Охранники подняли настолько нецензурные истошные вопли, что знающий здешний язык иностранец почувствовал бы себя упавшим в канализационный коллектор. В таких выражения охранники принялись крыть незадачливого водителя фургона, заткнувшего ворота, пытаясь добраться до его кабины через кузов. Их лексика не оставляла сомнений в том, какие они имели намерения относительно водителя находящегося в ней. Пробежав по кузову, охранники начали нещадно молотить кулаками по крыше кабины, выбивая из нее звуки похожие на гром набата при стихийном бедствии. Не дождавшись реакции находящегося в кабине водителя, они все же пролезли через кузов машины на улицу – за ворота, охраняемого объекта.
Они выволокли без церемоний несчастного водителя, Родриго, из кабины и уже изготовились всыпать ему по первое число за нарушение их спокойствия и целостности неприкосновенности секретного объекта. В этот момент заросший щетиной и специально слегка заморенный диетой Родриго скорчил физиономию обиженного шимпанзе, который не может достать банан и пустил длинную струйку слюны через надутые губы, бормоча при этом нечленораздельные фразы.
Видя такое богом обиженное создание, охранники со стоном от невозможности получить удовольствие от предстоящего мордобоя, опустили кулаки. Они равнодушно отвернулись от скорчившего очередную отрепетированную дурацкую рожу Родриго и полезли обратно через грузовик на свою территорию. При этом они грозно рявкнули, что бы этот недоумок-шофер побыстрее убрался из ворот. Попутно охранники похвалили крепость ворот охраняемого ими объекта, выдержавшие натиск почти десятков тонн, которые весил фургон Родриго.
Хуан, укрывавшийся за амортизаторами и рессорами задней подвески грузовика, умело засунутого Родриго на территорию интересовавшего нас объекта, воспользовались заварухой. Он уже давно спрятался в заранее намеченном укрытии на территории охраняемого здания. Это укрытие мы выбрали по результатам нашей импровизированной аэрофотосъемки при помощи детских воздушных шаров. Из этих укрытий он следил за действиями по осуществлению охранных мероприятий на территории здания. Хуан должен был обеспечить этой ночью мое проникновение на объект в охранном сопровождении Ли. Ли был одним из соратников Мацумото по пиратству в Южно-китайском море, которого он перетащил из соленых штормов морей Тихого океана на сухопутные хлеба в корпорации Санчеса. Довольно рослый для китайца, он обладал по рассказам Мацумото, феноменальной силой рук.
Один раз пиратам нужно было срочно сниматься с якоря, спасаясь от береговой полиции в одном из малайских портов. Полиция уже подавала свой трап с пристани к корме их шхуны. Шхуна дала мотором полный вперед и начала выбирать якорь, но он зацепился за якорную цепь соседнего судна и намертво застопорил на месте ревущую, на полную мощность мотором шхуну с пиратами. Береговая полиция уже праздновала победу над пиратами и с наслаждением смаковала их безвыходное положение.
В этот момент, к изумлению оторопевшей полиции, из безвыходного положения своих друзей-флибустьеров и вызволил этот Ли. Он перегнулся через борт палубы и схватил звено якорной цепи напряженно звенящей, как струна, тянущейся из борта шхуны. Он, собравшись с силами, так стиснул ладонями звено якорной цепи, что расколол его как соленую сушку в пивном баре.
Полицейский, насмешливо оравший в мегафон предложения пиратам о добровольной сдаче, уронил его в воду, остальные замерли оглушенные произведенным китайцем эффектом грохотом о пристань якорной цепи с силой ее натяжения разрыва. Шхуна пиратов, рвавшаяся на якорной цепи на волю морских волн, так рванула с места – будто это глиссер вышел на редан. Самого же Ли, вылетевшего за борт при таком рывке яхты, от пленения полиции спасло то, что расколов в тисках своих ладоней звено якорной цепи, мертвой хваткой продолжал держаться за оставшийся цепной обрывок, намотанный на корабельную лебедку.
Я намеревался изучить, возможно, находящиеся на объекте нашего предстоящего проникновения материалы и документы, способные пролить свет на деятельность чиновника, которого мы выслеживаем и хотим захватить. Может быть, по результатам этой ночной вылазки мне удастся выяснить, чью сторону в нынешнем пасьянсе среди высших руководителей страны он принимает.
Вполне возможно, что в здании мы обнаружим документы и доказательства деятельности оппозиционной нынешнему президенту этой страны политической группировки, представляемой этим чиновником. Все найденные в этом секретном здании материалы могли быть нужны мне для того, чтобы, когда мы, наконец, поймаем этого неуловимого чиновника, я мог бы вести с ним разговор, имея на руках все козыри.
После проникновения Хуана на территорию объекта с помощью Родриго ночная темнота сгустилась до черноты дегтя. Я и Ли стояли в переулке, скрывшись в тени колонны забора охраняемого объекта в миниатюрных наушниках, настроенных на частоту передатчика у Хуана.
Для проникновения на территорию здания мы решили использовать фактор обычной человеческой безалаберности. Мы планировали воспользоваться тем, что на большой ящик, видимо с каким – то оборудованием, кто-то поставил ведро и забыл об этом.
Хуан, прятавшийся за соседним ящиком, неслышно подобрался к ящику с ведром. Он уронил это ведро за спиной у охранника и юркнул в своё укрытие. Ведро с пронзительным звоном покатилось по камням. Охранник обернулся и громко выразил свое недовольство в адрес кошек в нецензурной форме. Подобное словотворчество на территории шенгенского соглашения в Европе наверняка сочли бы за провозглашение там еще неизвестных сексуальных ориентаций.
Охранник поставил ведро на место и продолжил свое охранно-монотонное движение. Через минуту от Хуана в мои наушники пришел сигнал приготовиться. По этому сигналу, складным крючком из тонкой и прочной стали, прикрепленному к леске, способной выдержать не один центнер, я зацепился снаружи за верхний край забора и замер в ожидании следующего сигнала. Последовал сигнал «пошел», я поднялся по леске с помощью индивидуальной микролебедки до верхней кромки забора. Я положил на нее ладонь руки так, чтобы Хуану снизу был виден кончик пальца, обращенный в сторону секретного объекта. Он увидел его, и подал сигнал «стоп» – я замер. Когда охранник прошел мимо ящика с ведром, Хуан за его спиной сначала подал мне сигнал «пошел», а затем сдвинул ведро на край ящика.
Время нашего с Ли одновременного прыжка с забора как раз совпало со временем полета ведра до земли. Мы, ногами в обмотанных тряпками кедах, коснулись земли, присев за ящиком рядом с Хуаном, как раз в момент грохота падающего на землю ведра. На какое-то мгновение наступила мертвая тишина. Через две или три секунды тишина разорвалась приглушенными проклятиями охранника, за прокламирование которых за границей охраняемого им объекта не миновать бы ему тюрьмы за агитацию к низвержению существующего строя под напором произнесенных эпитетов.
Он схватил ведро и со злостью швырнул его за угол здания, на охраняемый сектор другого охранника, чем вызвал со стороны того не менее впечатляющий своей первобытной необузданность поток эмоций в адрес своего коллеги. Они были облечены в слова и термины местных борделей, от которых бы у европейских шлюх наверняка бы отпало влечение к своей древнейшей профессии из-за отсутствия необходимой квалификации.
Второй охранник, в свою очередь, пинком отшвырнул назойливое ведро. Оно, выполнив свою миссию нашего прикрытия, описало низкую дугу от ускорения, сообщенного ему охранником, и упокоилось в дальнем углу двора охраняемого здания. На объекте вновь воцарилась тишина охранно-рутинных сторожевых мероприятий.
Ночь только начиналась, и у нас было достаточно времени, чтобы собраться в условленной точке территории охраняемого объекта и обдумать дальнейший план действий. Прожектора, освещающие территорию объекта, были очень мощными и выдавали свет ярким пучком на внутреннюю часть забора и прилегающую к забору территорию, но оставляли очень узкую мертвую зону вдоль стены самого объекта. На нашу удачу эта мертвая зона была ровно такой ширины, что можно было находиться незаметным для охраны, плотно прижавшись спиной к стене объекта.
Мы, в обмотанных толстым тряпьем ногами, обутыми в кеды, улучив момент, когда охранник повернется спиной к ящикам, за которыми мы спрятались, бесшумно, со сноровкой питекантропов на охоте, одним прыжком оказались у стены и прилипли к ней спиной, несколько секунд боясь дышать. Контрастность между яркой освещенностью территории объекта и чернотой ночи в мертвой зоне, образовавшейся при такой организации освещения, позволяла оставаться незаметными для охраны у стены объекта, даже тогда когда охранник проходил мимо нас.
Теперь вдоль стены нам надо было проскользнуть к единственной двери в здании, которую мы видели на снимках нашей импровизированной воздушной разведки при помощи детских шариков. Стелясь вдоль стены в мертвой для охранных осветительных приборов зоне, мы обогнули два угла здания и замерли у самого створа двери.
В первую очередь нам было необходимо составить хотя бы краткое представление о происходящем за этой дверью. После этого можно было бы обдумать план проникновения внутрь объекта, незамеченными для его стражей, и провести операцию по добыче там нужных сведений. Мы планировали снять копии с находящихся здесь документов, чтобы противник не догадался, что его тайны выплыли наружу. Одним словом, надежность, достоверность, скрытность – вот наши устремления, совпавшие в единую цель добычи секретных сведений в недрах этого объекта.
Наконец нам представилась возможность проникнуть внутрь здания. Тихий звук вывел нас из оцепенения ожидания. Дверь открылась, и на территорию объекта из здания вышел один из сотрудников охраны. Он закурил сигарету и подождал, когда к нему подойдет охранник, несущий патрульную службу. Вышедший завел с охранником разговор, советуясь, где можно провести время в борделе – недорого и без приключений, в стиле мордобоя в салунах дикого запада, в интерпретации голливудских молодцов.