Толчок в бок от Эйнштейна заставил болтливого ламу умолкнуть.
– Тс-с-с! Давай послушаем Кнута, – громко прошептал Чубчику на ухо сосед по конюшне. – Может быть, он выяснил что-то важное!
Кнут пожал плечами.
– У каждого из детей был доступ к нашей кухне, – задумчиво сказал он. – То есть каждый из них мог взять деньги из ящика.
Лиза мрачно раскидывала кусочки морковки по кормушкам.
– Мне нравятся все наши маленькие гости. Представить, что кто-то из них мог украсть деньги…
Она замолчала.
– Нам придется рассмотреть и такой вариант, Лиза. – Кнут заговорил как полицейский. – Или ты думаешь, воришки – наши Лилли и Финни?
– Ерунда! – хором воскликнули Лиза и ламы.
– Но что же нам делать? Обыскать детские палатки? – продолжила Лиза, качая головой. – Это уж слишком.
– Я тоже в растерянности, – сознался Кнут. – Но это уже третий случай, когда здесь что-то пропадает. Вспомни Пауля и Леонию.
– Ух ты, неужели этот умник догадался сложить два и два? – съязвила Петрушка из стойла. – Мы сто лет назад поняли: тут что-то нечисто!
– Наша чудесная альпака сегодня утром такая разговорчивая. – Кнут улыбнулся. Впрочем, вернувшись к беседе, тут же снова нахмурился. – Мне тоже совсем не хочется кого-то подозревать. Но у нас тут который день подряд загадочным образом исчезает то одно, то другое, – объяснил он.
– Больше нельзя оставлять на видном месте деньги, – решила Лиза. – А ещё я сейчас же пойду в палаточный лагерь и поговорю с детьми.
Кнут вскинул бровь:
– Думаешь, это поможет?
Лиза, в свою очередь, пожала плечами:
– Дети смогут оставить ценные вещи у нас в доме. А воришка будет знать, что мы начеку. Больше сейчас всё равно ничего нельзя поделать, так ведь?
Кнут кивнул, и они оба вышли из конюшни.
– Зря это Лиза, – рассудил Эйнштейн. – Теперь вор или воровка будут предупреждены.
Чубчик широко распахнул глаза:
– Это что же, выходит, «Банда лам» больше не сможет вести расследование? Ну лама-панама!
– Конечно же, мы сможем продолжать, – успокоила его Петрушка.
– Давайте-ка выйдем в загон, – предложил Эйнштейн. – Оттуда удобно наблюдать за людьми и подслушивать их разговоры. Может быть, кто-то из детей в лагере будет вести себя подозрительно.
– А как же завтрак? – хныкнула Петрушка.
Впрочем, Чубчик уже выбежал наружу, а вслед за ним и Эйнштейн. Петрушка быстро схватила кусочек морковки из кормушки Эйнштейна и бросилась догонять друзей.
Снаружи дети собрались вокруг Лизы. Её голос звучал серьёзно. Ламы навострили уши и прислушались.
– Уже в третий раз у нас что-то пропадает. Сейчас вот – пятьдесят евро, – начала разговор Лиза. – Если у кого-то из вас неприятности или кому-то срочно понадобились деньги, вы можете поговорить со мной с глазу на глаз. Мы обязательно найдём решение. Но знайте, кража – это совсем не шутки.
– Пф-ф-ф! – издевательски фыркнула Петрушка. Она вытянула шею и высунулась далеко за ограду, чтобы не упустить ни слова. – Лиза что, серьёзно думает, что вор придёт к ней на кухню, во всём сознается и отдаст деньги?
– Она хочет вызвать у него угрызения совести, – возразил Эйнштейн. – Или у неё. Это ведь может быть и девочка.
– Думаю, не поможет, – предсказала его подруга.
Как будто реагируя на сказанное благородной альпакой, Йо вскинула подбородок:
– А почему вы вообще подозреваете нас?
– Ведь это на нас вчера напали, – поддержала её Сью.
– Но вещи пропадали и до нападения на палаточный лагерь, – объяснила Лиза.
– Мы не хотим никого из вас обвинять, – подключился к разговору только что подошедший Кнут. – Но неприятных происшествий с каждым днём всё больше. А мы бы хотели, чтобы ваши каникулы ничего не омрачало, поэтому такое не должно повториться.
– Вот и-и-именно! – проблеяла Петрушка, которой всегда нужно было оставить за собой последнее слово.
Но и ламы, и взрослые уже понимали: разговор ни к чему не привёл.
Лиза встала.
– Моё предложение в силе, – ещё раз сказала она. – Если кто-то захочет поговорить – приходите ко мне.
После этого они с Кнутом вернулись в дом.
– М-да, это было ужасно полезно, – хмыкнула Петрушка.
– Да? А почему? – оживился Чубчик.
– По кочану! Петрушка пошутила, – вздохнул Эйнштейн. – Это было впустую, мы ни на шаг не продвинулись.
Петрушка, повернув голову в сторону палаток, наблюдала за детьми. Ламы – очень чуткие животные, и Петрушка отлично улавливала изменения в настроении людей. И сейчас она чувствовала, как в воздухе разливается напряжение.
– Просто ужасно, что ваши родители думают, будто мы в этом замешаны, – сказала Сью.
Девочки Зонненшайн переглянулись. Им явно было очень неловко.
– Ну, понимаешь, папа всё-таки полицейский, – попыталась оправдаться Лилли.
– Кроме того, он прав, – решительно заявила Финни. – Кошелёк Пауля, браслет Леонии и мамины хозяйственные деньги не испарились. Их кто-то украл.
– И любой из вас мог проникнуть в палатки и на кухню, – включилась в разговор Лилли.
Йо уперла руки в бока.
– В каком это смысле «любой из вас»? Это могли быть и вы, – возразила она сёстрам.
– Ой-ой-ой, кажется, сейчас рванёт, – пробормотал Эйнштейн, который подслушивал детей, стоя рядом с Петрушкой.
– Кто-то опять собрался бросить гремучий горох? Тогда я лучше пойду в конюшню, – испуганно проблеял Чубчик.
– Нет, Эйнштейн имеет в виду, что они вот-вот поругаются, – успокоила чёрного ламу Петрушка.
Она не ошиблась.
– С какой стати нам воровать у собственной матери, а? – в эту же секунду возмутилась Финни.
– Ну вы чего, не ссорьтесь, а? – попыталась успокоить всех Сью.
Безуспешно.
– А почему бы и нет? – не полезла за словом в карман Йо. – Украсть и свалить всё на нас – очень удобно!
Лилли испепелила Йо взглядом:
– Тогда я точно так же могу утверждать, что это ты хочешь отвести подозрения от себя, обвиняя нас с Финни!
– А где ты, собственно говоря, была вчера вечером? – вмешался в перепалку Тим, глядя на Йо. – Я видел тебя только после нападения.
– Я пряталась за конюшней. Разумеется, ты меня не видел. В этом, вообще-то, весь смысл пряток, – огрызнулась Йо.
Мина потёрла переносицу.
– Мы все прятались вместе с кем-то. И только ты – в одиночку, – заметила она.
– Верно, – подтвердила Лилли. – А значит, могла взять браслет Леонии. Или зайти к нам на кухню…
– Ты что, только что назвала меня воровкой? – задохнулась от негодования Йо.
– Лилли права, – скрестил руки на груди Леон. – Вообще-то, ты одна под подозрением…
Йо побледнела. Она молча встала и зашагала прочь.
Ламы проводили девочку взглядом и увидели, как та зашла в палатку и застегнула её на молнию. Четвероногие переглянулись.
– М-да, – заметил Эйнштейн. – Похоже, Леон попал в точку и Йо поняла, что её разоблачили.
– Я так не думаю, – возразил Чубчик.
– Да неужели? – усмехнулся Эйнштейн. – У тебя есть доказательства, что она невиновна?
– А у тебя разве есть доказательства её виновности? – Петрушка, к неудовольствию Эйнштейна, встала на сторону Чубчика. Впрочем, в её словах был смысл.
Дети у костра после ухода Йо тоже о чём-то оживлённо заспорили.
– Стоп! – наконец воскликнула Сью. – Но ведь браслет Леонии и деньги мог украсть и тот, кто на нас вчера напал.
– Верно, – с готовностью подтвердил Пауль и повернулся к сёстрам Зонненшайн. – Может быть, они вообще действовали вдвоём. Один мог пойти на кухню и взять пятьдесят евро. А второй бросил гремучий горох, чтобы всех отвлечь. А тот, кто украл деньги, убегая, сбил меня с ног.
– А что насчёт браслета Леонии? – упрямо стоял на своём Леон.
– Он тоже мог пропасть во время нападения на лагерь, – ответила Сью.
– Неясно только, что случилось с деньгами Пауля, – заметила Петрушка.
– А кошелёк я, наверное, сам где-то потерял, – тут же отозвался мальчик.
Тим шумно выдохнул.
– И всё-таки я думаю, здесь орудует вор! Или воровка. А Йо… Просто она ведёт себя как-то… странно и подозрительно.
Ламы увлечённо следили за дискуссией.
– Возможно, Йо нарочно ведёт себя так, чтобы её выгнали из лагеря, – сказал Эйнштейн.
– Э-э-э… Что? Но зачем ей это? – обескураженно спросил Чубчик.
Петрушка покачала головой:
– Ты хочешь сказать, что ей тут не нравится и она хочет уехать?
Эйнштейн кивнул. Чубчик, лихорадочно соображая, тряхнул головой:
– Но почему же тогда она так рассердилась, когда на неё упало подозрение? До сих пор сидит в палатке.
– Наш малыш прав, – признала Петрушка. – Мне кажется, обвинения её по-настоящему задели.
Остальные обитатели палаточного лагеря, казалось, тоже расстроились из-за ссоры.
В подавленном настроении дети поплелись на завтрак. Ламы последовали их примеру и вернулись к кормушкам, поскольку тоже успели хорошенько проголодаться. Йо осталась в палатке.
– Она очень, очень обижена, – заметила Петрушка, прежде чем скрыться в конюшне.
Спустя полчаса дети вышли из дома в сопровождении Лизы Зонненшайн. Ламы, сытые и довольные, к этому времени тоже вернулись в загон.
– Йо непременно должна что-нибудь съесть, – объяснила Лиза. – Кроме того, вам нужно с ней помириться, иначе у всех будут испорчены каникулы.
Высунув головы над оградой, ламы наблюдали, как Лиза подошла к палатке девочки и тихонько постучала в боковую стенку.
– Йо, это я. Мы можем поговорить?
Внутри ничего не шелохнулось.
– Йо, пожалуйста! Прятаться – это не выход.
Тишина. Лиза вздохнула, потом медленно расстегнула молнию и откинула клапан палатки.
– Ну давай всё-таки… – Лиза смолкла на полуслове и обернулась.
Теперь и «Банда лам» это увидела: в палатке было пусто.
– Где же Йо? – спросила Лиза.
Дети пожали плечами.
– Понятия не имеем. Мы же были в доме, завтракали, – ответила Лилли.
Ламы переглянулись между собой.