Глава 3Консолидация авторитарных режимов и обеспечение их легитимации
В практике функционирования авторитарных режимов второй половины XX века важное место занимает проблема их консолидации, которая чаще всего означала более или менее активное применение репрессий по отношению к оппонентам. Вообще, репрессии и преследование политической оппозиции — важная часть внутренней политики авторитарных режимов и показательный аспект их существования. Причем эта политика может быть как усиливающейся, так и ослабляющейся[6].
При этом для некоторых режимов демонстрация их репрессивной мощи являлась главным (и единственным) средством легитимации. Граждан принуждали подчиняться силе и признать за авторитарным правителем (его группой) право на применение насилия. Кроме этого, правитель мог также рассчитывать на свою харизму (если тут вспомнить М. Вебера). Для адептов авторитарного режима и его сторонников этого было вполне достаточно. Но для противников, понятное дело, такой режим оставался нелегитимным в любом случае. При этом всегда оставалась значительная часть населения, настроенная вполне аполитично. Эти люди предпочитали выжидать и делать выводы лишь при условии выполнения режимом своих обещаний. Имитация демократических процедур (выборов и референдумов) была предназначена в основном для данного слоя. Упражнения в имитациях требовались и для укрепления позиций режима на международной арене.
Во всяком случае, режим, сущностью которого является единоличная неограниченная власть, но который не опирается на монархическую традицию, должен умело сочетать репрессивную политику и имитацию демократических процедур. В той или иной мере также он должен демонстрировать свою приверженность законности. Хотя бы даже только той законности, которую установил он сам. Все авторитарные режимы Старого и Нового света использовали в разных сочетаниях эти основные инструменты своей легитимации.
Военный режим в Бразилии в течение двух лет после переворота 1964 года преуспел в устранении с политической арены всех своих возможных соперников начиная с экс-президентов. При этом совершившие переворот генералы, возглавляемые маршалом Кастелу Бранку, все еще были озабочены легитимностью своего правления, то есть формами выражения доверия к нему по крайней мере части электората. Они могли рассчитывать на поддержку большинства консервативных избирателей, а также тех сограждан, которые требовали от любых правительств благоприятных условий для предпринимательства и борьбы с преступностью.
Поэтому режимом была создана видимость политической конкуренции. Для регистрации новой политической партии требовалось получить поддержку (подписи) не менее 120 депутатов Палаты представителей Национального конгресса и не менее 20 сенаторов. Такое количество подписей могли получить лишь провластный Национальный союз обновления (НСО) и выполняющее роль оппозиции Бразильское демократическое движение (БДД). Все остальные действовавшие на тот момент партии оказались вне закона.
В 1965 году по стране прокатились демонстрации протеста. Произошли столкновения их участников с полицией, тысячи людей были арестованы. Но к первым после переворота парламентским выборам в ноябре 1966 года режим подготовился серьезно. Партия власти (НСО) получила около 70% мест в обеих палатах.
Вскоре даже этот вполне послушный Национальный конгресс стал вызвать раздражение военной хунты (которую возглавлял уже новый диктатор — Артуро да Коста-и-Силва), и поэтому деятельность парламента была приостановлена на неопределенный срок Институциональным актом № 5. Одновременно президент получил право издавать декреты, обладающие силой закона, а Институциональный акт № 8 отменил все запланированные ранее выборы вплоть до муниципального уровня.
В итоге репрессии против любых оппонентов режима резко ужесточились. Помимо специальных подразделений полиции, в борьбу с оппонентами включились организации активных сторонников власти — так называемые батальоны смерти. Наряду с охотой за бандитами и бродягами из фавел они занимались выборочными расправами над критиками властей — журналистами, студентами и профсоюзными активистами. Поэтому парламентские выборы в ноябре 1970 года дали власти почти две трети депутатских мандатов.
В 1972 году была принята поправка к Конституции, вводившая смертную казнь за некоторые виды антиправительственной деятельности. В том же году (по инициативе президента) НСО возглавил сенатор, ранее занимавший должность начальника полиции Рио-де-Жанейро и лично принимавший участие в пытках.
Жесткости и уверенности военным властям отчасти придавало то, что именно в эти годы экономика Бразилии показывала наивысшие темпы роста. И в этой связи хунта решилась даже на некоторое ослабление контроля над СМИ, в частности над телекомпаниями. В ходе избирательной кампании 1974 года многим критикам режима удалось выступить в телеэфире. В результате декоративно-оппозиционное БДД получило 165 мест из 364 в Палате депутатов и 20 из 66 мест в Сенате. Прошедшие в 1974–1975 годах выборы в законодательные собрания бразильских регионов также показали постепенный рост влияния оппозиции — даже облеченной в форму декоративного разношерстного БДД. Партия власти постепенно теряла позиции.
Но ни на расширение репрессий, ни на отказ от выборов руководство режима все же не пошло. Оно лишь укрепило некоторые законодательные гарантии status quo. Конституция была дополнена нормой, согласно которой часть сенаторов назначалась регионами по согласованию с военными властями. Срок полномочий президента увеличился до шести лет.
В 1979 году военные решили, что облегчение процедуры создания партий приведет к раздроблению и ослаблению оппозиции, то есть к распаду искусственного БДД. Процедура была облегчена, БДД действительно распалось, возникли новые партии, однако оппозиция снова увеличила свое представительство. Можно предположить, что различными методами фальсификаций результатов выборов авторитарный режим пользовался все же недостаточно широко или даже не считал такие методы вполне оправданными.
Долгие поиски баланса между репрессиями и легитимностью в конечном счете привели военные власти к выводу о неизбежности возвращения к демократии и необходимости политической борьбы в конкурентной среде[7].
Одним из наиболее репрессивных авторитарных режимов считается режим генерала Аугусто Пиночета, существовавший в Чили с 1973 по 1990 год. При нем вообще не проводились выборы, представительные органы не функционировали, а все гражданские учреждения (в частности, СМИ) действовали под контролем военных. Роль законов играли декреты правительственной хунты. Фактически была выстроена военно-авторитарная диктатура. В июне 1974 года Пиночет был провозглашен верховным лидером нации (Jefe Supremo do la Nation), а в декабре того же года — президентом. Но его власть — фактически уже неограниченную — никак нельзя было признать легитимной.
Первоначально предполагалось, что хунта будет коллегиальным органом. Не исключалась и ротация ее членов. Но Пиночет в течение года после переворота прочно утвердился в качестве лидера и ясно дал понять, что критика в его адрес (и в адрес правительственной хунты) абсолютно недопустима вне зависимости от того, с какого политического фланга она исходит. Деятельность политических партий (и правых и левых) была запрещена. Сначала это касалось только партий, входивших в блок «Народное единство», но позже (с марта 1977 года) — и всех остальных, включая совершенно лояльных хунте. Несколько раньше (в декабре 1975 года) был издан декрет, позволяющий закрывать газеты и радиостанции, объявленные «антипатриотическими».
Кроме того, начиная со дня переворота группировка Пиночета (включавшая командующих всеми родами войск) проводила политику подавления и физического истребления представителей любой оппозиции. В частности, в первые недели существования режима при подавлении очагов сопротивления военным погибло несколько сотен чилийцев. Репрессии продолжались до последних лет существования диктатуры, менялась лишь их интенсивность. Жертвами арестов, нападений, похищений и бессудных казней становились не только оппозиционные политики, журналисты, профсоюзные активисты, но и обычные граждане. По разным данным, в годы диктатуры погибли или пропали без вести от 3 до 10 тысяч жителей страны. Консолидация расколотого общества отчасти обеспечивалась страхом и скреплялась кровью.
В то же время режим стремился находить поддержку среди наиболее консервативных слоев населения, различных групп бизнеса. Хунта могла также полагаться на традиционное уважение чилийцев к национальным вооруженным силам и на личный авторитет главы режима. Тех, кто ранее голосовал на выборах за левые партии и участвовал в деятельности профсоюзов, режим поначалу рассматривал как своих однозначных противников. Но спустя несколько лет данная позиция была несколько скорректирована.
К концу 70-х годов режим Пиночета пошел на некоторые уступки умеренным (в частности, христианско-демократическим) профсоюзам. В 1978 году был создан Национальный координационный совет трудящихся, которому постепенно удалось оживить профсоюзную деятельность по всей стране. Режим посчитал это для себя неопасным. В 1979 году вышел декрет, разрешавший легальную деятельность первичным профсоюзным организациям. Режим рассчитывал на определенное расширение своей социальной базы, и некоторых успехов ему удалось добиться. Хотя весьма важную роль тут играла поддержка контролируемых властями СМИ. В таких условиях Пиночет мог решиться и на плебисцит.
В январе 1978 года на общенациональном референдуме примерно 75% чилийцев выразили поддержку политике хунты (находящаяся в подполье оппозиция указала на случаи фальсификации результатов голосования). Спустя два с лишним года, в сентябре 1980-го, избиратели Чили проголосовали за новую конституцию страны и за продление полномочий А. Пиночета еще на восемь лет. Оба референдума проходили в условиях жесткого контроля военных над избирательными комитетами и СМИ, а критика диктатора и его режима не допускалась.