А. С. Маджистер, автор книги «Политика Ватикана и Италия», убежден, что причины «непотопляемости» Марцинкуса заключаются в том, что он является главой своеобразного секретного ватиканского казначейства, сформированного в последние годы, а его пост президента Института религиозных дел служит официальным прикрытием. Но уж коль скоро ему ведомы и подвластны финансовые тайны ватиканского двора, позицию Марцинкуса можно считать весьма прочной. К тому же есть основания полагать, что он знает не только финансовые секреты.
В 1984 году в Англии вышла наделавшая много шума книга «Именем бога» исследователя Дэвида Яллопа. Автор высказывает предположение, что папа Иоанн Павел II, скончавшийся 28 сентября 1978 года, через 33 дня после того, как был провозглашен римским первосвященником, умер не от инфаркта, как гласила официальная версия, а был отравлен. На основании собранных доказательств, пишет Д. Яллоп, можно заключить, что Иоанн Павел II нагнал страху группировкам в Ватикане, замешанным в финансовых аферах «Банко Амброзиано» и тесно связанным с масонской ложей «П-2». Открыто объявив о намерении покончить с коррупцией, он противопоставил себя могущественному лобби внутри Ватикана. Этим, по мнению Д. Яллопа, Иоанн Павел I подписал себе смертный приговор. Его убили при помощи сильнодействующего препарата для стимулирования работы сердца, практически не оставляющего следов.
Ватикан, естественно, тут же назвал утверждения Д. Яллопа вымышленными и абсурдными, но автор уверяет, что имеет веские доказательства. Прав автор книги «Именем бога» или не прав, судить не просто. Но то, что и после краха «Банко Амброзиано» перемен в управлении ватиканскими финансами не произошло, остается непреложным фактом. Ни недовольство многих кардиналов, которые в махинациях Марцинкуса обоснованно усмотрели серьезный моральный ущерб для католической церкви, чреватый сокращениями пожертвований, ни гнев тысяч мелких вкладчиков «Банко Амброзиано», оставшихся с пустыми руками (газета «Унита» подсчитала, что 26 тысяч человек потеряли то немногое, что удалось скопить за долгие годы труда)‚ ни угрозы нанятого ограбленными рабочими-католиками и монахинями адвоката Джузеппе Мельци потребовать ликвидации Института религиозных дел как иностранной торговой фирмы, нелегально действующей в Италии, не поколебали положения Марцинкуса. Тучи, грозившие бурей, прошли стороной.
Несмотря на гарантии, данные в письме на имя Кальви, ИОР и слышать не желал об уплате долга в 1 миллиард 400 миллионов долларов.
— Мы сами жертвы махинаций Кальви, — опустив очи долу, утверждают в Ватикане.
В начале 1984 года ИОР неожиданно дал согласие на выплату 241 миллиона. Дескать, в порядке жеста доброй воли, Но это решение породило еще больше вопросов.
По данным еженедельника «Фамилья кристиана», на заседании Совета кардиналов по изучению организационных и экономических проблем Святого престола в марте 1985 года некоторые кардиналы задавали вопрос, почему же ИОР решил заплатить 241 миллион долларов, хотя до этого заявлял о своей полной непричастности к делам «Банко Амброзиано», Что ответил кардинал Казарелли, которому был адресован вопрос, еженедельник не сообщает. «В то же время, — писал «Фамилья кристиана»,— ничего не известно о реформе ИОР, хотя об этом говорят уже давно».
Институт религиозных дел, как сообщал журнал «Мондо экономико», решительно протестовал против ликвидации финансового детища Кальви. Правда, безуспешно. Декретом министра казначейства Италии «Банко Амброзиано» перестал существовать. Вместо него создали кредитное учреждение «Новый амброзианский банк», гарантами которого стали семь частных и государственных банков. В апреле 1985 года «Новый амброзианский банк» слился с дочерним финансовым обществом — «Чентрале». Новорожденного нарекли «Нуово банка», то есть «Новый банк». Выпадение прилагательного «амброзианский», очевидно, объясняется стремлением как можно плотнее закрыть печальную страницу в истории банка, написанную Кальви. «Новый банк» вобрал вклады на сумму 8 тысяч миллиардов лир. У него более 300 филиалов только на севере Италии. Могущество есть, и о Кальви ничто не напоминает.
Махинации, которые привели Кальви к гибели, Марцинкусу сошли с рук, так же как и его прежние прегрешения, совершенные вкупе с Синдоной. Ведь были же сведения о том, что Синдона продал Кальви две компании за сильно вздутую цену, причем в рамках этой сделки 5,6 миллиона долларов в качестве «комиссионных» достались «американскому епископу», под которым подразумевался Марцинкус, и «миланскому банкиру», то есть самому Кальви.
Они повсюду были вместе, словно сиамские близнецы. За тесные связи с Ватиканом Кальви, как до него Синдону, даже называли «банкиром бога».
Однако, какие бы чувства ни питал Марцинкус к Кальви, он вряд ли просто так, «за здорово живешь» мог взять на себя едва ли не полуторамиллиардный долг. Но даже год спустя, когда вдова банкира вслух произнесла, что гарантийное письмо означало расписку за полученные деньги, ее слова не были услышаны.
Не вызвало соответствующей реакции и заявление Клары Кальви о том, что подлинным хозяином «Банко Амброзиано» был все тот же Поль Казимир Марцинкус.
— Институту религиозных дел принадлежат шестнадцать процентов акций банка, — утверждала Клара Кальви.
Нечто подобное говорил и сам Кальви, когда его допрашивали по делу о валютных операциях.
— Попытайтесь понять: я последняя спица в колеснице. «Банко Амброзиано» принадлежит не мне. Я нахожусь на службе другого, — клялся Роберто Кальви.
Но на прямой вопрос: кому же в таком случае принадлежит банк — он ответа не дал.
— Больше я ничего не могу вам сказать.
Когда Марцинкусу задали щекотливый вопрос, как он расценивает утверждения Клары Кальви, архиепископ отрезал:
— Плод фантазии и прискорбной выдумки.
Епископ, как щитом, закрылся официальными данными. Согласно им, доля Института религиозных дел в «Банко Амброзиано» исчисляется крохотной величиной — 1,58 процента. Но официальные данные сплошь и рядом не раскрывают, а скрывают истину.
— Доля Ватиканского банка, — подтверждал слова матери сын Роберто Кальви Карло, — составляет 16 процентов. Отец, находясь в тюрьме, через меня обращался к монсеньору Марцинкусу с просьбой позволить раскрыть секрет, надеясь, что это снимет все вопросы судей, но Марцинкус ответил категорическим отказом. На предстоящем апелляционном процессе в Риме мой отец собирался рассказать все, что знал, назвать имена всех лиц, замешанных в комбинациях «Банко Амброзиано». Это главный мотив, почему он считал, что его жизнь находится в опасности.
— Мой покойный муж, — утверждала Клара Кальви, — ничего не крал. Он сам оказался жертвой обмана со стороны «Опус деи». Я достоверно знаю, что муж намеревался предстать перед апелляционным судом, который был назначен на 21 июня, и хотел назвать имена тех ватиканских деятелей, которые обманули его.
— А вы можете назвать эти имена? — задал вопрос адвокат семьи Кальви Джордж Кармен.
— Я могу сказать только, что речь идет о самой верхушке ватиканской иерархии.
Сдержанность Клары Кальви понять нетрудно. Она и так сказала очень много, с точки зрения весьма могущественных заинтересованных лиц, даже слишком много. Вплоть до показаний вдовы Кальви в лондонском суде известно было лишь о связях банкира с епископом Марцинкусом. А она назвала еще и «Опус деи», которая в последнее время значительно укрепилась в структуре католической церкви.
Генеральный президент международной католической организации «Опус деи» Альваро Дель Портильо утверждает, что главная цель организации заключается в том, чтобы «предоставлять в распоряжение церкви «летучие» отряды священнослужителей и мирян для того, чтобы работать там, где Святой престол считает наиболее важным и срочным». На практике «Опус деи» в первую очередь стремится подчинить своему влиянию интеллигенцию и использовать ее для усиления позиций католической церкви в обществе. Большое внимание она уделяет укреплению экономического могущества церкви. «Опус деи» старается проникнуть в государственный аппарат и общественные организации, в административные советы банков и предприятий и средства массовой информации. Достигается это как путем вербовки новых членов, так и внедрением «своих». Однако даже в ватиканских кругах к «Опус деи» относятся с большой настороженностью. По утверждению итальянского журнала «Панорама», «Опус деи» называют «святой мафией» и «наказанием господним», чтобы дать представление о ее тайном влиянии, об организуемых ею заговорах. «Сейчас в Ватикане власть «Опус деи» значительно возросла», — делает вывод журнал «Панорама».
«Опус деи» иногда еще называют «Октопус деи». За этой игрой слов просматривается более чем прозрачный намек: «октопус» — это осьминог.
И вот эту организацию Клара Кальви не только назвала вслух, но и обвинила в присвоении тех самых 1 миллиарда 400 миллионов долларов, недостача которых привела к краху «Банко Амброзиано».
Закон джунглей
— В последний период жизни, — говорила Клара Кальви, — мой муж не мог избавиться от страха. Он боялся, он очень боялся за свою жизнь.
— За три недели до смерти, — дополняла дочь Анна, — отец показал мне пистолет, который раньше я у него не видела, и сказал, что, если «они» придут, он убьет их.
В свете этих заявлений мнение итальянского журнала «Эспрессо» приобрело особое звучание. А мнение это таково: «Кальви знал весьма взрывоопасные секреты истории страны последних лет, что могло вызвать страх у многих людей из политического и делового мира. Возможно, что те, кто покровительствовал ему и получал у него деньги, могли счесть Кальви больше ненужным и ликвидировали его».
Журнал высказывает предположение, выдвигает гипотезу, но при этом он руководствуется не полетом безудержной фантазии, а строгой логикой фактов, связанных с деятельностью Кальви, и нравами, царящими в мире наживы. Кальви стал слишком обременительным, легкоуязвимым. Мало того, что он уже не мог приносить пользу тем, кто стоял за его спиной. Кальви мешал. И как только лица, ранее покровительствовавшие ему, сочли его хромой лошадью, которую надо менять, дни банкира были сочтены.