На полированной спинке сидения, по центру, великолепной инкрустацией из более светлых оттенков дерева и перламутра был выполнен герб рода Алой и Белой Розы: длинный меч остриём вниз, с роскошной рукоятью, оплетённый стеблями двух роз. Их цветки симметрично смотрели в разные стороны под перекладиной рукоятки меча. Слева — Алая Роза, светившаяся всеми оттенками, вызывавшими в памяти цвет утренней зари — инкрустация красного дерева (ещё обработанного, наверное, специальным раствором, для большей яркости окраски); справа — Белая Роза, сверкавшая перламутром. Две половинки венка из листьев и бутонов огибали всю картину, не смыкаясь над мечом. Сверху, над эфесом, сияла дугой золотая корона.
Инкрустация была выполнена столь искусно, что спинка оставалась совершенно гладкой, а картина как бы вросла в неё. По обе стороны от большого стояли два трона поменьше, тоже с высокими спинками и по форме похожие на него, но их сидениями служили подушки, обитые бархатом, коричневым, как дерево. Эти два трона были выдвинуты ближе к краю возвышения, их отделка блестела новой позолотой, и крупный жемчуг мягко сиял в завитках верхней резьбы. В верхней части спинки, по центру, инкрустирована лишь одна большая цветущая роза и над ней тонкий золотой серп короны. На троне слева от большого — алая роза, на правом — белая.
Шиповничек с изумлением разглядывала этих трёх гигантов. Она не решалась подняться на возвышение и дотронуться хотя бы до самого крайнего завитка резьбы на ручке царственного предмета. Она думала о том, сколько поколений королей сидело на этих тронах, ей казалось, она слышит шелест их пурпурных мантий. Из глубины веков её возвратил голос Розанчика:
— Правда, внушительная картина? Мы сейчас с тобой в Тронном зале дворца. Здесь придворные собирались, чтоб лицезреть короля, здесь принцессы приветствуют своих дам и кавалеров каждое утро. Тут проходят официальные приёмы послов из других государств. Вон там, — он показал рукой на пустой зал, — выстраиваются все придворные и гости. С одной стороны дамы, с другой кавалеры. И ждут, пока появятся принцессы. Они выходят из этой боковой двери, видишь? Она ведёт прямо в их покои.
Шиповничек только сейчас заметила небольшую дверцу слева от возвышения и боковую лесенку, тоже в три ступеньки.
— А вторая зачем?
— Понимаешь, когда выходят принцессы, они поднимаются там, сбоку. А если какой-нибудь посол хочет поприветствовать их или преподнести подарок, он становится на колени на этой широкой лестнице, где я сейчас. Или когда кого-нибудь представляют ко двору, он тоже подходит сюда и, встав на одно колено, склоняется перед принцессами.
— Интересно…
— Да, а ещё, когда принцессы были младше, ну ещё несовершеннолетними, лет пять назад, они появлялись через ту дверь, где заходили мы, следовали через весь зал, и все им кланялись. А их отец‑король Тонкошип VII Багряный, видишь, это его трон, — (Розанчик подошёл к трону и положил руку на подлокотник) — так вот, король сидел здесь, а принцессы подходили, делали реверанс и занимали вон те два трона поменьше. Мадемуазель Скарлет — слева, а мадемуазель Бьянка — справа. Эти два трона сделаны на заказ после рождения принцесс‑близнецов, а трон короля очень старинный… Он привезён из луврского дворца сюда, в Тюильри. Ещё короли династии Лилий сидели на нём во время дворцовых церемоний, а полтораста лет назад на нём сделана инкрустация — герб Алой и Белой Розы, это перед восхождением на престол Тонкошипа I, в 1848 году. Ты подойди, посмотри поближе, это же произведение искусства. Чтобы исполнить заказ короля, был приглашён из Флоренции сам Физалис Франшетти — знаменитый итальянский декоратор, большой мастер.
Шиповничек наконец осторожно поднялась и, с опаской поглядывая на боковую дверцу, встала рядом с братом.
— Розанчик, а мы сегодня увидим короля?
— Нет, сестричка. Он сейчас с официальным визитом за границей и, к сожалению, не приедет на День Рождения своих дочерей. Но мы увидим принцесс и ещё многих знатных особ. О, я совсем забыл, идём, я покажу тебе одну вещь.
Он подал руку кузине и помог ей спуститься. До этого Шиповничек не обращала внимания на стоящее прямо перед возвышением кресло с гнутыми ножками и шёлковым с розочками сидением, с тем же узором, что и на стенной обивке. Конечно, оно не могло поспорить изяществом с троном, но тоже было роскошным.
Кресло стояло справа от тронов принцесс, стену за ним скрывала тёмно-красная бархатная портьера. Такая же портьера висела со стороны боковой двери.
— Зачем эти шторы, за ними же ничего нет? — поинтересовалась Шиповничек.
— Ошибаешься, за ними стоят кресла для особо почётных гостей, тех, кому жалуется право сидеть в присутствии принцесс и даже самого короля. А вот это кресло знаешь зачем? Это для Королевы Бала, её будут выбирать сегодня на празднике.
— И кто ею будет? — глаза юной мадемуазель загорелись.
— Не знаю. Королевой может стать любая из приглашённых на бал дам. Я бы выбрал тебя! Кстати, можешь посидеть немножко.
— Нет, правда?! — Шиповничек сияла, и лепестки на её щеках алели от счастья.
— Прошу вас, моя королева.
Бал ещё и не начинался, а Шиповничек уже была на вершине блаженства. Да, этот день обещал многое.
— Конечно, сестричка, ты достойна стать Королевой Бала, но если приедет мадемуазель Пассифлора, то шансы всех остальных будут равны нулю, — размышлял вслух Розанчик.
— Сама Великая Мадемуазель?
— Да. Есть надежда, что она приедет.
— О, это было бы… — Шиповничек не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства. Помолчав, она сказала: — Знаешь, я никогда раньше не видела её. Только в газетах. А ты?
— Я — видел.
— Расскажи…
— Как-нибудь потом. Сейчас пойдём лучше, спустимся в сад.
Розанчик отодвинул портьеру в углу. Оказалось, там пряталась ещё одна маленькая дверца. Он повернул ручку.
— Эта дверь ведёт в галерею, мы пройдём по ней и посмотрим на всё сначала сверху, а потом спустимся возле часовни в саду.
— Хорошо, месье гид, — улыбнулась Шиповничек и проскользнула в любезно открытую перед ней дверцу.
С лёгким щелчком дверь Тронного зала закрылась за ними.
Глава 5Ранняя прогулка принца
«Утренние часы помогают принять верное решение»…
Видимо, этим мудрым принципом руководствовался красивый молодой человек в чёрном бархатном костюме со вставками из тёмно-лилового атласа на рукавах; и в чёрных же, высоких сапогах из мягкой кожи с серебряными пряжками. Он в задумчивости бродил по садовой дорожке (пустынной в этот ранний час) взад и вперёд.
Высокий испанский воротник камзола обрамлял его бледное лицо, на котором резкой линией выделялись тонкие нахмуренные брови и узкие плотно сжатые губы. Вероятно, он надеялся, что ранняя прогулка принесёт ответ на какие‑то важные вопросы, занимавшие его мысли. Если добавить, что молодой человек был принцем, то легко поверить, что забот у него было предостаточно.
Вдруг, черты лица его высочества разгладились, и он, устремив пристальный взгляд в дальний конец аллеи, перестал наконец нервно теребить широкую серебряную цепь из плоских ажурных звеньев, украшавшую его грудь. Эту цепь он ни на минуту не оставлял в покое во время своих размышлений.
Солнечным лучом, разогнавшем тучи сомнений с его чела, оказалась розовая женская фигурка, возникшая на другом конце садовой дорожки.
— Что-то не припомню, чтобы я видел эту крошку раньше, — пробормотал принц, разглядывая издали незнакомку.
Не удивительно! Ведь навстречу ему шла юная мадемуазель Шиповничек, никто другой!
Только что из окна второго этажа Розанчика окликнула мадам Розали, и паж исчез, пообещав, что вернётся через минуту. Шиповничек сказала, что подождёт его, и продолжала одна идти по аллее апельсиновых деревьев, усыпанных ароматными белыми цветами.
Минуту назад они с Розанчиком побывали в Садовой часовне. Оказывается, в этой симпатичной маленькой церквушке венчались король и королева — отец и мать нынешних принцесс. Она думала, что принцесс и крестили здесь, но Розанчик возразил:
— Нет, их крестили в Нотр‑Дам, но венчаться они обещали здесь, во дворце.
— А у какой‑то из принцесс уже есть жених? И когда свадьба?
— Ну, об этом рано ещё говорить, — таинственно улыбнулся Розанчик.
Ясно, он что‑то знал. Ещё не успев приехать, Шиповничек с головой окунулась в придворную жизнь. Жаль, что брата позвали в самый неподходящий момент, можно было узнать ещё что-нибудь.
Апельсиновая аллея кончилась, и Шиповничек свернула на дорожку, с обеих сторон которой росли подстриженные кусты самшита. Она ещё не заметила кавалера в чёрном, который с удивлением наблюдал за ней.
Наконец она подняла глаза. Буквально в десяти шагах от неё стоял молодой мужчина лет тридцати-двадцати восьми. Высокий, стройный, с орлиным носом, с короткой причёской из прямых чёрных волос. Внимательный взгляд устремлён на неё. Шиповничек слегка смутилась, но продолжала идти ему навстречу.
Когда она подошла поближе, незнакомец галантно поклонился ей:
— Доброе утро, мадемуазель.
Шёлковые волосы цвета воронова крыла взметнулись совсем близко от Шиповничек. Она ответила:
— Доброе утро, монсеньор.
— В столь ранний час лишь очень немногие из гостей уже встали. Вам не скучно гулять одной?
— О нет, монсеньор. Я любовалась дворцом.
— И как он вам нравится? — в тоне принца мелькнула ирония.
— Он великолепен!
— Простите, разрешите представиться. Меня зовут… Чёрный Тюльпан. А вас? Мадемуазель…
— Шиповничек дю Рози, — она присела в реверансе. — Счастлива познакомиться.
«Забавная малышка», — подумал принц. — «Провинциалка, но миленькая. Интересно, откуда она взялась?»
— Вы, вероятно, новая фрейлина принцессы Бьянки? — закинул он пробную удочку.
Шиповничек скромно ответила:
— Я была бы чрезвычайно рада стать ею, но пока я даже не представлена принцессам.