— А у нас, что будет на разборе? — спросил Артём.
— Что будет? Там у Реброва целое дело скопилось по итогам прошедшей недели. Разбираться замучаемся, — вступил в разговор Швабрин.
— Вынужден сегодня с Иваном Фёдоровичем согласиться. Новиков уже готовит речь по итогам наших замечаний, — согласился с ним Нестеров.
— Пётр Николаевич, а по полётам что? Что за новый распорядок смен у нас? — снова спросил Артём.
— Чего ты не понял, Тёмыч?! — сказал я. — Будем летать ночные полёты. Или ты не готов?
— А спать как же?
— Рыжов, кончай паниковать. Умная мысль есть про ночные полёты, — сказал Нестеров, поднимая вверх указательный палец. — Знаете, кто летает ночью?
— И кто? — поинтересовался Артём. — Лётчики?
— Ой, Рыжов. Ночью тот летает, кому днём стыдно.
Программа полётов ночью простая. Круги, зоны и маршруты займут примерно 4 лётных часа или чуть больше того.
Иван Фёдорович, он же Швабра, начал постепенно превращаться во вполне себе нормального парня. Может ему на пользу пошёл уход на «запасной» и время, проведённое с такими «зубрами» как Новиков и Нестеров? Даже в своей лётной группе он мог обсудить женский пол, да и анекдоты рассказать.
— Итак, раз уж про девушек заговорили, у всех есть или у кого-то нет? — спросил Швабрин.
— С девушками у нас проблем нет. У нас времени на них не хватает. Увольнений мало дают, Иван Фёдорович, — начал жаловаться Артём.
— Знаешь, Рыжов для того чтобы…
Швабрину не дал договорить Нестеров, влетевший в кабинет с задумчивым видом. Похоже, разбор прошел, и свой отпечаток на нашем инструкторе он оставил.
— И как? — спросил Швабра.
— Никак. Не было разбора. Сейчас будет наш эскадрильский в расширенном составе. Граблин с Добровым придут, — ответил Нестеров, присаживаясь за свой стол.
— Ну, Николаич, не первый раз косячим. Что у нас так прям много…
— Много.
— Ну, не больше чем у всех.
— Больше, — хором ответила наша группа вместе с Нестеровым.
— Ой, да ладно вам. Не больше чем, у всех вместе взятых, — отмахнулся Швабрин.
— Даже так больше, чем у всех, — в унисон повторил весь класс.
— Я, походу, перепил на выходных, да?
— Вы, Иван Фёдорович нет, а вот Валентиныч…
Нестеров как в воду глядел. Дверь распахнулась, и в наш класс вошёл усталого вида командир звена с несколькими листочками, исписанными от руки.
— Николаич, а чего вы так накосячили-то в моём звене, а? С тобой лично всё понятно, — махнул он на Нестерова. — Да и ваши две группы не самые лучшие, судя по замечаниям. А с остальными чего делать?
— Роман Валентиныч, это вы ещё не все листочки взяли. Здесь только от группы руководства замечания, — сказал Нестеров.
У Новикова вид был не весёлый. На разборе было мертвецки тихо. Все ждали каких-то вступительных фраз от командира полка и его заместителя по лётной подготовке, но приветственное слово произнёс Ребров.
— Каковы проблемные вопросы в эскадрильи? — спросил он. — Есть ли предложения у командиров звеньев или у кого-то ещё? Что ж, товарищ командир…
— Товарищ подполковник, вы садитесь. Я вот в глаза пришёл посмотреть этим гвардейцам, — сказал Добров, встав со своего места. — Как я понял, для личного состава третьей эскадрильи дело чести поддерживать статус «пьющей». Количество залётов и нарушений приняло катастрофический размах. Что вы думаете, Дмитрий Александрович?
— Я вам давно свою позицию по данному вопросу озвучивал. По дисциплине — в отстающих, по хозяйственной и общественной деятельности — там же. Удивляет, как ваша эскадрилья по лётным показателям в лидерах, — сказал Граблин.
— Предлагаю выслушать командиров звеньев, — сказал Ребров.
Ой, зря вы это предложили! Валентиныч сейчас наговорит ерунды, если не ахинеи какой-нибудь.
Командир первого и второго звена обозначили основные проблемы в обучении, и предложил для поддержания дисциплины заняться физической подготовкой.
— Судя по докладам, не всё так плохо в третьей «пьющей». Командира третьего звена ещё не слушали. Роман Валентиныч? — позвал Новикова Добров.
— Я, товарищ полковник, — ответил он, медленно поднимаясь со своего места. Его стол находился как раз рядом с командованием.
— Ваши предложения? Озвучите нам?
Новиков взял паузу, после чего медленно сделал шаг в проход. Всё так же непринуждённо задвинул за собой стул и выпрямился в струнку. Чётко, но без лишнего шума сделал три шага вперёд, выйдя к доске, и развернулся лицом ко всем сидящим в классе. Роман Валентинович был невозмутим, как кремлёвский курсант. Ни одной эмоции на лице.
— Разрешите… ещё подготовиться, товарищ командир? — тихо произнёс Новиков, и народ не мог сдержать улыбок и мелких смешков. Сам Добров с Граблиным и Ребровым не остались равнодушными.
— Валентиныч, сядь ты уже на место. Свободны, — махнул рукой командир полка и вышел вместе с Граблиным в коридор.
После нескольких минут указаний от Реброва, мы начали расходиться по своим кабинетам. Нестерова снова перехватил Граблин. За крайние дни они много общаются. Теперь же к ним прибавился ещё и Ребров.
— О чём разговаривают, как думаешь? — спросил у меня Макс.
— Вряд ли о хоккее или об итогах съезда ВЛКСМ, — ответил я.
Освещался очередной съезд этой организации по полной. В «Комсомольской правде» три четверти всего материала были посвящены тезисам и выступлениям делегатов. Радио и телевидение трубило об этом при каждом удобном случае. Возможно, там какие-то важные решения были приняты, но в суть я не вникал.
— Чего столпились в коридоре? — спросил у нас Николаевич, когда мы ждали его возле нашего класса подготовки.
— Как у вас прошла беседа с Граблиным? — спросил я.
— Продуктивно. С какой целью интересуетесь? — усмехнулся Николаевич.
— Раньше «в контрах» были с ним, а сейчас вроде трубку мира выкуриваете. Радуемся, — сказал я. — Что-то вам предложил, если вы так сдержанно радуетесь?
— Родин, ты случайно не конторский? Ничего от тебя не утаишь, — похлопал он меня по плечу.
— Вот видите, сами и признались.
— Так что предложили? — спросил Максим.
— Граблин переводится в Москву на Чкаловский. Будет сдвижка. Вот он мне и предложил должность заместителя командира нашей эскадрильи.
Глава 24
На нашем обычном месте, которое мы использовали для подготовки к полётам, сегодня было не до изучения порядка выполнения заданий завтрашней смены.
Добров уже погрозил нам кулаком из окна своего кабинета, когда Рыжов слишком громко смеялся над какой-то шуткой Нестерова. Геннадий Павлович всегда прощал Николаевичу его методы обучения. Результат мужик даёт, а значит не надо ломать, что работает.
— Это ж круто! — восклицал Артём. — Ребров может на место Граблина пойдёт?
— Нет. Он говорит, что тогда весь полк «пьющий» будет. У него так всю жизнь, — отвечал Нестеров.
— Как это всю жизнь? Он же вроде сам не употребляет? — спросил Костя.
— Было когда-то. В училище, говорят, так здорово влетел по пьянке, что перекрыло его по полной. Теперь не пьёт совсем.
— Зато вокруг все на стакан любят присесть, — заметил я.
— Такая у него судьба. Первая группа курсантов, которую он «вывез» вскоре была почти в полном составе отчислена за пьянку. Когда Вольфрамыч был командиром звена, одного из инструкторов уволили из армии по диагнозу «Алкоголизм». Дальше, что было, сами знаете.
— Значит, Гелий Вольфрамович притягивает алкоголиков, хотите сказать? — спросил я, раскачиваясь на гимнастическом колесе.
— Да, тяжело мужику, но он командир. Помните тот случай с парнем вашим на первом курсе, который со Швабриным в один день попался пьяным… — начал рассказывать Нестеров.
Оказалось, что даже в том случае Ребров пытался отстоять курсанта Фомичёва. Граблин настоял, чтобы отправить его на центральную базу для отчисления. И ведь тогда на построении не стал Вольфрамович с себя вину снимать и говорить, что это командование полка приняло такое решение.
— А Фомич восстановился. На первом курсе сейчас. В Антайске летает, — рассказывал Макс, висев вниз головой на турнике.
— Не свались, Курков, — предостерёг его Нестеров. — Кстати, тебя Максим, психолог училищный вызывала к себе. Сегодня пойдёшь после обеда. Указание Реброва.
Макс не удержался на перекладине, и полетел вниз. Повезло, что успел вовремя перевернуться. Касание земли было болезненным.
— Макс, живой? — первым подоспел я.
— Ага. Сглазили, Петр Николаевич, — негодовал Курков.
— Ты как-то странно отреагировал на эту новость. У тебя нет проблем с Майоровой? Девушка она хорошая…
— Женщина, — поправил его Макс, поднимаясь с земли и отряхивая себя.
— Для тебя может и женщина. Ей как бы тридцать с хвостиком. Хорошо выглядит. Она когда пришла в училище к ней мечтали все курсанты попасть на приём. Ну, я думаю, по ней видно почему? — ухмыльнулся Николаевич.
Ребята начали переглядываться и едва сдерживали свои ехидные улыбки. Куркову от этого было неловко. Да и от таких дифирамбов со стороны Нестерова тоже, наверное, не по себе.
— Николаевич, а как вы с Ириной познакомились? — перевёл я тему разговора.
— Ой, это был просто счастливый случай.
Слушаешь истории о знакомстве с их вторыми половинками, и удивляешься — как?!
В прошлой жизни я не представлял, как можно знакомится вне виртуального пространства социальных сетей, форумов и так далее. На худой конец в школе, институте или клубе.
Достал телефон, выбрал нужное приложение или сайт, расписал себя там во всех красках и начинай искать себе девушку. Можно сфоткаться ещё в более крутой позе, чем ты обычно стоишь или ходишь. Сразу твои шансы увеличиваются.
Чем дальше развиваются виртуальные знакомства, тем тяжелее становится отличить правду ото лжи. Но в Советском Союзе не так.
Отсутствие мобильных телефонов с массой приложений и других гаджетов заставляло людей быть совершенно другими. Женщины и мужчины намного проще, открытие, добрее, в какой-то степени.