Последние полгода как у премьер-министра Великобритании не было ни одного спокойного дня. Разумеется, и прежде, до появления Врат, ведущих в будущее, жизнь Черчилля была далека от размеренной рутины мирного времени. Это дурак Чемберлен вместе с Даладье втравил Великобританию в войну в крайне невыгодной конфигурации. На что рассчитывали эти двое, натравив вермахт на восток, а потом чисто формально объявив Гитлеру странную войну без единого выстрела? Они что, думали, он не поймет, что Франция и Великобритания стремятся занять такие политические и военные позиции, из которых им будет выгоднее всего атаковать Германию в тот момент, когда ее основные силы будут яростно биться с большевиками на востоке. Адольф все понял правильно – и хитрецы, уже приготовившиеся бомбить Баку и посылать свой экспедиционный корпус на помощь воюющей Финляндии, жестоко поплатились за свое хитроумие. Даладье после разгрома Франции некоторое время скрывался, но был пойман, после чего угодил в немецкий концлагерь Бухенвальд. Его британский подельник Артур Невилл Чемберлен отделался отставкой, уехав в свое поместье, где еще до конца сорокового года скончался от рака кишечника. Это заболевание у него обнаружили незадолго до смерти, причем сразу в терминальной стадии. Ну, кто скажет, что это не Божья кара… ведь боли при этом заболевании такие, что перед ними бессилен даже морфий.
Когда на премьерство позвали его, Черчилля, который прежде криком кричал, что нельзя так потакать нацистской гиене, то исправлять что-то было поздно. Германская операция «Гельб», лишившая Великобританию единственного союзника на континенте, началась за несколько часов до этого назначения, так что ничего изменить или отсрочить возможным уже не представлялось. Шесть недель войны на континенте, а потом еще целый год[3], когда Великобритания один на один противостояла монстру, подмявшему под себя всю Европу. От немедленного уничтожения тогда ее спасла узкая полоска воды, Канал, отделяющий Острова от Континента, а также мужество британских летчиков, зенитчиков и моряков, отбивших воздушное наступление на Британию. И только когда Гитлер наконец-то напал на СССР, Черчилль понял, что Британия окончательно спасена… Правда, поначалу казалось, что это лишь отсрочка, ибо вермахт взялся сокрушать большевистские полчища с той же резвостью, с какой он громил польскую, французскую, бельгийскую и голландскую армии. А потом все поменялось с точностью до наоборот – и уже немецкие дивизии ныряли в мальстрём Смоленского сражения, чтобы исчезнуть в нем навсегда. И только тогда стало ясно, что теперь уже никогда-никогда немецкие генералы не соберут вновь такую силу, чтобы попробовать провернуть высадку на берегах туманного Альбиона.
Но именно в эти дни британский премьер потерял покой и сон. Вместо известного, уже привычного зла появилось новое, незнакомое. Казалось бы, среднерусская возвышенность, где открылись Врата, расположена далеко из Великобритании, а пришельцы из иного мира на первых порах не выказывали желания далеко отходить от них. Но, что совершенно не понравилось британскому премьеру, советский диктатор как-то сразу потерял интерес к заключению союзного договора с Великобританией; видимо, новые союзники устраивали его больше. В один прекрасный момент Черчилль осознал, что больше не имеет рычагов влияния на советского вождя. Получив поддержку извне, дядя Джо сразу сделался дерзким и независимым, ни в грош не ставящим вечные британские интересы. Как британская дипломатия ни старалась спасти Финляндию от окончательного разгрома (а особенно от лишения государственности), красный диктатор игнорировал все исходящие из Форин Офиса сигналы, просьбы и увещевания. Ладно еще взятая русскими с налету Рига, которую в Лондоне с удовольствием объявили бы столицей возрожденного латышского государства. Но вот захват Хельсинки – это для Британии было уже слишком. На землю этого города больше двадцати лет не ступала нога русского солдата, – и вот он опять стал частью ненавистной Черчиллю империи, причем ненавистной вдвойне: и как русской, и как большевистской.
Однако всплеск британской ярости прошел впустую: британского посла Криппса просто не допустили к большевистскому диктатору. «Верховный главнокомандующий занят, – сообщили ему, – он много работает над документами и совещается с соратниками.» «Ага, занят, – зло подумал Криппс, – только и думает над тем, где бы еще нарушить довоенный статус-кво!»
Этот «довоенный статус-кво» стал той самой писаной торбой, с которой британский дурак с самого начала войны бегал по всей Европе. Ради его сохранения в Лондоне сидел целый зверинец разных «бывших», начиная с королей Бельгии, Норвегии, Греции и Югославии и заканчивая не представляющими никого, кроме самих себя, кучки польских эмигрантов. И добро бы паны вели себя прилично, – нет, они бегали, потрясали саблями и кулаками, требуя, чтобы Британия немедленно объявила войну их главному врагу – Советскому Союзу. И ведь никто из этих деятелей так и не задался вопросом: а зачем их хозяевам британцам такое счастье, воевать сразу и с Германией и с Советами? Америка пока не союзник, а лишь сочувствующий, а Франклин Рузвельт себе на уме. Довоенный статус-кво американскому президенту безразличен, при этом он совсем не прочь откусить чего-нибудь в свою пользу; да только ему не дает Конгресс, состоящий из одних изоляционистов. Ведь войну Америке Гитлер так и не объявил.
И что хуже всего – неожиданно люди Рузвельта начали суетиться в Москве. Гопкинс, Уоллес и, наконец, миссис Рузвельт, роль которой британской разведке так и осталась неясна. Несомненно, что вся эта компания искала контактов с русскими из будущего и, вполне вероятно, добилась своего. Америке, жестоко израненной нападением японцев, срочно понадобились сильные союзники, и, надо понимать, они нашли у русских из будущего полное взаимопонимание. Но самое скверное заключалось в том, что американцев русские пустили туда, откуда с порога гоняли англичан. Мол, ходят тут разные, кыш отсюда, нищеброды… Черчилль понимал, что если Рузвельту будет выгодно, тот задешево сдаст и его самого, и всю Великобританию оптом. С Гитлером команде американского президента разговаривать не о чем, у Великобритании просто нет того, что нужно американцам; для взаимовыгодной игры остаются только дядя Джо и мистер Путин. Вот Рузвельт их и обхаживает. Вопрос только в том, что ему заломили за открытие второго фронта в Манчжурии.
И ведь никогда не известно, что задумали эти русские – вот что страшно. Глухое затишье, то на одном участке фронта, то на другом взрывается стремительными, подготовленными в глубокой тайне наступательными операциями, в кратчайшие сроки решающими поставленную задачу, после чего начинается добивание деморализованного окруженного врага. Единственным продолжительным сражением была битва за Смоленск, но при этом вермахт понес такие потери, что любая другая армия мира в ней была бы попросту уничтожена. Потом был прорыв русских к Риге, в результате чего немцы лишились еще двух армий из состава группы армий «Север». Восточный фронт еще очень далеко, но Черчилль буквально физически чувствует исходящую от него угрозу. Русская армия из будущего уже доказала, что способна наносить в буквальном смысле удары сокрушительной силы, да и большевики тоже стремительно постигают науку побеждать. Один-два таких же рывка, как и под Ригой – и русские армии окажутся в Европе; а там, куда ни плюнь, зоны вековечных британских интересов. В настоящий момент на Британию ориентируются эмигрантские правительства Польши, Норвегии, Югославии и Греции – то есть тех стран, что прежде составляли собой так называемый санитарный кордон против большевизма. И если у югославов и даже греков перед Россией имеется определенный пиетет, то поляки русских люто ненавидят, потому что когда-то проиграли им схватку за господство в Восточной Европе.
Правда, благодаря запредельным потерям немцев на Восточном фронте в Северной Африке у англичан наступило благословенное затишье. И это не только потому, что зимой в пустыне климат хотя бы отдаленно подходит для белых людей, но и потому, что Демон Пустыни, германский хитрец Роммель, которого приучен бояться всякий англичанин, теперь совсем не получает пополнений, и, более того, среди немецких офицеров поговаривают о переброске африканского корпуса на Восточный фронт. Мол, сам Роммель, а также его солдаты, танки и орудия сейчас куда нужнее там, где идет борьба с большевизмом, а не в никому не нужных песках Сахары. Но даже это затишье таит в себе угрозу. Черчилль не может не задумываться о том, что станет с Европой, когда немцы и их союзники на Восточном фронте просто закончатся, и, судя по темпам потерь вермахта, ждать этого остается уже недолго.
И эта проблема волнует не только британского премьера. Вот и два дня назад во время традиционного вторничного ланча премьера в Букингемском дворце этот вопрос неожиданно поднял король Георг VI. В самом начале разговора Его Величество сказал, что сгорает со стыда, а потом бросил на стол толстую стопку непривычно разноцветных газет. В основном это были британские и американские издания, преимущественно датированные второй половиной две тысячи восемнадцатого года по октябрь включительно. Оказалось, что эти газеты, за которыми с таким усердием охотилась британская разведка, были за два дня до этого доставлены курьером в Букингемский дворец из советского посольства. Подарок, так сказать, королю от дядюшки Джо.
Много, много интересного из этих газет узнал о своей семье и стране британский монарх…
– У меня такое ощущение, будто я с разбегу нырнул в выгребную яму, – в сердцах сказал король. – Мой внук трясет своим грязным бельем по всему миру! Мой правнук женился на продавщице и даже, более того, она оказалась «цветной»! Только подумать… Все это не приснится и в страшном сне, и тем не менее это данность, с которой необходимо смириться. Британия будущего утратила все колонии и боевую мощь, из-за чего попала под контроль наших заокеанских кузенов. В мире с ней считаются не больше, чем с какой-нибудь Бельгией. Знаете, сэр Уинстон, настоящих англичан в двадцать первом веке почти не осталось, страна переполнена выходцами из бывших колоний: неграми и магометанами, а в Лондоне есть такие районы, где вовсе не звучит английская речь. В результате этого мэром Лондона уже два года является магометанин по имени Садик Хан. Но худшее даже не в этом, а в том, что сильнее всего деградировала наша элита. Правительство Ее Величества в том мире ведет себя так, будто его набирали исключительно из пациентов Бедлама. Я начал сомневаться – стоит ли нам сражаться за такое будущее для Британии или лучше, открыв кингстоны, уйти на дно на ровном киле?