Эванджелина посмотрела ему за спину, где перед лестницей стояли Хэвелок со стражником, но они не обращали внимания ни на нее, ни на незваного гостя. Видимо, Джекс заколдовал их. Многие люди искренне полагали, что Принц Сердец обладает единственной магической силой, заключавшейся в его смертельном поцелуе, но Джекс также умел управлять людьми, словно марионетками. На Севере силы Принца Сердец были несколько ограничены, и все же магия позволяла ему контролировать эмоции и сердца нескольких людей одновременно.
К счастью, он не мог воздействовать на Эванджелину, как бы ни пытался. Все закончилось тем, что она услышала его мысли. Джекс тоже мог слышать, о чем она думает, но только если она сама того хотела. И сейчас такое желание у нее напрочь отсутствовало.
– Ты целуешь его потому, что это доставляет тебе удовольствие? – спросил Джекс. – Или ты всерьез веришь, что поцелуй волшебным образом оживит его?
– А может, я делаю это, чтобы позлить тебя? – насмешливо ответила Эванджелина.
Губы Джекса дрогнули в озорной ухмылке.
– Отрадно слышать, что ты думаешь обо мне, когда целуешь мужа.
Ее щеки мгновенно вспыхнули.
– Поверь, в моих мыслях нет ничего милого.
– Так даже лучше. – Его глаза засветились, словно синие грани драгоценного камня с серебристыми прожилками – слишком красивые, чтобы принадлежать такому чудовищу. Чудовища должны были выглядеть как… чудовища, а не как Джекс.
– Ты пришел поддразнить меня?
Джекс нарочито медленно и печально выдохнул.
– Я тебе не враг, Лисичка. Вижу, что ты все еще злишься на меня, но ты ведь всегда знала, какой я на самом деле. Я никогда не притворялся кем-то другим, это ты позволила себе поверить в то, что я не такой, как говорят люди. – Его глаза сверкнули металлическим блеском, а взгляд стал совершенно равнодушным. – Я не твой друг. И не смертный паренек, который будет кормить тебя сладкой ложью, приносить цветы или одаривать драгоценностями.
– Я не думала о тебе так, – ответила Эванджелина. Но какая-то крошечная частичка ее души все же надеялась на это. Нет, она не ждала от него цветов или подарков, но в какой-то момент и правда начала воспринимать Джекса как друга. Ужасная ошибка, которую она никогда больше не совершит.
Эванджелина покачала головой и спросила:
– Что тебе здесь нужно?
– Хотел напомнить, что ты легко можешь спасти его. – Вальяжным движением Джекс засунул ладони в карманы брюк и посмотрел на нее так невозмутимо, словно заключить очередную сделку с ним так же просто, как отдать булочнику пару монет за свежий хлеб.
Все это только кажется таким простым. Конечно, если она скажет Джексу, что откроет Арку Доблестей, то Аполлон проснется уже сегодня. И не придется больше беспокоиться о новом наследнике престола. Но Джекс-то никуда не денется. Он останется рядом до тех пор, пока все недостающие камни не будут найдены. А Эванджелина хотела избавиться от Джекса – возможно, хотела этого даже больше, чем пробуждения принца. Пока Джекс присутствует в ее жизни, он продолжит ее разрушать.
Все это время Эванджелина пыталась найти способ исцелить Аполлона, но вполне возможно, что ей на самом деле стоило искать способ избавиться от Джекса.
– Мой ответ – нет, и он не изменится.
Джекс привалился к столбику кровати и скрестил руки на груди.
– Если ты правда так считаешь, то тебе не хватает воображения.
Услышав это, Эванджелина ощетинилась:
– У меня все в порядке с воображением, спасибо. Но мою решительность тебе не сломить.
– Как и мою. – В глазах Джекса мелькнуло что-то враждебное. – Даю тебе последний шанс передумать.
– Или что? – хмыкнула Эванджелина.
– Или ты по-настоящему возненавидишь меня.
– Может, именно этого я и желаю.
Уголок ядовитых губ Джекса дернулся, словно мысль его позабавила. Затем где-то наверху пробили часы. Семь громоподобных ударов.
– Тик-так, Лисичка. Я пытался проявить дружелюбие, позволив тебе обдумать мое предложение, озвученное в библиотеке, но ожидание утомило меня. У тебя времени до полуночи, чтобы изменить решение.
Внутри у нее все сжалось, но Эванджелина старалась не подавать вида. Если погружение Аполлона в вечный сон Джекс считал дружелюбным способом заставить ее передумать, что же тогда он сделает дальше? И все же она сомневалась, что, объединившись с ним, останется в выигрыше.
Эванджелина повернулась к нему спиной, собираясь покинуть это место.
Внезапно она почувствовала, как что-то схватило ее за запястье.
– Джекс…
Но рука, удерживающая ее, принадлежала вовсе не Джексу.
Его кожа была прохладной и гладкой, точно мрамор. А пальцы, в эту секунду сжимавшие ее запястье, обжигали настоящим огнем.
Аполлон?
Эванджелина обернулась к принцу, и сердце ее взволнованно заколотилось в груди. Неужели он…
Но с ним что-то было не так.
Всего мгновение назад его глаза были тусклыми, как морское стекло, а сейчас светились ярко-красным, словно сверкающие рубины и самые жуткие проклятия на свете.
Увидев это, Эванджелина резко повернулась к Джексу. Точнее, попыталась. Из-за железной хватки Аполлона она не смогла даже сдвинуться с места.
Сердито нахмурившись, она выпалила:
– Ты обещал дать мне время подумать.
– Это не моих рук дело. – Джекс перевел взгляд со сверкающих красных глаз Аполлона на запястье Эванджелины.
Она попыталась освободиться, но Аполлон лишь сильнее сдавил ее руку.
Эванджелина снова дернула руку.
Но в это мгновение Аполлон так крепко вцепился в ее запястье, что она вскрикнула и пошатнулась, едва не упав на него.
Глаза Аполлона полыхали пугающим красным светом, но он совсем не выглядел так, словно пробудился от вечного сна. Казалось, он был одержим или, возможно, отчаянно боролся с самим собой, чтобы наконец проснуться и вернуться к ней.
Сердце Эванджелины сжалось от страха.
– Аполлон…
– Он тебя не слышит. – Джекс вытащил кинжал с блестящим черным лезвием.
– Что ты…
– Он переломает тебе кости! – прорычал Джекс и полоснул ножом по руке Аполлона.
На ее юбку брызнула кровь, но принц все же разжал пальцы, а из его глаз исчезла краснота.
Эванджелина коснулась запястья, на котором Аполлон оставил браслет из болезненных бордово-синих синяков.
Кап.
Кап.
Кап.
Она тоже была ранена. Но кровь текла не из той руки, в которую вцепился принц. На тыльной стороне ладони появился разрез, похожий на тот, какой Джекс только что нанес Аполлону, точно лезвие вспороло и ее кожу. Эванджелина попыталась стереть кровь, считая, что она принадлежит Аполлону, но рана неприятно запульсировала.
Глаза Джекса потемнели, приобретая оттенок грозового облака, когда он посмотрел на ладонь Эванджелины. Тихо выругавшись себе под нос, он выхватил платок из нагрудного кармана и обмотал ее рану.
– Держись отсюда подальше и не вздумай больше целовать его.
– Но почему? Что происходит? – растерянно пробормотала она.
– Кто-то снова наложил проклятие на тебя и твоего принца, – процедил Джекс.
Еще одни злые чары.
– Похоже на зеркальное проклятие.
Эванджелина мысленно уговаривала себя не паниковать, но нервы уже напряглись до предела. Ее состояние было сродни книге, из которой медленно и мучительно вырывали по страничке. Синяки и кровавая рана на теле, проклятие, обрушившееся сначала на ее мужа, а теперь и на нее саму. Еще и Джекс держал ее за руку.
Она освободилась от хватки его холодных пальцев, но не почувствовала никакого облегчения. Лишь дуновение прохладного ветерка слегка отрезвило ее.
Джекс сказал пугающе спокойным и размеренным тоном:
– Пока на вас обоих лежит зеркальное проклятие, любое ранение, которое получишь ты, получит и Аполлон, а если ранят его, то пострадаешь и ты тоже. Но опасаться ты должна лишь смерти. Если умрет он, то и ты погибнешь вместе с ним. – Он опустил взгляд на платок, которым обмотал ее пораненную руку. На мгновение его облик стал совсем далек от человеческого. Напускное спокойствие улетучилось, лицо приобрело кровожадное выражение, а в глазах его зажегся мстительный огонек.
В любой другой день такое преображение и явное волнение Принца Сердец доставили бы Эванджелине удовольствие. Но сейчас она сомневалась, не привиделись ли ей эти эмоции на его лице. Всего минуту назад он угрожал ей и выделил на размышления немного времени.
– Это ты сделал? – не сдержалась она.
Джекс бросил на нее сердитый взгляд.
– Не притворяйся, что никогда бы не причинил мне боль, если бы это сыграло тебе на руку. Ты сам только что сказал: если я не соглашусь открыть твою драгоценную Арку Доблестей, то возненавижу тебя.
– Я причиняю боль всем вокруг, Лисичка. Но ты должна оставаться в живых, чтобы ненавидеть меня. – Его взгляд стал ледяным. – Не хочу, чтобы тебя убили. И я уничтожу любого, кто попытается это сделать.
С этими словами он вышел из тайной комнаты, оставив ее в одиночестве.
В тот же миг стражники, стоявшие у подножия лестницы, пришли в себя, наконец освободившись от магического воздействия Принца Сердец. Они оба бросились вперед и, увидев открывшуюся перед ними сцену, одновременно заговорили:
– Что случилось? Откуда здесь… кровь?
Они стремительно окружили Эванджелину, так не вовремя придя в себя и не позволяя ей броситься вверх по лестнице, чтобы потребовать от Джекса объяснений.
Эванджелина подняла руку, показывая стражникам замотанную платком рану, и соврала:
– Я попробовала кое-что новое, чтобы разбудить Аполлона, но способ не сработал. Позже все объясню, а сейчас мне нужно бежать.
Она должна была найти Джекса. Он покинул комнату столь быстро, что Эванджелина сразу догадалась: он знает, кто наложил на них с Аполлоном новое заклятие. Или же понял, чьих это рук дело.
– Пожалуйста, оставайтесь с принцем, вы оба, – обратилась она к стражникам. – И займитесь его раной. Сейчас защита ему нужна больше, чем мне.