Возникла немая пауза, во время которой понял, что переборщил со слэнгом. Попутал временные ориентиры, ты Серёга! Краснова вряд ли поняла, что я имел ввиду.
— А что это ты сказал сейчас? — поинтересовалась Аня.
И как вот ей сейчас переводить? Можно сослаться на больную голову и плохое самочувствие, но до каких пор буду на этом выезжать. Тогда стоит перейти к плану Ц.
Я сделал к ней шаг, тихонько обняв за талию. Рост позволял мне не тянуться к еë губам. Поцелуй получился нежным. Аня, не ожидая подобного хода, совершенно растерялась и не пыталась оттолкнуть меня. Я собирался отделаться небольшим прикосновением, но слишком сладкими были её губы после съеденного пару минут назад пломбира.
— И зачем ты… ты сейчас… сделал…, — растерянная Краснова не могла связать слов.
На еë лице была паника, будто мы чем-то более энергозатратным занимались. И теперь её жизнь никогда не будет как прежде. Эх, Анюта! То ли ещё будет! Может не со мной, конечно.
— Чтобы ты знала, что в тебя тоже могут вкрашиться, — ответил я, убрав руки с её талии.
— Не понимаю, что ты сказал, но… мне пора. Спокойной ночи!
Краснова рванула к подъезду и скрылась за деревянными дверьми. Я ещё немного постоял, смотря себе под ноги, и побрел к своему дому.
Ну что ж ты, Сергей Сергеевич? На молоденьких потянуло тебя! Сейчас задуришь девчонке голову и свалишь в Белогорское училище. Она может виды на тебя имеет, а ты кроме своих самолётов ничего и не ценишь.
Служба у тебя всегда была на первом месте. Вот и не женился ты к своим годам. Беспорядочные короткие связи и переполненный «черный список» в соцсетях и телефоне. И ведь были же хорошие девушки! С некоторыми ты имел более длительные отношения. Но замуж за тебя не хотят, а как донор ты хорош! Замечательный генофонд!
Не получилось в той жизни семью построить, и в этой не надо и пытаться. А то ещё нарушу пространсивенно-временной кан…конт… короче, вот именно его!
За всеми размышлениями не заметил, как оказался в своей квартире. На кухне горел свет. Бабушка, наверняка, ждет и волнуется. Мой предшественник почти не гулял допоздна, а тут сразу в полночь пришел!
— Серёга, как погулял? — послышался голос деда Вовы с кухни. — Ооо, а кофточка пригодилась! — усмехнулся он, намекая на отсутствие олимпийки.
И правда, забыл на плечах Ани. Небось, спать в ней будет после нашего сегодняшнего прощания.
А дед был слегка выпившим. Я перебрал в голове праздники и исторические события и не мог связать хоть с чем-то. На столе бутылка водки с зеленой этикеткой, нарезанное сало, чёрный хлебушек и…
— Дед, это ж икра чёрная! — воскликнул я, завидев большую глубокую тарелку со вставленной столовой ложкой. В голове прикинул, что по объёму здесь на пару десятков тысяч рублей российскими. — И откуда такое богатство?
— Сегодня же на рыбалку ходил утром, — ответил дед и открыл холодильник за спиной. — Наложить?
На нижней полке стояли четыре банки объëмом по два литра каждая, наполненные доверху чёрным деликатесом и одна начатая. Вот вам и Союз! В современной России бы деда могли закрыть на несколько лет за такую «рыбалку».
— Неа. Что-то случилось, дед Вов? — спросил я, присаживаясь за стол. Покопавшись в памяти, нашёл несколько подобных моментов. Ну выпивал иногда, но не отражалось это на семье.
— Так, каждый год с тобой сидим в этот день и вспоминаем родителей твоих. А сегодня ты забыл, видать.
И правда. Перед глазами промелькнули предыдущие года Родина, когда они с дедом всегда садились 22 мая вспомнить о его умерших родителях.
Отец погиб на учениях на Дальнем Востоке, а мама — тяжело заболела и умерла. Она тоже часто ездила туда с командировками. Что примечательно, умерли родители в один и тот же день 22 мая с разницей в год.
— Дед, ну так головой ударился. Совсем забыл, — пытался я оправдаться.
Вот девичьи лица хорошо всплывают в памяти реципиента. А о родителях и не напомнил. Смотрю на деда Вову и, как-то на душе неспокойно. Может ещё, что случилось?
— Мать хотела, чтоб ты как Вовка был. В лётное пошёл. Я обещал. Клялся, а оно… — сказал дед и трижды приложился по столу своим мощным кулаком.
Он встал с табурета и пошёл в комнату. Вернулся с письмом из комсомола.
— Оно открыто, дед Вов. Что там? — спросил я.
— Тебе поставили в вину повреждение и последующую утрату социалистической собственности. Ты понимаешь, что это значит?
А быстро работает система оповещения!
Если честно, не понимаю, как за один день можно столько всего себе на задницу нажить.
Сначала воскрес в непонятном месте, но в понятное время. Ничего страшного, спасибо что живой, как говорится.
Потом оказалось, что имеются несколько ребят, жаждущих мне накостылять при любом удобном случае. Причина банальна — в партнеры «красной королеве» Капустиной по вальсу на выпускной выбрали не Костю Бардина, а меня. И теперь ему не перепадет, как он думает, покувыркаться с Галей. И это тоже, не самое плохое, что могло случиться со мной.
Отказ на авиационной технике? Нет, не слышали. Пускай виноват будет Родин. И черт с ним, что он там чуть не погиб. Утратил социалистическую собственность! Ладно, и это терпимо.
И вот апогей всех событий. Когда я уже смирился со своим положением, дал отпор обидчикам, разобрался в отказе и решил продолжить жить по намеченному (не мной, кстати) сценарию, вон из комсомола. И дед теперь места себе не находит. Не жалеет жизнь, стариков Родиных!
— Я так полагаю, с поступлением теперь у меня проблемы, — сказал я, пока дед выпивал очередную рюмку.
— Это одно из последствий, Сережка. Курин приходил. Мы ж с ним с берегов Волги немца гнали. В одной разведроте воевали. Он бы тебя никогда не оставил в беде.
— А что он сказал насчет комиссии? Должна была приехать, но не скоро.
— Приехала сегодня днем. Там главный полковник молодой какой-то. Злой был, что его отправили разбираться по этому делу. Все ему понятно. Я не разбираюсь в авиации, но они акт сразу составили и в Главный ДОСААФ отправили.
— А с меня показания? Что это за расследование! — воскликнул я.
Не то, чтобы меня это всё волновало. Характеристика из аэроклуба — дело хорошее, но не самое главное. Без неë шансы ещё есть. Не получилось бы сейчас поступить, пробовал дальше куда-нибудь. На срочку бы пошел. Может в гражданскую авиацию попробовал.
А вот если попрут из комсомола тут будет везде знак «Стоп» — в престижный ВУЗ вряд ли возьмут, про лётное училище тоже можно забыть, а на срочную службу отправят в стройбат какой-нибудь. И на два года! Понятно, почему дед в печали.
Жаль старика и не виноват ведь совсем. Если память моего предшественника не врет (а это имено так), то дедушка и бабушка очень хорошо внука воспитывали. Худосочный он, конечно, но в учебе просто дока! Я ж чувствую, что мне база данных от него хорошая досталась.
Надо что-то делать. В письме сказано, что судьбу мою в комсомоле решат после экзаменов. Приняли во внимание, что дед фронтовик и бабушка труженица тыла. То есть, что парень всю свою недолгую жизнь был на хорошем счету, даже не рассматривают?
Для начала надо поспать. Что мы с дедом и решили сделать.
Глава 6
Первая мысль утром — куда делся мой телефон? Наверное, сообщений и звонков куча пропущенных. Однако быстро вернулся в Советскую реальность. Вспомнились события предыдущего дня и весь спектр задач, стоящих передо мной, а именно — готовиться поступать. И начать надо с физической подготовки.
Перебрав немногочисленные винтажные шмотки, я остановил свой выбор на спортивном трико синего цвета и болотной футболке. Честно сказать, и не из чего было выбирать.
Утренняя пробежка сегодня должна была определить уровень моего расстройства этим телом. Руки худые, рёбра слегка выпирают, на животе ни капли жировой прослойки с едва заметными кубиками, на ногах мяса, как у воробья под коленом. Вот кроме как двух слов на букву «П» сказать мне нечего!
Придется начать с бега трусцой. Вкатимся, легкие разработаем, мышцы привыкнут, и перейдем к увеличению нагрузки. Цель — стометровка за 11 с небольшим секунд и трёхкилометровый забег быстрее 12 минут. Продышался, размялся и побежал к речке.
Район у нас заводской. Окна моей комнаты выходили как раз на консервный завод. У этого предприятия, чтобы оценить весь его масштаб, даже была своя собственная речная флотилия.
В девяностые годы, этот завод обанкротили и растащили, оставив развалины. А уже в нулевых страйкболисты бегали, ну и бомжики прятались. Сейчас же всё за забором шумит, пыхтит и работает. Вот так бы всегда!
К моему удивлению, тело прекрасно реагировало на нагрузку. Я чувствовал, что это не его темп. Прибавил сначала немного. Через 10 минут ещё. А потом снова. И так целый час.
Кажется, мне еще много нужно узнать о себе. Точнее о Сергее Родине. Он полон сюрпризов! Час двадцать бега и ноги не сильно забились. Темп был хороший минуты по 4 на километр, если судить по моим наручным часам с надписью «Штурманские».
Вообще, в семидесятые такую модель нельзя было купить. Еë выдавали выпускникам лëтных училищ и уже действующим лëтчикам и штурманам. Откуда такой аксессуар у Родина, можно, только догадываться. Видимо, наследие отца.
Вернувшись во двор, направился к турнику. Раз с бегом хорошо, может и с подтягиваниями будет не хуже. Потянулся после бега, размял руки, плечи и запрыгнул. И раз…
И на счете четыре, силы покинули сушеного Геракла, то есть меня. Грустно, прямо скажем. Но силу нарастить не проблема. Быстрее чем выносливость и скорость. Будем работать над собой.
— Серёжка, доброе утро! — крикнул мне мужчина с сигаретой из окна первого этажа. И как же я не узнал — дядя Петя!
— Здоров, дядь Петь!
— Не забыл, сегодня машина придет. Как договаривались? Или забыл за своим бегом и экзаменами.
Эх, я этого просто не знал, чтобы забывать! Дядя Петя был нашим соседом всю мою жизнь во Владимирске. И неужели он и раньше жил здесь вместе со своей супругой тетей Зиной? Хорошие соседи, настоящие я бы сказал. И помогут, и подскажут, и отмажут!