Комэска посмотрел на нас с осторожностью, но вызов принял.
Местом «экзекуции» был выбран кабинет командира полка, в котором уже начал обживаться Араратович.
— Не рано ли начал? — шёпотом спросил у меня Валера, когда мы вошли в помещение, где ранее хозяином был Томин.
С тех пор хоть и прошло не очень много времени, но Бажанян сделал всё по своему вкусу. Много здесь было купленного в местных дуканах — магнитофон Шарп, накидка на диван, пара зажигалок и целый стакан ручек Паркер. Сразу видно, что Тигран Араратович перед отъездом из командировки решил постепенно закупаться.
— Так… точно так, товарищ генерал, — разговаривал Бажанян, крепко держа телефонную трубку, прижимая её к уху.
— Командир, при… — тихо сказал Буянов, но Араратович замахал кулаком.
Иван Гаврилович поняв, что разговор по телефону серьёзный тихо прошёл к дивану и сел на него.
— Товарищ генерал, ну никак… Не готовы ещё! — громко отвечал Араратович, но судя по расстроенному выражению лица, начальство на другом конце отговорки не устраивали. — Принято. До свидания.
На этой фразе Бажанян положил трубку и вытер пот со лба.
— Командир, освободился? — спросил Буянов.
— Да, Гаврилович, — выдохнул Араратович. — Что у вас?
— Командир, зачёты пришли сдавать Гаврюк и Родин, — сказал Буянов, отклоняясь назад на диване.
— Какие зачёты? — удивился Бажанян.
Совсем память отшибло у Араратовича после разговора с начальством. Забыл про нас напрочь.
— Вчера Родин сел в плохих условиях. На вечернем разборе вы его отстранили. А заодно и Гаврюка, — сказал Буянов, но Тигран Араратович продолжал с недоумением смотреть на комэску.
Вроде не слышал я, чтобы вчера Бажанян пьянствовал. Но, такое ощущение, что он выкинул из головы все события прошлого вечера.
— Оу! Мамой клянусь, вообще голова дырявая с этими… звонками, — нервно тыкал пальцем в телефон Араратович. — Родин стоит, а Гаврюк присаживается за стол.
Бажанян указал место, куда может сесть Валера, а сам достал из тумбочки несколько книг.
— С чего предлагаешь начать? — спросил Араратович.
Оценив количество томов, по которым мне предстоит отвечать на вопросы у командира, я не нашёл оптимального для себя варианта.
— Давайте с наставления по производству полётов, — предложил я.
— Пожалуйста, — ехидно улыбнулся Бажанян и достал из стопки небольшую серую книжку.
Десять минут мозгового натиска и командир сдался. Пробелов в знании этого документа он не нашёл. Гаврюк сидел спокойно, но на лице промелькнула довольная улыбка.
— Ладно, Родин. Это было слишком просто. Перейдём к опросу по штурманской подготовке, — потёр ладони Араратович и достал линейку НЛ-10. — Начинай считать.
Меня совсем за молодого курсанта держит командир? Такие задачки, как расчёты радиуса и времени разворота для меня как два плюс два. Где же испытание?
На лице Араратовича проскочила тень сомнения в правильности подобного экзамена для меня.
— Ну, ладно. Не самая сложная дисциплина, — сказал он и убрал в стол наставление по штурманской службе.
— Товарищ командир, я думаю… — начал говорить Валера, но Араратович его мгновенно перебил.
— А ты сиди и молчи. И до тебя очередь дойдёт. У меня для тебя есть много вопросов, — пригрозил ему Бажанян. — Давай по инструкции МиГ-21бис поговорим.
Ох и с козырей пошёл Тигран Араратович! Правда, у меня и по инструкции всё в порядке. Кривые Жуковского на листке нарисовал, по эксплуатационным ограничениям ответил без запинок. Шансов подловить себя я командиру не оставил.
— Фух, ты наизусть, что ли выучил эту книгу? Ты сумасшедший, мамой клянусь! — воскликнул Бажанян. — Что с ним делать?
— Простить и отпустить, — сказал Буянов, который прекрасно знал мои способности и знания.
— Рано. Есть ещё кое-что, — сказал Араратович и достал «джокер».
Практическая аэродинамика. Пожалуй, нет более зубодробительной дисциплины, чем эта. Она заставляет потеть всех лётчиков, в каком бы звании они ни были.
Несколько вопросов и у Бажаняна совсем не осталось тем для обсуждения. Никак ему не удавалось меня подловить.
— Страшная вещь? — потряс передо мной затёртой книгой Араратович.
— Было бы чего бояться, — сказал я.
— Самоуверенный, значит? А ну-ка представь, что я курсант и тебе нужно мне рассказать про подъёмную силу. Вперёд.
— Командир, я думаю, что это уже лишнее, — сказал Буянов.
— Я сам решу, Гаврилыч! Он в испытатели собрался? Вот пускай учится объяснять простым языком. Там это ему пригодится. Если только ещё попадёт туда, — громко сказал Араратович. — Я слушаю тебя, старший лейтенант.
— Без математики объяснить? — спросил я.
— Без неё любимой, — ответил командир.
Рассказывать начал с того, что есть у самолёта крыло, имеющее определённую форму.
— Снизу оно ровное, сверху — выпуклое, — начал рассказывать я.
Показал на примере руки Араратовича, как может возникнуть подъёмная сила.
— Если бы у вас была подходящая форма рук…
— Родин, ты чего несёшь?! — возмутился Бажанян, а Гаврюк и Буянов еле сдерживали смех.
— Это наука, товарищ подполковник. Чем выше скорость, с которой вас будет нести в потоке воздуха, тем быстрее ваши руки вытолкнет вверх. А с ними и вас целиком. Но есть одна проблема.
— Какая? — схватился за голову Араратович.
— Снизу всё должно быть гладким. Да и форма рук у вас неправильная, поэтому вы и не сможете самостоятельно полететь. Не возникнет разности давлений…
— Так! Закончили! — хлопнул по столу Бажанян, пока Буянов и Гаврюк успокаивались. — Значится, Родин — ты балбес. В туман я тебе садиться запрещаю. Больше, чтобы так не делал. Свободен, — указал Бажанян мне на дверь. — Считай, что зачёты ты сдал. Иди, работай, — громко сказал Бажанян. — Гаврюку остаться.
Раз так, то и задерживаться, нет смысла.
Уходить не стал. Топтался за дверью кабинета командира в ожидании Валеры. Гаврюк продолжал находиться там уже достаточно продолжительное время. Пока никаких криков и ругани.
Через пару минут открылась дверь. Валера вышел в коридор не в самом плохом настроении.
— Что там? — спросил я.
— Ничего. После Афгана отправляют меня в Забайкалье, гарнизон Белая. Направили документы на перевод в ПВО. Буду летать на Ту-128, — сказал Валера, но в голосе особой радости у него не было.
Беря во внимание все его проблемы, это наилучший вариант.
— Если быть честным, не самое плохое разрешение всей твоей ситуации, — сказал я.
— Хм, сам понимаешь, насколько я теперь далёк от лучших образцов авиационной техники? — спросил Валера, когда мы вышли на улицу.
Если бы ему можно было сказать, что в перспективе он сможет ещё полетать на новых самолётах. Через несколько лет от Ту-128го откажутся в войсках, и ему на замену придёт МиГ-31. У Валеры не так всё плохо может быть, как он сейчас думает.
— Со временем что-то новое поступит и в Белую. Ни один самолёт вечно летать не будет, — подбодрил я его.
— Ага, МиГ-21 не в счёт, как я понял? — улыбнулся Валера.
— «Весёлый» — исключение из правил, — ответил я, и мы пошли в здание высотного снаряжения.
Войдя внутрь, я с удивлением заметил как свободные или готовящиеся к вылетам лётчики столпились у одного стола. Такое я раньше наблюдал в своём времени, когда курсанты собирались вокруг одного с целью посмотреть очередное смешное видео или запись пикантного содержания на экране телефона.
Картина в точности такая же. Громкий голос в этот момент Марика зачитывал какой-то текст, словно доклад на партийном собрании.
— Право на обеспечение вне очереди бесплатным протезированием, в том числе и зубным. Для инвалидов… так… ВАЗ-2101 с ручным управлением. А такой есть вообще? — удивился Марик. — Я бы и от «Москвича» бы не отказался.
— Так это что получается, что я тут уже 9 месяцев. У лётчиков — год за два, а по этому закону мне положено день за три считать, — размышлял Мендель, сжимая в руках свою тетрадь, которую мы с Гусько вчера нашли в умывальнике. — И как тогда выслугу считать?
— Что обсуждаете? — спросил я, и толпа расступилась передо мной.
Паша растерянно посмотрел на меня и поспешил спрятать тетрадь. Как будто она мне нужна!
— Серый, ты как не с этой планеты. Газеты не читаешь, — начал возмущаться Марк.
— Ты сам-то давно читать начал? — отобрал у него газету Гусько и слегка шлёпнул Барсова по макушке. — Почитай, Серый. Вы ж с Гаврюком на занятия не ходите, а тут важную информацию иногда доводят, — улыбнулся Савельевич.
Вчера вечером мне замполит только говорил о том, что ему нужно занятие провести с личным составом. Неужели, именно для того, чтобы довести этот «эпохальный» документ?
Гусько протянул мне газету «Правда», датированную 5 декабря 1981 года. Её передовица гласила, что в городах-героях началась ударная трудовая вахта. В правом углу были поздравления правительству Финляндии с Днём Независимости государства. В общем, всё как всегда, если бы не центральная новость.
Большую часть передовицы занимала фотография Леонида Ильича Брежнева, пожимающего руку генералу Хрекову в парадной форме. Заголовок гласил, что подвиги героев-интернационалистов навечно в истории.
Андрей Константинович стоял рядом с генеральным секретарём ЦК КПСС в очках с закрытым левым глазом. На груди у нашего «боевого кабанчика», как иногда его именовали в наших разговорах, была звезда Героя Советского Союза.
— Заслужил генерал! — улыбнулся я, протягивая обратно газету Савельевичу.
— Ты почитай. Начало под фотографией, — кивнул он мне.
Снова раскрыл газету и начал читать статью. Под ней была указана фамилия корреспондента — А. Краснова, РСФСР.
— Смогла, всё-таки, — улыбнулся я, и в груди от произошедшего события стало намного теплее.
— Что там? — спросил Валера, и я показал ему статью.
— Похоже, что государство нас с тобой не бросило, — сказал я, проведя пальцем по названию принятого документа.