[104]. Он был одновременно носителем устной традиции, сказителем и собирателем народного творчества, самобытным литератором и в каком-то смысле героем песен — воином, воеводой черногорского племени кучей, принимавшим непосредственное участие в борьбе против Османской империи. Так, в битве при Фундине, состоявшейся 2 августа 1876 года, войско черногорцев под командованием Марко Милянова и еще одного воеводы, Ильи Пламенаца, уступая противнику по численности более чем вдвое, одержало впечатляющую победу, обеспечив благоприятный исход черногорско-турецкой войны 1876–1878 годов. Говорили, что его не берет пуля и что он здухач — рожденный от змея колдун, способный сражаться с врагом во сне.
Среди трудов Марко Милянова — все они были опубликованы после его смерти — вспомним «Примјери чојства и јунаштва» («Примеры человечности и героизма», 1901), сборник преданий и историй об отважных героях, иллюстрирующий качества, которыми должен обладать юнак, доблестный витязь. «Чојство» буквально означает «человечность», и в это понятие в изложении Милянова входили «благородство, человеколюбие, готовность к добру и милосердию, самопожертвованию, приверженность чести и достоинству…»[105]. Герои погибают, но остаются жить в песнях и преданиях.
Вторая книга Милянова, «Племе Кучи у народној причи и пјесми» («Племя кучей в народных преданиях и песнях», 1904), содержит юнацкие песни племени кучей и идеализированное, эпическое изложение их истории. Здесь следует отметить, что он не был историком в современном понимании термина, опирался на устную традицию, в которой реальные события, достойные запоминания, неизбежно превращаются в легенды, — и потому в его повествовании практически отсутствуют даты и хронология в целом не всегда соответствует той, которую можно восстановить, если руководствоваться письменными свидетельствами. Борис Путилов справедливо считал, что «Марко Милянов находился во власти эпического сознания»[106], которое не разграничивает реальность и вымысел, достоверное и невероятное, а опирается на преемственность традиций.
Воевода Марко Милянов.
Милан Јовановић / Народна библиотека Србије
И наконец, труд «Живот и обичаји Арбанаса» («Жизнь и обычаи албанцев», 1908) содержит описание жизненного уклада и обычаев албанского народа, который Марко Милянов очень уважал (и к тому же сам был наполовину албанцем по матери) и с которым стремился сохранять добрососедские отношения. Хотя автор признается, что его рассказ не всеобъемлющий, поскольку нацелен в первую очередь на описание народного духа, а не каких-то четко установленных реалий, книга все равно до сих пор представляет интерес как уникальный источник сведений о мироощущении этого балканского народа на рубеже XIX–XX веков.
Королева высокогорной Албании
Мэри Эдит Дарем (1863–1944) была старшей из девяти детей в семье лондонского хирурга Артура Эдварда Дарема. После его смерти ей пришлось взять на себя заботу о больной матери, и бремя оказалось настолько тяжелым, что подорвало ее собственное здоровье. Эдит было 37 лет, когда доктор посоветовал ей отправиться в заграничное путешествие, чтобы отдохнуть и набраться сил. Она отправилась на Балканы и посетила Далмацию и Черногорию, после чего, вернувшись в Лондон, занялась изучением сербохорватского языка и балканской истории. Эти знания ей пригодились, ведь впереди было еще множество опасных и увлекательных путешествий.
Черногорские женщины. Эдит Дарем, иллюстрация к книге Through the Lands of the Serb («В сербских краях»), 1904 г.
По образованию Эдит была художницей, ее иллюстрации к кембриджской энциклопедии по естественной истории отличаются хорошей техникой исполнения и любовью к деталям, да и во время своих странствий она делала многочисленные зарисовки, вошедшие в некоторые изданные книги. У нее также случались персональные выставки с графическими и акварельными работами. Но стечение обстоятельств привело к тому, что художница увлеклась этнографией — и Балканами, а позже конкретно Албанией, ее историей, бытом, племенами — и добилась известности именно на этом поприще.
Through the Lands of the Serb («В сербских краях») — так назывались ее путевые заметки, опубликованные в 1904 году. Книга состоит из трех частей, в которых описан маршрут, включавший Котор, Негуши, Цетине, Подгорицу, Риеку, Антивари (Бар), Шкодру, Белград, Смередево, Ниш, Пирот, Крушевац, Колашин, Дечани и закончившийся возвращением в Подгорицу. Уже в первом своем путешествии по балканским землям Эдит старательно избегала мест, предназначенных для туристов, не задерживалась нигде надолго, чтобы увидеть как можно больше, и с горечью отмечала, что множество живописных уголков сровняли с землей из-за желания обеспечить чужакам привычный уровень комфорта. Бытовые неудобства и опасности дорог, где вполне можно было расстаться не только с кошельком, но и с жизнью, ее совершенно не пугали. Она интересовалась всем — от легенд до способов земледелия, специфичных для региона, где кругом одни горы и мало плодородной почвы, — и записывала все, о чем узнавала, выпуская после очередного визита на Балканы новый травелог. Больше всего ее поражали нравы местных жителей с их зачастую трагической, кровавой историей. С каждым разом она приезжала на Балканы все более осведомленной и вовлекалась в их жизнь сильнее.
Язык — одна из интересных особенностей Черногории. Он непростой. Я несколько месяцев выслеживала его в Лондоне, и это привело меня в удивительные места. Школы и курсы, где преподают все языки Европы, Азии, Африки и Америки, не знают его. В ходе погони я поймала румына, венгра и албанца, но так и не приблизилась к цели. Я обратилась за помощью в балканское консульство, которое, как оказалось, состояло исключительно из англичан, не знавших ни слова на искомом языке, но по такому случаю любезно обратившихся в министерство, включавшее, по их словам, исключительно очень обаятельных людей, которые мне, несомненно, весьма понравятся. Министерство растерялось, но возжелало оказать всяческую поддержку. Еще никто и никогда не проявлял такого интереса к их родному языку. Было высказано предположение, что больше всего на роль моего наставника подходит бывший министр, приехавший на похороны королевы Виктории. Он сообщил в вежливом ответном письме, что вскоре должен вернуться в родные края, в связи с чем предложил поручить дело одному доблестному и удалому офицеру, атташе дипломатической миссии, обязав его приходить и беседовать со мной раз в неделю. «Конечно, — добавил он, — доблестному капитану не полагается никакого вознаграждения».
Образцы традиционных боснийских татуировок из книги Эдит Дарем «Некоторые сведения о происхождении племен, законах и обычаях Балкан».
M. E. Durham. Some tribal origins, laws, and customs of the Balkans, 1928
— Но предположим, — неуверенно проговорила я, — что капитану работа придется не по нраву — и тогда мы окажемся в неловком положении, верно?
— Что вы! — радостно воскликнул консул. — Когда он услышит, что это по приказу сами знаете кого, не посмеет отказать.
Будучи не героиней одного из романов мистера Энтони Хоупа[107], а всего лишь обитательницей лондонского предместья, я поблагодарила всех и углубилась в изучение грамматики, ослепленная ярким светом, который мои исследования пролили на устройство этого балканского государства, и озадаченная вопросом, все ли прочие в той же степени готовы приставить к каждому иностранцу с улицы по министру и атташе.
В 1909 году Эдит выпустила третью книгу из семи — High Albania («Высокогорная Албания»), которая до сих пор остается ее самым известным опубликованным трудом и ценным источником информации о жизни албанцев, об их нравах и воззрениях. Впоследствии в своих путешествиях и исследованиях эксцентричная англичанка сосредоточилась на этом регионе, который в начале прошлого века был в Европе одним из самых изолированных и отсталых. Она не только странствовала, записывая наблюдения и образцы фольклора, собирая предметы одежды и украшения для своей коллекции, но и занималась благотворительностью, искала спонсоров, готовых платить за медикаменты и еду для нуждающихся, помогала местным жителям в меру своих возможностей и сил. В конце концов Эдит Дарем стала членом Королевского антропологического института Великобритании и Ирландии, но от участия в теоретических диспутах воздерживалась, поскольку была этнографом-самоучкой, и продолжала вести свои исследования привычным образом.
Чем больше Эдит узнавала Албанию и албанцев, тем сильнее вовлекалась в их жизнь и тем ревностнее отстаивала интересы, в том числе путем политических заявлений, писем и газетных публикаций, которые приобретали все более отчетливую антисербскую направленность, за что ее жестко критиковали оппоненты из числа британских интеллектуалов (но она, как мы помним, ничего не боялась). Албанцы оценили подобную преданность: они называли англичанку Mbretëresha e Malësoreve («Королева горцев») и помнят о ее глубокой любви к Албании до сих пор.
Мы уже познакомились с балканскими богами и святыми, а также с героями эпических песен, юнаками и их противниками. Конечно, ими дело не ограничивается. Кто же еще населял волшебное измерение Балкан, какие новые и необычные (или, наоборот, знакомые под другими именами) персонажи нам встретятся?
Дикие люди, великаны и прочие
Может показаться, что мифическое сознание делит реальность на принадлежащую людям и сверхъестественным существам — демонам, покойникам, духам во всем многообразии форм, о котором речь пойдет в