Помимо семейной Славы, бывает также церковная и сельская. В этом контексте следует упомянуть запис и заветину — священное дерево с крестом, вырезанным на коре, своеобразный храм под открытым небом, и праздник в честь этого дерева. Крест обновляли ежегодно в день Славы, когда также устраивали крестный ход, всеобщие молитвы и совместную трапезу. Для записа могли выбрать грушу, дуб или какое-то другое дерево. В селах, где церкви не было, под деревом проводили службы и все необходимые обряды. Конечно, относились к нему с уважением и почетом, не рубили и не лазали, не ели плоды, кланялись и снимали шапки, проходя мимо.
Славский хлеб.
nada54 / Shutterstock
Подле записа совершались действия, в большей или меньшей степени напоминающие жертвоприношения: его поливали вином или маслом, привязывали к стволу цветы и фрукты, а также могли заколоть у корней ритуальное животное, окропить кровью вырезанный крест и раздать мясо участвующим в обряде семьям[202].
Жизнь крестьянина с давних времен была подчинена довольно жестким правилам, отчасти обусловленным его работой в поле, саду, винограднике, необходимостью заботиться о животных и постоянной угрозой голода, который могли вызвать стихийные бедствия или такие малопонятные явления, как эпидемии. Попытки истолковать природу, мироздание, насколько это было по силам человеку, — вот еще одна немаловажная причина возникновения обширного комплекса привязанных к календарю обычаев, в которых накопленное с опытом понимание подлинных свойств животного и растительного мира сочетается с поразительными фантастическими существами, вредящими по графику, и мерами противодействия, нередко совершенно непостижимыми.
Мысль о том, что где-то в Европе все еще соблюдают обряды, проистекающие из древних культов, способна вызвать улыбку на устах знатока современного кино и вопрос, уж не с летним ли солнцестоянием они связаны. Шутки шутками, но да, действительно — с ним, а также с зимним и с некоторыми другими астрономическими и природными феноменами. Имена древних богов забылись и не всегда поддаются восстановлению, но сами культы изучены в меру возможностей современных исследователей. Поклонение предкам и духам природы (которые, возможно, одно и то же), солнцу, воде, очистительному пламени — все это проглядывает сквозь толщу христианских веков, иной раз весьма отчетливо, невзирая на формальное «присутствие» в той или иной церемонии какого-нибудь христианского святого.
Конечно, мы посмеиваемся над верой в приметы и знаем, что раскрытые в неурочный день ножницы или пущенная в ход игла не повлекут за собой нападение медведя или волка в лесу. Но, быть может, изучение мифического мировоззрения и ритуалов, которые начали забываться уже в конце XIX века под воздействием необоримого натиска истории и науки, помогут нам по-настоящему ценить те знания об окружающем мире, которые человечество скопило и научилось применять к сегодняшнему дню.
Часть III. Пророки, кровопийцы и цари
Глава 7. О бессмертии и дуализме балканской души
Певец и музыкант Орфей, спустившийся живым в Аид за своей безвременно умершей женой, возможно, один из самых популярных в современной массовой культуре образов, рожденных древнегреческой мифологией. Существует множество интерпретаций мифа об Орфее и Эвридике в самых разных формах — от литературных произведений и комиксов до фильмов и мюзиклов. Да, героев могут звать иначе, и действие может происходить вовсе не в Древней Греции, а где угодно — даже в Бразилии[203], — но мы знаем основные вехи мифа и без особого труда определяем суть истории. Они любили друг друга, она погибла, он отправился в загробное царство, очаровал своей поразительной музыкой Харона, Цербера и прочих, но вызволить жену не сумел, потому что в самый последний момент нарушил единственное поставленное ему условие — оглянулся раньше, чем Эвридика вышла на солнечный свет.
Впрочем, если верить интерпретации Платона в «Пире», вся эта история была лишь изощренным испытанием, устроенным богами, в котором Орфей был обречен на провал: «Таким образом, и боги тоже высоко чтут преданность и самоотверженность в любви. Зато Орфея, сына Эагра, они спровадили из Аида ни с чем и показали ему лишь призрак жены, за которой тот явился, но не выдали ее самой, сочтя, что он, как кифаред, слишком изнежен, если не отважился, как Алкестида, из-за любви умереть, а умудрился пробраться в Аид живым. Поэтому боги и наказали его, сделав так, что он погиб от рук женщин, в то время как Ахилла, сына Фетиды, они почтили, послав на Острова блаженных…»[204]. Остров блаженных — также часть древнегреческого загробного мира. Иными словами, боги и не собирались возвращать Эвридику в мир живых.
Орфей и фракийцы. Краснофигурный античный кратер. V в. до н. э.
The Metropolitan Museum of Art
Второй по степени известности (но первый по внутренней хронологии) сюжет, связанный с Орфеем, входит в миф о путешествии за золотым руном. Орфей был в числе аргонавтов и помогал им в пути: в частности, они миновали остров сирен без потерь, потому что он играл на кифаре (лире), заглушая громкой и красивой песней голоса коварных волшебных существ, вознамерившихся погубить очередную команду мореходов. Если верить древним авторам, Орфей мог зачаровать своей игрой диких зверей, камни и деревья, заставить реку изменить русло. Разве могли сирены устоять?
И еще одна, довольно мрачная история связана с гибелью Орфея, которого разорвали на части впавшие в ритуальное безумие дионисийские жрицы — их наслал сам Дионис за то, что поэт и музыкант чествовал Аполлона, небесное пламя, а не хтонический подземный огонь (но есть и версия, согласно которой все дело в ярости отвергнутых женщин: Орфей, вернувшись из Аида и окончательно утратив Эвридику, избегал женской любви и, цитируя Овидия, «[перенес] на юнцов недозрелых любовное чувство»). Когда мужчины вошли в храм, оставив оружие у входа, женщины схватили его и устроили кровавое побоище. Голову убитого Орфея они швырнули в реку, и, когда ее в конце концов выловили, она продолжала петь и пророчествовать. Какое-то время голова провела в святилище, привлекая к себе чересчур много внимания, пока не умолкла по велению завистливого Аполлона, к чьим оракулам перестали приходить. Кифара Орфея попала на небо в виде созвездия Лиры.
Как правило, в контексте смерти Орфея говорят о менадах или вакханках, но фракийских участниц соответствующего культа называли бассаридами — от древнегреческого βασσαρίς (бассарис), «лисья шкура». По преданию, одеяние из этой шкуры носил во Фракии Дионис Бассарей, и жрицы подражали ему.
Отметим, что в древнегреческом мифе Дионис Загрей, сын Зевса и Персефоны, погиб примерно так же, будучи разорванным на части, только его убийцами стали титаны. Они были наказаны, а Загрей — благодаря тому, что его сердце уцелело, — родился вновь как сын Зевса и смертной женщины Семелы. Судьба Загрея — очень важный момент, к которому мы еще вернемся в разделе об орфическом вероучении.
Дионисийский акт разрывания на части называется спарагмос (σπαραγμός).
Вспомним сперва про Орфея. Его сама Каллиопа,
Как гласит молва, родила у горы Пимплеиды,
Некогда ложе свое разделив с фракийцем Эагром.
А говорят про него, что он нерушимые скалы
Звуками песен своих чаровал и потоки речные.
В тесном толпятся строю вблизи Фракийского мыса
В пышном убранстве дубы. Их однажды вслед за собою,
Лирой чаруя своей, он свел с Пиерии дальней[205].
Однако все три сюжета — это лишь фрагменты мифа об Орфее.
Самое раннее упоминание о нем относится к VI веку до н. э. Орфей известен нам как персонаж древнегреческого мифа, но, как принято считать, по происхождению он фракиец и в этом контексте отражает представления древних греков о Фракии, ее культуре и верованиях, которые казались довольно экзотичными из-за особого — то есть не соответствующего «Теогонии» Гесиода — взгляда на космологию и божественный пантеон, а также из-за отношения фракийцев к смерти и загробной жизни, основанного на идее бессмертия души. По мнению греков, именно он посвятил их в мистерии Диониса, Кабиров, Деметры и Персефоны[206]. Орфей сам был как минимум посвященным, а некоторые авторы придерживаются мнения, что именно он эти мистерии и изобрел. Например, вот что пишет Павсаний в «Описании Эллады»:
• «Из богов эгинеты чтут больше всего Гекату и каждый год совершают таинства в честь Гекаты; они говорят, что эти таинства установил у них фракиец Орфей»;
• «Деметру Хтонию (Подземную) лакедемоняне почитают, рассказывая, что ее культ передан им Орфеем…»
• «Как мне кажется, Орфей превосходил красотой своих поэм всех бывших до него, но наибольший авторитет он заслужил тем, что его считали знающим, как совершать таинства в честь богов, как производить очищения за безбожные поступки, как врачевать болезни и как отвращать гнев богов… Есть которые говорят, что Орфей нашел себе кончину, пораженный по воле бога молнией. А поражен он был молнией за те речи и откровения, которым, неслыханным прежде людьми, он учил в таинствах и обрядах»[207].
Действительно, в ряде случаев Орфею приписывали обучение людей врачеванию, а также письму и сельскому хозяйству, что, согласно греческим источникам, обычно совершали другие культурные герои и боги (например, Асклепий). Орфическое учение на самом деле содержит ряд наставлений философского, этического и медицинского характера. Аристофан в «Лягушках» устами Эсхила утверждает, что Орфей, включенный им в число великих поэтов наряду с Мусеем, Гесиодом и Гомером, цивилизовал дикарей, научив их «священным обрядам, а также воздержанию от крови»