Судья. А Шеф Полиции? Он их, как всегда, обманул?
Воровка. Уже четыре часа как о нем ничего не известно. Если он смог ускользнуть, он обязательно придет сюда. Его ждут с минуты на минуту.
Судья (Воровке, присаживаясь). Во всяком случае, пусть не надеется перейти через мост Руайад, он был взорван сегодня ночью.
Воровка. Это известно. Взрыв был слышен отсюда.
Судья (театральным тоном читает в Кодексе). Итак. Начнем сначала. Пользуясь тем, что праведники спят, пользуясь их минутным сном, ты их грабишь, ты их обираешь, ты их обкрадываешь и ты их обворовываешь…
Воровка. Нет, месье Судья, никогда…
Палач. Я исполосую ее?
Воровка (крича). Артур!
Палач. Что ты несешь? Не обращайся ко мне. Отвечай месье Судье. А меня зови месье Палач.
Воровка. Да, месье Палач.
Судья (читая). Я спрашиваю: ты воровала?
Воровка. Да. Да, месье Судья.
Судья. Хорошо. Теперь отвечай быстро и четко: что ты украла еще?
Воровка. Хлеб, потому что я была голодна.
Судья (вставая и кладя книгу). Возвышенный! Возвышенный поступок! Я буду судить все это. О, милая, ты примиряешь меня с миром. Судья! Я буду судьей твоих поступков! От меня зависит, куда склонится чаша весов. Мир – это яблоко, я режу его на две половинки: хорошие, плохие. И ты согласна, благодарю, ты согласна быть плохой. (Лицом к публике.) На ваших глазах: ничего в руках, ничего в карманах, снять гниль и выбросить. Но это болезненная операция. Если приговаривать серьезно, каждый приговор стоил бы мне жизни. Вот почему я умер. Я живу в сфере жесткой свободы. Король Ада, те, кого я кладу на весы правосудия – покойники, как я. Эта женщина – покойница, как и я.
Воровка. Вы меня пугаете, месье Судья.
Судья (с большим пафосом). Замолчи. В глубине Ада я разделяю людей, которые сюда попадают. Часть в огонь, другая – в грусть полей асфоделей. Ты, воровка, шпионка, сучка, Минос обращается к тебе, Минос тебя судит. (Палачу) Цербер?
Палач (изображая собаку). Гав, гав!
Судья. Ты прекрасен! К тому же вид новой жертвы тебя украшает. (Выворачивает ему губы.) Покажи свои клыки? Страшные. Белые. (Вдруг он становится беспокойным. Воровке.) Но по крайней мере ты не лжешь, эти кражи, ты их действительно совершила?
Палач. Будьте спокойны. Не может быть, чтобы она вздумала этого не делать. Я ее ударю.
Судья. Я почти счастлив. Продолжай. Что ты украла? (Неожиданно раздается треск пулеметной стрельбы.) Это закончится когда-нибудь!? Ни минуты покоя.
Воровка. Я вам говорила: восстание захватило все северные кварталы…
Палач. Замолчи.
Судья (раздраженно). Ты будешь мне отвечать, да или нет? Что ты украла еще? Где? Когда? Как? Сколько? Для чего? Для кого? Отвечай.
Воровка. Как правило, я проникала в дома в отсутствие слуг, поднималась по черной лестнице… Я рылась в ящиках, ломала копилки детей. (Она подыскивает слова.) Однажды я переоделась в честную женщину. Я надела костюм красно-бурого цвета, черную соломенную шляпу с вишнями, вуаль, черные ботинки на каблуках, затем я вошла…
Судья (быстро). Куда? Куда? Куда? Куда? – куда – куда? Куда ты вошла? (В конце реплики слово "КУДА" должно звучать как звук "А-А-А", чтобы запугать.)
Воровка. Я больше ничего не знаю, извините меня.
Палач. Я ударю?
Судья. Пока нет. (Женщине) Куда ты вошла? Скажи мне – куда? Куда? Куда? Куда? Уа! Уа! Уа!..
Воровка (обезумевшая). Но я вас уверяю, я больше ничего не знаю.
Палач. Я бью? Месье Судья, я бью?
Судья (Палачу, медленно к нему приближаясь). Ах! Ах! Твое удовольствие зависит от меня. Ты любишь бить, не так ли? Это похвально, Палач! Превосходная груда мяса, кусок мяса двигается только по моему решению! (Рассматривая Палача.) Зеркало, которое меня прославляет. Образ, к которому я могу прикоснуться. Я люблю тебя. Никогда я не имел ни силы, ни ловкости для того, чтобы оставить на его спине полосатые узоры. К тому же, что я мог бы сделать из такой силы и ловкости? (Дотрагиваясь до него.) Ты здесь? Ты здесь, моя огромная рука, слишком тяжелая для меня, слишком большая, слишком жирная для моего плеча и всегда идущая рядом со мной! Рука, центнер мяса, без тебя я пустое место… (Воровке.) Без тебя не больше, малышка. Вы мои два совершенных дополнения. Мы составляем прелестное трио! (Воровке.) Но у тебя есть преимущество перед ним, а также и передо мной, это – предшествование! Мое бытие судьи произошло от твоего бытия воровки. Если ты откажешься – но не вздумай это делать! – откажешься быть тем, кто ты есть – или что ты есть – ладно, кто ты есть – я тоже перестану быть… я исчезну, испарюсь. Сдохну. Улетучусь. Отрекусь. Отсюда следует: Добро исходит из… Ну так как? Как? Ты не откажешься, правда? Ты не откажешься быть воровкой? Это было бы скверно. Это было бы преступно. Ты меня лишишь существования! (Всхлипывая.) Говори, моя малышка, моя любовь, ты не откажешься?
Воровка (кокетливо). Кто знает?
Судья. Как? Что ты сказала? Ты мне откажешь?.. Отвечай, куда? И отвечай: что ты украла?
Воровка (сухо, вставая). Нет.
Судья. Скажи мне, где? Не будь жестокой…
Воровка. Не тыкайте мне.
Судья. Мадмуазель… Мадам. Я вас прошу. (Падая на колени.) Смотрите, я вас умоляю. Не оставите же вы меня в подобном положении, в ожидании своего бытия? Если бы не было судей, к кому бы мы обращались, но если бы не было воров?
Воровка (иронично). И что было бы?
Судья. Это было бы ужасно. Но вы не будете так играть со мной, не правда ли? Вы не допустите, чтобы ничего не было? Пойми меня правильно: ты скрытничаешь так долго, как можешь, и пока мои нервы выдерживают это, ты отказываешься от признания, и всякими хитрыми способами заставляешь меня томиться, топать ногами, если захочешь, проявлять нетерпение, исступление, брызгать слюной, потеть, ползать… ведь ты хочешь, чтобы я ползал?
Палач (Судье). Ползите!
Судья. Я гордый!
Палач (угрожая). Ползите! (Судья, который стоял на коленях, ложится на живот и начинает потихоньку ползти по направлению к Воровке. По мере того, как он к ней приближается, она пятится.) Хорошо. Продолжайте.
Судья (Воровке). Ты заставила меня ползти после того, как я был судьей, плутовка, ты права, но, если ты мне откажешь окончательно, девка, это будет опасно…
Воровка (высокомерно). Зовите меня мадам и обращайтесь вежливо.
Судья. Я получу то, что хочу?
Воровка (кокетливо). Воровство – дорогое удовольствие.
Судья. Я заплачу! Я заплачу, сколько будет нужно, мадам. Но если я больше не смогу отличить Добро от Зла, на что я буду нужен, я вас спрашиваю?
Воровка. И я себя спрашиваю.
Судья (бесконечно грустно). Только что я был Миносом. Мой Цербер лаял. (Палачу.) Ты помнишь? (Палач прерывает Судью ударом плетки.) Какой ты жестокий, злой! Хорошо! И я безжалостный. Недавно я наполнял Ад проклятыми, наполнял тюрьмы. Тюрьмы! Тюрьмы! Тюрьмы, карцеры, благословенные места, где зло невозможно, потому что они – перекресток всех проклятий мира. Невозможно совершить зло во зле. Однако, я желаю не осуждать, а судить… (Пытается подняться.)
Палач. Ползите! И поторопитесь, мне надо одеться.
Судья (Женщине). Мадам! Мадам, согласитесь, я вас прошу. Я готов лизать ваши ботинки, но скажите мне, что вы воровка…
Воровка (кричит). Нет еще! Лижи! Лижи! Сначала лижи!
(Сцена перемещается слева направо, как в конце предыдущей картины и уходит в правые кулисы. Вдалеке слышен треск пулемета.)
ТРЕТЬЯ КАРТИНА
Декорации
Три ширмы расположены так же, как и раньше, но теперь они зеленого цвета. Та же люстра. То же зеркало, отражающее неубранную постель. В кресле игрушечная лошадка, которую вносят фольклорные танцовщики в коротких плиссированных юбочках. В комнате находится застенчивый мужчина. Это Генерал. Он снял свой пиджак, котелок и перчатки. Рядом с ним – Ирма.
Генерал (показывая на шляпу, пиджак и перчатки). Не могу это таскать.
Ирма. Их сейчас сложат, завернут…
Генерал. Пусть это исчезнет.
Ирма. Сейчас все уберут. Даже сожгут.
Генерал. О да, верно, пусть горит! Словно города в сумерках.
Ирма. Вы видели что-нибудь по пути сюда?
Генерал. Я сильно рисковал. Чернь взорвала плотины, и целые кварталы затоплены. Арсенал тоже, весь порох мокрый. И оружие заржавело. Я вынужден был дать кругаля – чтобы не натыкаться на утопленников.
Ирма. Я не смею спрашивать вашего мнения. Каждый свободен, да я и не занимаюсь политикой.
Генерал. Поговорим о другом. Вот что важно: как я покину этот дом. Когда я выйду, будет поздно…
Ирма. По поводу поздно…
Генерал. Верно. (Он роется в кармане, достает оттуда банковские билеты, пересчитывает и отдает Ирме. Она держит их в руке.) Кстати, когда я буду уходить, я не хочу полететь кубарем в ночь. Меня, конечно, никто не будет провожать?
Ирма. Я думаю, нет, увы. Артур занят.
(Длинная пауза.)
Генерал (внезапно беспокойно). Но… она не идет?
Ирма. Я не знаю, что она может делать? Мне сказали, что все приготовлено к вашему приходу. Даже лошадь… Я позвоню.
Генерал. Оставьте, я сделаю это сам. (Нажимает на кнопку звонка.) Люблю звонить! Чувствуешь свою власть. Эй, трубить атаку!
Ирма. Одну секунду, мой генерал. О, извините, сейчас я предоставлю вам вашу охрану… Вы пойдете…
Генерал. Тсс! Не говорите об этом.
Ирма. У вас есть сила, молодость! Напор!
Генерал. И шпоры: у меня будут шпоры? Я сказал, чтобы они были прикреплены к моим ботинкам. Ботинкам цвета акажу, да?
Ирма. Да, мой генерал. Акажу. И лакированные.
Генерал. Лакированные, допустим, но в грязи?
Ирма. В грязи и, может быть, чуточку в крови. Я приготовила ордена.