каддафи, когда делегация прошла рядом с нами, но Коля даже не обратил на него внимания. Вот что значит долго не видеть женщин! Да я и сам себя некомфортно почувствовал от столь длительного отсутствия… общества жены.
Когда палуба начала пустеть, мы начали занимать места в кабинах.
Я быстро залез по стремянке. Кресло подстроил под себя, отрегулировал зеркала и пристегнулся.
— Саламандра, 321му, добрый день, — включил я радиостанцию и запросил руководителя полётами.
— Добрый, 321й и всей группе тоже. Ждём команды на приёме.
— Понял.
Прошло несколько минут, и разрешение было получено.
Загудели двигатели. Температура и обороты начали расти. Через несколько минут всё было готово к взлёту, и мы начали руление на стартовые позиции. Провожая самолёт во время выруливания, техник провёл рукой по крылу. Обожаю, когда наши «земные хранители» так делают!
На старте ещё раз отклонил ручку управления самолётом в разные стороны.
— Элероны работают, — проговорил я вслух.
Начал отклонять вверх и вниз — стабилизаторы заработали. Проверил ход педалей и тоже всё в норме. Выпускающий техник поднял вверх большой палец. Осталось дождаться команды на взлёт.
— 1й, 2му, — тихо спросил у меня в эфир Морозов.
— Ответил.
— Порядок захода на посадку можем изменить?
Так-так! Хочет показать себя Николя! Ему, видимо, сольного пилотажа во время программы будет мало.
— Пока всё по расчёту делаем.
— Принял. К взлёту готов.
— Взлёт разрешил, — дал нам команду руководитель полётами.
Включил форсаж, снял тормоза и рванул по палубе к трамплину. С рёвом начинаю набирать высоту. Следом Морозов выполнил взлёт и начал пристраиваться справа. Встали в вираж, ожидая Тутонина и Белевского. Олег Печка выполняет пилотаж первым, пока мы собираемся в группу подальше от корабля.
Кончики наших с Морозовым крыльев буквально в метре друг от друга. На прямой к нам пристраиваются товарищи, образуя с нами подобие ромба.
— Внимание, снижение 200. Паашли! — скомандовал я.
Мой МиГ-29К острым носом стремительно разрезает облачность, снижаясь всё ниже и ниже. Подошли к расчётной высоте и аккуратно начали вывод.
— Саламандра, 321й, группой занял 200.
— Вас понял. Задание.
— Подтягиваем 89. Прибор 600. Выполняем проход, — скомандовал я в эфир.
По курсу уже видна коробочка «Леонида Брежнева». Олег Печка сел на палубу и заруливает на стоянку. Проносимся над кораблём и выполняем разворот вправо
— На обратный и ещё один проход. Делаем отстрел по команде. Занимаем 100.
Опять приближаемся к кораблю. Сейчас нужно выполнить роспуск и выпуск ловушек. Как и заказывали, нужно показать шоу.
Корабль всё ближе. Строй держится ровно. Уже корма скрылась под носом самолёта.
— Заходим на роспуск. Приготовились!
Выдерживаю на прямой секунду и тяну ручку на себя. Самолёт задирает нос и пора выпускать ловушки.
— И рааз! Два… три! — командую я, продолжая набирать высоту.
Напарники разошлись в разные стороны, а в зеркалах наблюдаю яркие вспышки ловушек.
— 2й самостоятельно. 3й, 4й повторный заход, — скомандовал я, заняв 2000 метров.
Морозов отошёл дальше, ожидая окончания задания Су-27К. Первый проход и Тутонин делает «зеркало», переворачивая самолёт вверх ногами. Так и следуют мимо надстройки Су-27е.
Несколько минут, и Саня с Витей по очереди приземлились на палубу.
Со стороны наблюдаю за Морозовым, который очень эффектно представляет ливийскому лидеру МиГ-29. Тут и форсированный разворот, косая петля, перевороты с горками и пикированиями.
Пять минут, и весь комплекс завершён. Теперь переходим к самому интересному.