Тарас. Две недели!
Ступа. Вот чудасия! (Отошел, внимательно смотрит на ногу, вертит ею). Нет, не будет. (Снова вертит ногой.)
В эту минуту из дома выходит Таня.
Молчит… Молчит, как проклятая…
Таня. Кто молчит?
Ступа. Она молчит.
Таня(оглядываясь). Кто — она?
Ступа. Нога…
Таня. Какая нога?..
Ступа. Моя нога, молчит, как проклятая…
Таня. Вот до чего водка доводит… Если выпьешь еще хоть рюмку, я тебе… (Наступает на него, боксируя.)
Ступа. Ой! ой! Больше не буду! Не буду! Товарищ астроном, вы ей не цветы приносите, а наручники. Это безопаснее. Вот дочка! Бедный будет тот человек, кто женится на ней…
Таня. Иди, иди, не то я…
Ступа. Иду, иду… (Повертел ногой.) Молчит! (Ушел.)
Таня(села возле Тараса). Протяните ногу и не двигайтесь. Вот так. Я в одну минуту.
Тарас. Дайте иголку, я лучше сам.
Таня. Уберите руку. Так. Немножко неудобно… да не вертитесь, а то уколю!..
Тарас. Хорошо, хорошо.
Таня(шьет). Тарас Евдокимович, а вам не скучно там в лесу каждую ночь на звезды смотреть? И чего вы в такую науку пошли?..
Тарас. Мальчиком я коней пас. Ночным пастухом был… с дедом Павлом. Он сто десять лет жил. Когда-то чумаковал, водил волов в степи по звездам… Он научил меня любить небо… Не раз говорил старый Павло: «Когда у тебя, сынок, будет большое горе, выйди ночью в степь, посмотри на небесный путь, на Чумацкий воз, на звезды, которые улыбались нашим прадедам, — и ты вновь почувствуешь великую силу». Дед Павло был моим первым учителем, а потом — школа… Астрономия — это самая старая наука, Таня. Китайцы разделили год на триста шестьдесят пять с четвертью дней еще в эпоху Яо. Это много тысяч лет до нашей эры…
Таня(поражена). До нашей эры?.. Ай-ай-ай!
Тарас. Ой-ой-ой!
Таня. Что с вами?
Тарас(тихо). И… и… иголка в ноге…
Таня. Ой, простите! Пол-иголки загнала. Простите… Очень болит?
Тарас. Уже нет.
Таня. Вот и все.
Тарас. Спасибо. Приезжайте ко мне, Таня. Я расскажу вам про небесную механику, бесконечность, время и пространство…
Таня. А вы, Тарас, энтузиаст!.. Я думала, простите, что вы… немного чудак небесный… А вы вон какой… Бесконечность… время… пространство… Я приду.
Тарас. Спасибо.
Идут. Навстречу — Ступа.
Ступа. Так вы говорите, что дожди будут?
Таня и Тарас не слушают его, уходят.
(Подходит к окну, на котором стоит телефон, берет трубку.) Семнадцать-восемьдесят… Гриша?.. Ступа говорит… Привет… Ты подписал договор со строительной конторой? Еще нет? Вот и хорошо. Подписывай с надбавкой на пятнадцать процентов. Почему? Потому что две недели будут большие дожди, попортят машины. Что?.. Нет… И когда ты научишься культурно работать? Надо следить за астрономией. Какой гастроном! А-стро-но-ми-я! Некультурный ты человек. Делай, как я тебе говорю. (Положил трубку.) Ох, и некультурный народ!.. (Ушел.)
Далеко в саду слышно — поет Чайка. Из дома выходят Роман и Тайга. Слушают.
Тайга. Какой хороший голос…
Роман. В тебя пошла… Ты ведь так пела когда-то, столько песен знала!.. Помнишь, состязалась с моим приятелем, матросом?..
Тайга. Где он теперь? Чудной был: «Твое дитя плачет, как чайка стонет: ку-гу, ку-гу, ку-гу…» Как просил меня тогда назвать ее Чайкой…
Роман. И в тот вечер мы назвали ее Чайкой… Марина, я позову ее.
Тайга. Зачем?.. Для нее я чужая. Она, не зная, ненавидит меня… Прощай, Роман… Не грусти, пройдет и это. Спасибо тебе за то, что воспитал ее… Она здоровая, хорошая девушка… Прощай. Я больше не могу оставаться здесь… Это свыше моих сил… Я… Все, Роман. Ты Чайке не говори, кто я. Что было, то давно прошло… Я ухожу.
Роман. Марина!
Тайга. Будь здоров!.. (Уходит.)
Роман смотрит ей вслед.
Вошел Карась.
Карась. Роман Степанович, выслушай, наконец…
Роман. Говори…
Карась. Мы кредитовали Андрея на два миллиона четыреста тысяч, и он должен завтра платить…
Роман. Ты опять?..
Карась. Но завтра он не заплатит. И вообще не заплатит…
Роман. Ты что-то путаешь. Андрей отгрузил товар…
Карась. Вот письмо. По дороге сюда я зашел в банк, просмотрел почту… и дурак я, что сразу тебе не сказал. Хотел сперва с Андреем поговорить…
Роман взял письмо, читает молча.
Вот дела!..
Роман. За такие дела бьют… и здорово!
Карась. Я ему говорил, но он и слушать не хочет. В договоре, говорит, этого не было.
Роман. Какая неприятность!..
Входят Таня и Тарас.
Таня. Не могу представить себе: вселенная не имеет границ…
Тарас. И чувства человека не имеют границ…
Таня(смотрит на Тараса). Вы так думаете?..
Тарас. Да.
Таня. Роман Степанович, скажите: человеческие чувства имеют границы?
Роман. Не знаю… (Уходит.)
Занавес
Банк. Кабинет Романа Степановича. Карась и Андрей Тур.
Андрей. Сегодня Чайка уходит в отпуск, а послезавтра я. Мы решили ехать в Одессу, из Одессы теплоходом до Батуми, потом — Тбилиси, из Тбилиси до Орджоникидзе машиной…
Карась. И обязательно остановитесь в Пасанаури, — там, брат, такие шашлыки! Божественные шашлыки!..
Андрей. Остановимся… Берите отпуск, Василий Петрович, и едем вместе. Вы себе представляете, какое это будет путешествие!
Карась. Я бы с удовольствием, но сейчас не могу.
Андрей. А если мы с Чайкой сагитируем одну девушку поехать с нами?.. Девушка эта, кажется, увлеклась астрономией, что может причинить одному моему приятелю большую сердечную неприятность… Не так ли?..
Карась. А разве Таня?..
Андрей. Точно не знаю, но думаю, что вам лучше поехать с нами, и где-то около Казбека мы с Чайкой поднимем бокал за новую пару…
Карась. Это было бы здорово…
Андрей. Итак — едем?
Карась. Придется, я и сам об этом думал… Давай руку!.. Только, чтобы…
Андрей. Поедет с удовольствием, гарантирую…
Карась. Ох, и поездка будет!.. У меня есть список всех шашлычных, где из барашка легенды творят…
Андрей. Захватите с собой… Погуляем как следует… Так готовьтесь… Я пойду, а вы распорядитесь, чтобы мне деньги выдали.
Карась. Деньги… денег я дать не могу. Роман Степанович пока что запретил, хочет с тобой поговорить…
Андрей. Почему?
Карась. Конфликт…
Андрей. Ну, это мелочь, вы же сами видели… Конфликт я выиграю — ясно, как день.
Карась. Я и забыл о нем… Боюсь, что твой конфликт сорвет нашу поездку. А будет очень жаль. Ты на меня не обижайся, но я без Романа Степановича денег дать не могу.
Андрей. Удивляюсь… не ждал я от него… Скажу откровенно, не будь он отцом Чайки, я бы ему устроил изрядный скандал. Это же… это… издевательство — больше верить первому встречному, чем мне!.. Придется поговорить с ним серьезно…
Карась. Поговори, настроение у него неважное.
Андрей. В этих стенах не по настроению дела решаются, а по закону.
Карась. По закону…
Входит Ступа.
Ступа. Привет…
Карась. Привет, садитесь.
Андрей. Предупредите Романа Степановича, что я скоро буду. (Ушел.)
Ступа. Чего же это вы вчера не зашли? Я вас ждал…
Карась. Роман поручил мне докладную записку по делу Андрея. Занялся анализом, и так весь вечер прошел…
Ступа. Ну и как?
Карась. Посмотрим…
Ступа. Проштрафился зятек?
Карась. Кажется…
Ступа. А я вот не дождусь хотя бы какого-нибудь штрафного для моей Тани…
Звонит телефон.
Карась. Слушаю… Так… один миллион двести тысяч?.. Вечером получите… Почему вечером?.. Подторгуем, у меня ведь станка нет… Да. Распоряжение есть. (Положил трубку.) Вы, Макар Иванович, о дочери вашей так не говорите. Она девушка хорошая.
Ступа. Не уважай я вас, я бы посоветовал вам на ней жениться. Ой!.. Еще и сейчас бок болит…
Карась. Я, Макар Иванович, как раз о Тане и хотел с вами поговорить. Жаль, мне в последнее время никак не удается ее встретить.
Ступа. Вот и хорошо, и не встречайте! Этой ночью чуть меня не убила.
Карась. Как?
Ступа. Был у меня Шапиро. Засиделись часов до двенадцати, говорили про международную политику и выпили графинчик на корешках настоенной. Он ушел, а я лег в садку под грушей — под той, самой высокой, знаете? — в доме душно. Только задремал, слышу — кто-то на грушу карабкается. «Кто там?» — спрашиваю. И слышу: «Спи, отец! Это я лезу звезды наблюдать…» И полезла с моим биноклем. Хороший бинокль у меня, цейсовский. Еще когда с деникинцами бился в партизанском отряде, один офицер саблей наградил меня: видите — шрам? (Показывает на лоб.) А я черпаком огрел его по голове, — я тогда поваром был в отряде. Хороший черпак был, дубовый… Голову пробил и сам треснул… Тогда я бинокль и снял с офицера. Так вот, с этим биноклем влезла моя Таня высоко на грушу и смотрит на звезды. «Слезай! — кричу. — Упадешь, бинокль разобьешь!» А она: «Спи, отец, я астрономией занимаюсь». Познакомилась тогда с астрономом и совсем сдурела…
Карась. А он ходит к вам?
Ступа. Да нет. Если б уж ходил…
Карась. Фу… Дальше?