Вполне себе обыденное дело, когда молодой парень знакомиться на вокзале, на перроне в метро, в общественном транспорте. Одно из самых интересных мест в очереди за товаром или билетами в кино, на концерт или театральное представление.
Ну и мой случай с Женей показателен. Познакомились на литературном вечере, а ведь есть ещё несколько вариантов. Классическими местами советских «пикаперов» были танцы, дискотеки, «квартирники», где молодые люди проводили досуг, веселились, танцевали, знакомились и начинали встречаться. Некоторые подобные рауты организовывались и проводились под чутким надзором образовательных или иных организаций.
Насчёт надзора громко сказано. Полковник Стальнов, который являлся в нашем училище главным «продюссером» таких мероприятий, не сильно и контролировал там своих подопечных. Он и сам прекрасно проводил время в компании прелестных дам из разных учебных заведений.
Удивительно, но простой вопрос девушке: «Можно с Вами познакомиться?» — был обычным делом, и никак не мог испугать представительниц прекрасного пола. Попробуй я с кем-то в метро познакомиться в прошлой жизни. Повезёт, если меня не загребут за домогательства. Уже и в клубе не каждая будет с тобой танцевать, поскольку телефон у тебя китайского производителя, а не с огрызком на панеле. И в кармане у тебя ключи от бюджетной иномарки, а не от представителя немецкой тройки.
Кстати, по рассказам моего дяди Жоры, именно в 70е годы в Советском Союзе, начали появляться в газетах разделы «Знакомства».
— Так может, расскажите? — настаивал я, чтобы Нестеров раскрыл нам тайну знакомства с Ириной.
— Любопытный ты, Родин, слишком. К полётам готовься, — сказал он, но мои товарищи загудели, требуя от Николаевича откровений.
— Товарищ майор, мы ж вот так с вами больше не скоро сможем сачковать на подготовке. В следующем году у вас будет больше забот на новой должности, — продолжил я.
— Умеешь ты уговаривать, Родин, — сказал Нестеров и присел на лавку.
История действительно удивительная, будто из фильма. Николаевич, будучи молодым и зелёным курсантом намеревался пойти в кино с девушкой.
Вопрос с билетами решил сразу, а вот с девушкой ничего не вышло. Её просто у Пети Нестерова не было. Вот такая метаморфоза. У всех парней были спутницы, а у него нет.
— И фильм вышел, как сейчас помню, «Я шагаю по Москве». Вариант железобетонный. И пошёл ваш инструктор, а тогда курсант выпускного курса, в город.
По воспоминаниям Нестерова, в тот день ему не везло ужасно. Его не сразу отпустили в увольнение, птица на него нагадила, собака штанину порвала. Когда после таких потрясений сел он на лавочку в парке, обнаружил, что она окрашена. Вот и стоит Петя посреди парка — грязный, оборванный и ещё «помеченный» каким-то голубем. О каком знакомстве может идти речь.
— Девчат свободных нет, да и как я буду в таком виде знакомиться. Думал — всё! Ещё и на билеты крайние деньги потратил. Оставалось в кармане 6 копеек. Вот и чего делать?
— И вы решили в лотерею сыграть? — спросил Артём.
Собирает Нестеров всю свою оставшуюся удачу, если она у него была в тот день, и двигает… к таксофону. Набирает наугад пять цифр и попадает!
— С первого раза? — удивляется Макс.
— Да, сразу на молодую девушку. Предлагаю пойти в кино, но… она замужем, — разводит руками Нестеров. — Осталось 4 копейки и два звонка. И тут я попадаю-таки на номер Ирины.
— Предлагаете ей пойти в кино? — спросил Костя.
— Да. Расписываю всё в красках, комплименты ей сыплю. Говорю, что я лётчик и всё такое. Ещё чуть-чуть и замуж позову.
— А она? — заинтересовался я.
— Ирина слушает, молчит, понимает, а потом и говорит — ей некогда, у неё учёба, в другой раз и кладёт трубку. Дословно сейчас вам пересказал.
— Жёстко. И как же вы? — спросил Костя.
— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Я тоже. Набираю этот телефон снова. А это, между прочим, крайняя монетка у меня.
Ирина трубку взяла, и Нестеров продолжил её уговаривать. Николаевич признался, что переживал больше, чем при первом прыжке с парашютом. Ведь, если сейчас отказ, придётся в таком виде переться в кино одному или казарму. А там уж его засмеют по полной.
— И она согласилась. Вот так просто, но только если я больше не буду звонить её подруге домой. Оказывается, я попал даже не к ней домой, а к подруге. А потом она пришла в парк и увидела вот это «чудо-юдо». Дальше было кино, ещё встречи, поцелуи… короче, как у всех. Так и живём с ней.
Очень хорошая история. Я посмотрел на парней. Они будто «Красотку» смотрели сейчас. Не хватает им только томно вздохнуть и сказать, мол, им бы так.
— Вам повезло, Петр Николаевич. А почему до сих пор не расписались с Ириной? Не хорошо же вроде, вот так жить, неофициально, — поинтересовался я.
Нестеров не стал сначала отвечать, а лишь неуверенно пожал плечами. Я сомневаюсь, что он изменял своей девушке. Всё-таки домой он всегда спешит и никогда не слышал, чтобы он как-то жаловался на свою неофициальную семейную жизнь.
— Подрастёшь и поймёшь. Все поймёте, что в нашей работе всегда есть место риску и трагедии. И дай вам… кто бы он там ни был… чтобы вы никогда не познали боли утрат. Вот и я не хочу, чтоб Ирина вдовой была. Хочу, чтоб у неё счастье было в жизни, а не вот эти переживания — приду я сегодня с полётов или нет, вернусь ли я с командировки или нет. Раньше думал, что она не выдержит и уйдёт сама. Я не могу её выгнать, поскольку люблю. Вот так и живём и любим. И вам того желаю.
Интересную мысль сейчас озвучил Нестеров. Я и сам невольно задумался над его словами, ведь мы с Женей тоже давно вместе, а в Союзе при наших с ней отношениях пора бы и о свадьбе подумать. Пока мне удаётся обходить эту тему в разговорах, да и никто мне об этом не намекает.
Прав Нестеров. В лётном деле порой всё происходит на глазах членов твоей семьи и друзей. Взлетаешь, садишься и снова. Кто-то может не вернуться, и тогда что остаётся родным и близким? Надо оставить эти мысли и идти дальше готовиться к полётам.
Перед отбоем весь наш взвод, ведомый своими инструкторами, отправился на аэродром, для ознакомления с лётным полем в ночной обстановке.
— Сейчас посмотрите, что где горит и как, в кабине посидите. Ночью летать первый раз немного необычно, но круто, — говорил Николаевич, когда мы подходили к своему самолёту на стоянке.
— Это не полёты, а сплошные особенности, — сказал Макс, осматриваясь по сторонам. — Да тут темно, хоть глаз выколи!
— А вы как думали? В чём главная проблема при ночных полётах? — спрашивал Нестеров, когда я полез в кабину.
Самолёт уже был подключён к аэродромному источнику питания, чтобы мы могли включить подсветку приборов и настроить её под себя.
— Предположу, что не знаешь куда лететь, — сказал Артём.
— Не видно ничего, вот и не знаешь куда лететь, — поправил я его.
— Правильно. А значит, если визуально ничего не просматривается, ночной полёт превращается в полёт по приборам, — сказал Нестеров. — Сейчас смотрите вокруг, привыкайте, а завтра увидите огни ночного Белогорска сверху.
Ночная смена — это всегда нечто особенное. С заходом солнца мир становится тише, перестают щебетать птицы, стихают ветра, как правило, и всё погружается в некую спячку. Но только не аэродром.
На лётном поле зажигается освещение, полоса и подходы к ней начинают подсвечиваться, самолёты мигают аэронавигационными огнями для лучшего их обнаружения в полёте с земли.
Особое внимание при осмотре «элочки» к вылету уделил светотехнике на борту. Фары должны быть чистые, а бортовые аэронавигационные огни целые. Уже после посадки в кабину и подсоединения питания аэродромной сети, нужно настроить освещение под себя.
— Включай АЗС «АНО» и «Ночь», — сказал Нестеров, выходя по внутренней связи.
— Включил, — ответил я. — АНО? — крикнул я техникам и разглядел, что один из них поднял большой палец вверх.
— Крутилками настрой освещение, чтоб не было бликов на остеклении фонаря.
— Сейчас…, — сказал я.
Установил переключатель сигнальных лампочек в положение «Ночь», отрегулировал яркость приборной панели.
— Если готов, давай запускаться.
Ничего нового, кроме регулировки освещения в процессе запуска нет. Как только весь, уже привычный, комплекс был выполнен, я запросил разрешение на выруливание.
— 880й, выруливайте, — ответил мне руководитель полётами.
Включил сначала посадочную фару, чтобы осмотреть пространство впереди, затем переключился на рулёжную, расположенную на передней стойке шасси. Нестеров рулил сам, но постоянно рассказывал, как и куда смотреть.
— Ночью на земле надо смотреть внимательнее. То собака выскочит, то ещё какой велосипедист проедет. И всегда держись по осевой линии. Её для этого и нарисовали.
После занятия полосы, я понял насколько непривычно не видеть полностью бетонную поверхность. Она обозначалась только боковыми огнями.
— Выставились по осевой. Ориентироваться будем по боковым огням полосы и взлётным огням, — сказал Нестеров после получения разрешения на взлёт. — Контролируй линию горизонта, когда будем поднимать носовое колесо. Паашли!
Начали разбег и на установленной скорости подняли носовое колесо, а затем и оторвались от полосы.
— Контролируем по приборам положение самолёта, относительно горизонта. Курс держать по АРК.
— Я смотрю, сразу «ночной эффект» проявляется? — спросил я, намекая на колышущуюся жёлтую стрелку на курсовом приборе.
— Да. Не так точно, как днём показывает. Запрашивай разворот, и выполняем вместе.
— Сопка, 880й, взлёт произвёл, на первом 200.
— 880й, первый, набор 500.
Обороты выставил на 94 %, чтобы выдерживать скорость 300.
— Крен 30 и выполняем с набором, — сказал я Нестерову.
Не удержался от взгляда на ночной Белогорск, который сейчас был похож на огромное, переливающееся световое пятно. Полоса превратилась в однотонную гирлянду, с примыкающими к ней нитями огней подхода, а над ближним приводом мигает красным светом огонёк кодово-неонового светомаяка.