Василий КриптоновПо ту сторону Алой РекиB-side
Давным-давно…
Люди, которые пишут, не дадут соврать: иногда сцена просто горит в голове и просится наружу. Иногда — целая книга горит и просится — это волшебное чувство. Тогда вообще можно не задумываться, а просто лихорадочно записывать то, что идет в голову извне. Но иногда ярко горят сцены, которые никуда не пристроить в текущем сюжете. Как, например, эта. Единственная сцена, в которой фигурирует мать И — королева Ирабиль.
UPD: фрагмент вошел в третий том.
— Ну и где этот Освик?
Эрлот пнул по развалинам крепостной стены, и огромный кусок с грохотом обрушился вниз. Атсама, копошившаяся неподалеку, подняла на Эрлота укоризненный взгляд.
— Зря вышел, рана опять разошлась.
Эрлот посмотрел вниз. Сквозь зажатую пальцами рану сочится черная кровь. Уже неделя минула с тех пор как он поверг императора Киверри, а рана так и не затянулась толком. Нужна была кровь, много крови, но в этих проклятых землях нет людей. Кроме тех, которых сумел укрыть Освик, этот загадочный друг Эмариса, которого никто никогда не видел. Аммит отправился за ним и пропал, а Эрлот, пострадавший более всех, скрипел зубами от боли и жажды уже семь дней.
— Я чувствую приближение кого-то из вечных, — заметила Атсама. Она развлекалась раскопками. Из-под развалин крепости удалось вытащить немало хорошего оружия, какие-то свитки и книги. Все это она сложила неподалеку, на большой плоский камень.
— Потому я и вышел, — отозвался Эрлот. — Чувство такое сильное, будто близится легион вампиров. Если это не Освик…
Атсама замерла. Такая мысль ей в голову не приходила. Слишком сильно было ощущение победы, чтобы допустить возможность появления еще одного врага. Эрлот уже не боец, Эмарис вообще еле жив, остальные слишком далеко, и если бежать за ними, то сейчас. Но, побежав, она оставит двух друзей без защиты.
— Вы, наверное, очень сильно страдаете, — раздался над ухом звонкий голос.
Атсама отскочила, разворачиваясь в прыжке. На ладони уже вспыхнуло пламя, готовое сорваться и поразить врага, но… Разве это может зваться врагом?
На куске каменной стены сидела девушка, не старше Атсамы. Улыбается, глядя на Эрлота. Такая чистая и светлая улыбка, будто у ребенка. Платье напоминает ручеек — такое же гладкое и струящееся. Но удивительней всего — волосы девушки. Причудливо перемешавшиеся золотые и серебряные пряди блестят на солнце, но колышутся ветром. А довершают образ зеленые сияющие глаза.
— Ты кто? — спросила Атсама.
Девушка спрыгнула с камня, пошла к Эрлоту.
— Ирабиль, — сказала, проходя мимо Атсамы. — Я шла за вами с Востока, а нагнала только сейчас. Так жаль, что не могла помочь в бою. Столько достойных погибло…
Подойдя к Эрлоту, который будто застыл при виде нее, Ирабиль обняла его.
— Возьмите мою кровь, ни к чему так страдать.
Атсама облизнула губы, учуяв аромат крови — клыки Эрлота пронзили тонкую кожу на шее Ирабиль. Он пил долго, но оторвался раньше, чем утолил жажду.
— Я благодарю тебя, — прохрипел герой. — Но мой друг нуждается не меньше.
— Эмарис, — улыбнулась Ирабиль, чьи глаза нисколько не потускнели. — Да, я много слышала о его деяниях. Для меня честь оказать ему помощь. Где же он?
Эрлот указал в сторону одного из чудом уцелевших флигельков.
— Премного благодарна.
Ирабиль сделала реверанс и побежала по развалинам к флигелю. До Атсамы долетел веселый мотив, который она напевала без слов. Когда фигурка девушки скрылась в домике, Атсама посмотрела на Эрлота. Кровь остановилась, да и глаза вернули обычный цвет.
— Такое чувство, будто она с луны упала, — сказала Атсама.
— Если не с самого солнца, — усмехнулся в ответ Эрлот. — Зато теперь я точно дождусь Освика.
Твиттер принцессы Ирабиль. Часть 1
Просто фантазия на тему, если бы Ирабиль вела аккаунт в Твиттере))
Познакомилась с мальчиком. Тормоз, но милый. Гуляли по лесу.
Ходила на дискотеку. Музыка отстой, все старые, скукотень. В школе веселее.
День рождения!!! Посидели с папой, ночью сбежала к своему. Я уже взрослая!
Проснулась в берлоге незнакомого мужика, голая, с сушняками. Нормально так днюху отметила…
Посадили на цепь, одели в мешок, заставили готовить. Правильно папа говорил: получи образование, замуж всегда успеешь…
Ух ты, новые шмотки! Все круто, жизнь налаживается!
Все сгорело. Бомжуем. Жизнь — боль. Любовь зла…
Нашли какой-то поселок. Готовлю на весь колхоз. Клеится местный авторитет. Детишки клевые, мож в садик устроюсь, хату снимем…
Ура, ура! Мой устроился в золотопромышленную компанию! Жизнь налаживается!
Все сгорело. Бомжуем. Жизнь — боль. Любовь зла…
Катались на санках, потом пошли купаться. Вода красная, наверное, завод какой-то сливает. Нам уже пофиг.
В колодце
Первый том. Мне поставили на вид бытовую несостыковочку в сцене уничтожения деревни. Когда Левмир с Ирабиль прячутся в колодце. Колодцы, мол, закрываются крышкой, а крышка в сцене вообще никак не фигурирует. Я долго крутил и вертел крышку в руках, но так и не придумал, куда ее в этой сцене запихать. В результате оставил все как есть, но написал такую вот сценку:
— Послушай, староста Лакил, — вздохнул Эрлот. — Послушайте и вы все. Все, кто здесь и сейчас. У колодца есть крышка не просто так. Крышку нужно закрывать, чтобы в колодец не падала всякая дрянь. Неужели вы до такой степени тупые, что я должен объяснять вам прописные истины?
Эрлот прошелся перед стоящими на коленях людьми. Пылающий яростью взгляд метался от одного лица к другому.
— Итак, кто не закрыл крышку? — спросил он. — Ну? Я долго буду ждать?
— Тупой вопрос, — отозвался Санат. — Если крышка не закрыта — значит, ее никто не закрыл. Вот никто и не отвечает.
Эрлот подскочил к нему, схватил рукой за горло.
— Так это ты, гаденыш, не закрыл крышку?
— Ну пусть я. Дальше что?
Эрлот толкнул его на землю.
— Я расстроен! — воскликнул он. — Ох, как же я расстроен! Когда вы все поумнеете? Почему я должен подрываться среди ночи, поднимать пацанов, нестись в какое-то захолустье…
Говоря, он приближался к колодцу. Последняя фраза оборвалась воплем ужаса. Вся деревенские жители задрожали. Что могло так напугать бессмертного вампира?
— Нет, ну вы гляньте только! — орал Эрлот. — Они ж туда в обувке грязной заперлись! А ну вон из колодца! Оба!
Из колодца, мрачные и злые, вылезли Левмир и Ирабиль.
— Эх ты, а еще принцесса, — покачал головой Эрлот. — Кой черт вас туда загнал?
— У нас, типа, любовь, — сказал Левмир.
— Мальчик, поговори со старшими товарищами. Для любви есть куча более удобных и подходящих мест. А колодец — не для этого, колодец — он чтобы пить. И чтобы, мать вашу так, закрывать на нем крышку! — тут он снова сорвался на крик. — Давай, пацан. Сделай это для меня.
Левмир поднял крышку, стоявшую рядом со срубом и аккуратно пристроил ее сверху.
— Все? — спросил он.
— Аллилуйя! — воскликнул Эрлот. — Все, граждане. Расходимся. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Рождение И
Мотив любви Эрлота к королеве Ирабиль был в первых версиях текста. Потом я решил от него отказаться, поскольку очень уж это напоминает Снейпа с Лили Поттер. Но вот эта сцена… Мне кажется, она хорошая и вполне имеет право на жизнь хотя бы в таком вот сборнике.
UPD: фрагмент вошел в третий том.
Мысль Эрлота метнулась в другом направлении. Вспомнилась королева Ирабиль, самое женственное и прекрасное существо из когда-либо существовавших. Иногда Эрлот завидовал Эмарису. А тринадцать лет назад зависть обратилась в злобу. «Зачем ты это сделал?» — спрашивал Эрлот убитого горем друга. На руках Эрлота надрывалась новорожденная девочка, унаследовавшая имя матери. «Зачем, Эмарис?»
Король молчал. Король не мог заставить себя взглянуть на дочь, и Эрлот качал ее на руках.
Беременность держалась в тайне. Девять месяцев королева пряталась от досужих взглядов — не так уж долго для тех, кто жил с начала времен. Новость застала Эрлота врасплох. Гонец вырвал его из дома, отказавшись что-либо объяснять. Эрлот кипел от гнева, но, увидев окровавленные простыни, понял, что в душе стало пусто. И вот теперь принцесса Ирабиль лежала на его руках, заливаясь слезами.
«Ты ведь знал, что так все будет, Эмарис!» — кричал Эрлот, пытаясь разбудить в себе хоть что-то — гнев, ненависть, скорбь… Ничего. Тогда, в нелепом порыве, запустил сердце. С первым толчком крови слезы потекли из глаз, вымывая из сердца невыносимую боль.
Горе оказалось слишком сильным, и Эрлот вернулся в привычное состояние.
«Нужна кровь, — сказал он, не глядя на друга. — Она не справится с пробиркой. Приведи кого-нибудь из прислуги. Пусть прихватят острый нож…»
«Можно дать ей молока», — первые слова отца о дочери.
«Эмарис, не сходи с ума! — Эрлот повернулся к нему. — Ее сердце не бьется, ее глаза черны, как уголь. Она мертва, и неизвестно, сможем ли мы когда-нибудь научить ее жизни. Что она будет делать с этим молоком?»
Эмарис, король Эмарис, шатаясь, пошел к двери выполнять приказ своего лорда. Убедившись, что дверь закрыта, Эрлот поднял девочку на вытянутых руках. Смотрел на сморщенное бледное лицо, на искорки, вспыхивающие в глубине черных глаз. Принцесса Ирабиль… Хотелось свернуть шею этому нелепому существу, а потом бросить в камин. Сжечь последнее напоминание о королеве, и будь что будет. Если бы король знал, он не послал бы за ним этой ночью. Если бы король знал, он уничтожил бы Эрлота уже давно. Но Эрлот хорошо умел прятать чувства.