– Нет! Мы хотим сказать, что это мои волоски! Моя шерсть! Понимаешь?
Чубчик старался говорить как можно медленнее и разборчивее.
– Брось, – остановил его Эйнштейн. – Ничего не поделаешь, домашние глуповаты. Они не понимают язык лам.
– Серьёзно? – удивился Чубчик. – На той ферме, откуда я приехал, люди меня не понимали, но я думал, это только с ними что-то не так. Выходит, Зонненшайны тоже не понимают. Охо-хо…
Он так сильно покачал головой, что его длинные кудряшки на затылке взмыли в воздух.
– Хм, секундочку, – сказала Финни, внимательно глядя на Чубчика. Она подцепила пучок волос с ладони Тима и подошла с ним к ламе. Тот доверчиво вытянул шею, высунул голову в проход и от души облизал Финни лицо:
– Нет ли у тебя случайно для меня немножечко мюсли?
– Ну Чубчик! Прекрати меня обмусоливать. Мне нужно кое-что проверить, – захихикала Финни, вытирая мокрое лицо. – Кстати, стойло почему-то открыто.
Она между делом закрыла дверь на задвижку и провела рукой по шерсти чёрного ламы, внимательно её изучая. Затем повернулась к друзьям и объяснила:
– На ощупь – один в один с тем завитком, что мы нашли снаружи.
Финни посмотрела на шерсть Чубчика, потом перевела взгляд на свою ладонь.
– И цвет в точности такой же.
Тем временем Лилли тоже подошла поближе к Чубчику, а за ней и остальные дети. Четыре детских руки погладили его по шёрстке.
– М-м-м, как приятно, – довольно проурчал Чубчик. – Может, кто-нибудь из вас ещё и за левым ухом немножко почешет?..
– Тьфу ты, – прервал молчание Тим. – Мы и правда насобирали шерсти ламы. Вот чёрт!
– Но-но, что это ещё за «тьфу ты»! – возмутилась Петрушка, стоявшая в углу стойла. – Другие на вашем месте обрадовались бы. Вообще-то из нашей шерсти вяжут отличные свитерки! И носки! И они о-о-очень дорогие.
Тут она фыркнула и добавила:
– Особенно если связаны из шерсти белой альпаки! А уж если ту случайно зовут Петрушка, то им и вовсе цены нет…
– Да куда тебя понесло с этими носками? Дело же вообще не в них! – перебил её Эйнштейн.
– А вот и в них! – возмутилась Петрушка.
– А вот и нет!
– Ну не надо опять спорить, ну пожа-а-алуйста, – попросил Чубчик.
Эйнштейн топнул передним копытом:
– Как главарь «Банды лам» заявляю: нам нужно смотреть в лицо фактам! «Пятёрка детективов» потерпела неудачу. А значит, настала наша очередь действовать!
– Что? Как, почему? – забросал его вопросами Чубчик.
– Да вот так. Ты умеешь открывать дверь. Это значит, что мы можем теперь свободно отсюда выйти.
– Да, пока нас не хватятся. А когда заметят, что мы пропали, тут такое начнётся! Все будут на ушах стоять! – воскликнула Петрушка.
– Будем выходить так, чтобы нас никто не видел, а именно – по ночам, когда все спят, – широко улыбнулся Эйнштейн.
– Идея супер! – с насмешкой заметила Петрушка. – А ничего, что преступники ночью тоже спят?
«Что за неисправимая придира», – подумал про себя Эйнштейн, но вслух этого не сказал.
– Ну сами подумайте. Вор вломился в усадьбу ночью. И забрал всего два дешёвых посеребрённых кубка и старую картину. Наверняка он уже понял, что эти вещи ничего не стоят. И что же он будет делать, а-а-а-а?
– Ты полагаешь… что грабитель вернётся? – неуверенно спросил Чубчик.
– Вот именно, – проблеял Эйнштейн. – Только на этот раз мы встретим его во всеоружии. Будем всю ночь дежурить. Посменно. И как только он попробует сюда сунуться…
– …мы сразу и убежим прочь! – воскликнул Чубчик.
– Да нет же! – рявкнул Эйнштейн. – Мы побежим за ним, остановим и будем удерживать до тех пор, пока Кнут не проснётся.
– И не вызовет полицию, – радостно добавил Чубчик.
Эйнштейн закатил глаза:
– Кнут и есть полиция! Он сразу арестует вора. Заслуги он, конечно, припишет себе, но настоящими героями будем мы!
Он торжественно обвёл взглядом друзей:
– Ну что? Вы в деле?
– Да-а-а! – единодушно отозвались обе ламы.
Эйнштейн удовлетворённо кивнул:
– Беру на себя первую смену!
Тёмный двор усадьбы Эрленбах освещала лишь узкая полоска лунного света. Эйнштейн вышел на ночное дежурство и теперь стоял между конюшней и домом, замерев словно статуя. Не было слышно ни шороха. Или нет? Секундочку!
Где-то слева от него раздался шелест! Эйнштейн навострил уши и повернул голову. Вообще-то звук был слишком тихим для человека, но кто знает, на что способен опытный грабитель? Шуршание доносилось из зелёной изгороди, окаймлявшей въезд во двор.
Осторожно переставляя копыто за копытом, Эйнштейн бесшумно подкрался ближе.
– Стой, кто идёт? – воскликнул он.
Из зарослей листвы на него взглянули испуганные тёмные глаза-пуговицы и послышался тихий писк. Серо-коричневая мышка испуганно отпрянула и убежала прочь.
– Как не стыдно запутывать расследование! Не суйся сюда больше, – пробурчал ей вслед Эйнштейн.
Повернувшись, он собрался было продолжить обход территории, но тут же наткнулся на что-то большое и тёмное.
– А-а-а! Грабители, воры, убийцы! – испуганно протрубил Эйнштейн.
– О нет! Где? Помогите! – прозвучало в ответ.
– Чубчик? – спросил Эйнштейн, прищурившись.
И действительно: перед ним стоял чёрный лама. Чубчик и был тем самым препятствием, на которое натолкнулся Эйнштейн. Просто он почти сливался с темнотой.
– Ты с ума сошёл? Так меня напугал! – в сердцах обругал Эйнштейн друга.
– Извини, – запинаясь, пробормотал Чубчик. – Я не мог уснуть и решил составить тебе компанию. Ведь ты, наверное, немножко боишься.
– Пф, вот ещё, – буркнул Эйнштейн. – Кого? Мышей, что ли? Или привидений?
– А тут что, есть п-п-привидения? – громко застрекотал Чубчик, поднявшись на дыбы от испуга.
– Нет, нет, – быстро заверил его Эйнштейн. – Всё в порядке, я просто пошутил!
Не хватало ещё, чтобы Чубчик переполошил криками всех обитателей усадьбы и разбудил Зонненшайнов.
– А, вон оно что! – выдохнул друг с облегчением и вновь приземлился на все четыре копыта. – Но мы же всё равно можем вместе покараулить преступника.
Смена Эйнштейна, впрочем, как раз подошла к концу.
– Ты можешь заступить на дежурство один или с Петрушкой, – сообщил он.
– С Петрушкой, – поспешно согласился Чубчик и побежал вслед за ним на конюшню, где Эйнштейн попытался разбудить белую ламу. Безуспешно! Та не отзывалась на своё имя и даже не приоткрыла глаз. Просто дрыхла как ни в чём не бывало, и всё тут.
– Что ж, хорошо, – проворчал Эйнштейн. – Часок мы ещё подежурим с тобой на пару. А потом я её всё-таки разбужу. В крайнем случае придётся хорошенько плюнуть! Что скажешь, Чубчик?
В ответ раздался тихий храп. Чёрный лама растянулся на полу стойла. Покрытый шерстью животик Чубчика поднимался и опускался с каждым вдохом и выдохом.
«Ну вот и всё, конец охоте на преступника», – вздохнув, подумал Эйнштейн.
Но потом, хорошенько поразмыслив, решил, что вора, даже если он и надумал вновь сюда сунуться, они всё равно давно спугнули. Ведь Чубчик, услышав про привидения, наделал столько шума!
Вздохнув ещё раз, Эйнштейн тоже зашёл в стойло и улёгся спать рядом с друзьями. В конце концов, завтра будет новый день. Они снова попытаются напасть на след преступника – и как знать, может быть, им улыбнётся удача!
Новый детектив
На следующее утро Эйнштейн и Чубчик проспали завтрак. Сёстры Зонненшайн давно ушли в школу, а обе ламы всё ещё мирно посапывали у себя в стойле.
Одна Петрушка бодрствовала. Съев свою порцию корма, она подошла к Эйнштейну. Вот бы незаметно подобраться к его корытцу и, пока он дрыхнет, урвать у него пару кусочков завтрака.
К счастью для Эйнштейна, он в этот момент проснулся.
– Эй, – проблеял он, заметив Петрушку. – Зубы прочь от моей еды!
– Я только хотела посмотреть, не обделили ли тебя кормом, – притворно оскорбилась та.
А про себя с досадой подумала, что надо было действовать быстрее. Эйнштейн, как будто прочитав её мысли, отвернулся и принялся за еду.
– Что случилось? – раздался заспанный голос.
Чубчик тоже проснулся и теперь переводил взгляд с одной ламы на другую:
– Грабитель так и не появился?
– Вы бы знали наверняка, если бы подежурили ночью. Как мы и договаривались, – проворчал Эйнштейн с набитым зерном ртом. – Но мадам Петрушка никак не могла отказаться от пары часов ночного сна – вдруг пострадает её красота! А ты, – тут он кивнул в сторону Чубчика, – отключился быстрее, чем я успел сказать: «Твоя очередь дежурить».
Чубчик виновато повесил нос.
А вот Петрушка, казалось, не испытывала ни малейших угрызений совести.
– Я просто ощутила, что вор прошлой ночью сюда не сунется, – заявила она. – Это подсказало мне седьмое чувство. Оно есть у всех лам!
– Пф-ф-ф. Разве что у некоторых врушек, – фыркнул Эйнштейн. Но он знал, что переспорить Петрушку всё равно невозможно, так что решил не продолжать перепалку и молча вернулся к поеданию завтрака.
В это же время Лилли с Финни и Тим с Миной стояли на школьном дворе. У Шнурка уроки начинались позже. Друзья обсуждали ограбление.
– К сожалению, никаких новостей, – вздохнула Финни. – Полиция рассматривает дело как малозначительное.
– Ну ничего себе малозначительное! К вам же грабитель вломился в дом! – громко возмутился Тим.
– Тс-с-с, – шикнула на него Мина, – не кричи так!
– Папа считает, что это была просто чья-то глупая проделка. На спор или вроде того, – тихо продолжила Финни. – Ведь украли только старый хлам, который ничего не стоит. Он полагает, что настоящий вор искал бы наличные деньги и дорогие украшения.
– Но кто станет на спор или ради смеха вламываться в чужой дом? – спросила Мина, задумчиво накручивая на палец прядь волос.
Сёстры Зонненшайн пожали плечами.
– Неужели это правда? Вас ограбили?
Дети обернулись на голос. Позади стоял темноволосый мальчик и заинтересованно смотрел прямо на них.