Я вскинул бровь.
— Ты выглядишь усталым, — хмыкнула она. — И встревоженным. Наверняка, плохо спишь, но никому об этом не говоришь.
Я молчал. Но она была права.
— Знаешь, когда у человека высокий уровень кортизола из-за сильного стресса, он не высыпается и плохо восстанавливается. — Лариса отпила из кружки, закрыла тетрадь, которую проверяла, и поставила кружку на стол. На ободке алел след от помады. — А тебе, как будущему призывнику, нужно восстанавливаться. Позволь, я помогу тебе с этим.
— Как?
Лариса Викторовна встала, обошла вокруг стола, стуча каблуками, и встала напротив меня. Пальчиком упёрлась мне в подбородок, чтобы я встал. Я остался сидеть. Сам встану, когда захочу. Она хмыкнула, будто такой исход и предполагала, и села прямо стол, положив ноги друг на друга. А потом медленно поменяла их местами. Чарующее зрелище.
— Чтобы снизить уровень кортизола, нужно заменить его другим гормоном, — говорила она, прикусывая дужку очков. — Эндорфином, например. Он в большом количестве вырабатывается во время физических упражнений.
— Предлагаете мне поотжиматься? — хмыкнул в ответ.
— А меня ты хочешь оставить наедине с моим кортизолом? — закусила губу Лариса Викторовна. Очки стукнулись о поверхность стола. — Не лучше ли какое-нибудь совместное физическое упражнение?
Она приосанилась, чтобы я мог сполна оценить её роскошные достоинства, и начала расстёгивать блузку. Очень быстро я встал. А потом поднялся со стула и прижал её к себе, приподняв за мягкие ягодицы до уровня моего лица.
— Ну наконец-то. Как же я соскучилась, — выдохнула она мне в губы и впилась в них с жарким поцелуем.
А я вдруг понял, что за всеми тренировками и приготовлениями забыл о других потребностях организма.
Утро субботы выдалось очень насыщенным. Уже вторую ночь подряд я засыпал, едва коснувшись подушки. Физические упражнения с биологичкой сработали как надо.
И спать бы мне ещё несколько часов, потому что я дал сегодня всем выходной, чтобы не угробить юные девичьи организмы изматывающими тренировками. Но меня разбудил поцелуй, дохнувший еловым запахом и утренней стужей. Я нехотя открыл глаза и увидел перед собой зелёное личико дриады.
— Ты приехала, — улыбнувшись, озвучил очевидное.
— Да, — Маша чмокнула меня в нос, соскакивая с моей кровати. — И ужасно проголодалась. Пошли, я почти приготовила завтрак! Чем вы тут с девочками занимались прошлой ночью? Ни одной не добудилась! Ладно Альфачик, солнышко моё пушистое, — потрепала она Лютоволка, сидевшего подле моей кровати, — меня впустил.
Хмыкнув, я поднялся с постели, натянул штаны и прошёл следом за дриадой в гостиную, где уже вовсю пахло свежими тостами и горячим кофе. На диване лежали её вещи, в огне горел жаркий огонь, а сама дриада ходила в коротких шортах и вязаном топике. Я не отказал себе в удовольствии понаблюдать за упругими формами, пока она ставила тарелки и чашки на круглый обеденный стол. И возникло ощущение, что она специально нагибается сильнее, чем надо, чтобы я мог ею полюбоваться всласть.
Вот чертовка зелёная!
Ладно, сперва нужно умыться, а потом попробовать разбудить остальных сонь.
Едва вышел из ванны, как в дверь постучали. В ответ на вопросительный взгляд Маши я пожал плечами. На часах всего полседьмого утра. Я никого не ждал в гости к этому времени. Ну, кроме дриады.
Стоило мне приоткрыть дверь на небольшую щёлочку, как её чуть не сорвали с петель. В комнату вихрем влетели несколько человек в чёрных костюмах. Трое из них тут же окружили меня, приставив к горлу сразу три пистолета. Ещё двое прижали Машу к стене возле камина, один кинул какой-то порошок в ощетинившегося Альфачика, и Лютоволк мгновенно уснул. Другие бросились в комнаты, где ещё спали девушки.
Я мгновенно призвал Инсект, собираясь ознакомить непрошеных гостей с моим графиком приёма посетителей. Каждого. Лицом.
Троица с пистолетами тут же напряглась, пальцы на спусковых крючках побелели. Ещё миг и здесь начнётся кровавая баня. Уже бы началась, но я лихорадочно думал, как уберечь девушек, которых сейчас захватили врасплох. Да и меня тоже.
Отчаянно громко зашипел убежавший на плитку кофе.
В этот момент в дверь вошёл Первый советник Императора, князь Тарасов.
Глава 9
Неприятно пахло горелым кофе. Три чёрных дула уставились на меня. Трое мускулистых парней двухметрового роста нахмурились, ожидая, когда я сделаю свой ход. Только вместо хода я собирался им кибитки разнести. И плевать, что с ними князь Тарасов. Никто не смеет вламываться в моё жилище и наставлять оружие на меня или на моих друзей.— Остынь, парень, — произнёс один из противников. — У нас пули артефактные. Вмиг тебе башку разнесут.
Князь Тарасов, глядя на меня, виновато улыбнулся и собрался что-то сказать.
Но в этот момент из комнат, где спали Агнес с Вероникой и княжна с Лакроссой донёсся шум яростной драки. Через несколько секунд из дверного проёма, что находился на правой стене слева, вылетели сразу двое мужиков в костюмах. Вылетели, спасаясь бегством от подушек, заряженных морозной маной Вероники.
Они с особым усердием лупили пришельцев, находясь в растянутых руках Агнес. Буквально в тот же миг правая дверь слетела с петель, и ещё двое противников выкатились по ледяной дорожке, балансируя, как коровы на льду, а вслед им прилетело несколько криво брошенных копий. Они ударили гостей по спинам, и те кубарем покатились по полу.
Следом из комнат выскочили четыре подруги и прижали голыми ступнями врагов к полу. У Лакроссы копьё упёрлось в глотку её пленника, княжна приготовила в руках два шара ледяной энергии, Агнес замахнулась подушкой, заряженной ледяной маной Вероники, а сама синеглазка встала на грудь поверженного бойца, уперев рядом голубой клинок из чистого льда.
На миг я сам чуть ум не потерял от того, как они выглядели. Амазонки. Валькирии! В коротких топиках и лёгких шортиках, в ночных пеньюарах из тончайшего шёлка, грозные, неумытые и нечёсаные. Надо сказать, даже в таком виде они выглядели ужасно соблазнительно.
Бойцы, направлявшие на меня оружие, тоже отвлеклись на такую красоту, чуть не пуская слюни, — буквально на секунду, но мне этого хватило. Я взмахнул молотом и ударил рукоятью им по ногам, как клюшкой для гольфа. Все трое упали, а я схватил их пистолеты и смял в железный комок. Обычная оружейная сталь. Со сплавом трабелуниума я бы так легко не справился.
— Ну что, сынки, помогли вам ваши патроны артефактные? — с угрозой процедил я, наклонившись к врагам.
Вдруг возле моего горла оказался тонкий клинок, пылающий, как добела раскалённая сталь. Он был настолько острый, что, казалось, мог бетонную сваю разрубить с той же лёгкостью, что и тонкую свечку. Со стороны лезвия он почти невидим.
— Только дёрнись, и я выпотрошу тебя, как гнилую рыбу, — прошипели мне в самое ухо.
Такой клинок действительно мог это сделать.
— Никто никого потрошить не будет, сотник Самойлов, — холодно произнёс князь Тарасов.
Я аккуратно повернул голову, чтобы не коснуться белого лезвия, и увидел над собой мужчину с сединой на висках, руки которого превратились в холодное оружие. Он был выше князя Тарасова, хмуро глядевшего на бойца снизу вверх. Более жилистый, он казался воплощением ловкости и выносливости. Ещё и гуттаперчевый, как гимнаст, с таким-то оружием.
Сотник. Значит, это личная гвардия Тарасова из числа его дружинников.
— Но, Ваша Светлость… — начал возражать Самойлов, но клинок от моего лица убрал. — Мы лишь соблюдаем протокол безопасности. Что если под личинами этих красных девиц скрываются враги? Арабские мастера масок могут…
Тарасов вздохнул и потёр пальцами брови, как бесконечно усталый человек. Впрочем, он и выглядел усталым. Как обычно.
— Я знаю, что могут арабские мастера масок, сотник. Успокойтесь — барон Дубов спас мне жизнь, я доверяю ему и его друзьями. Уберите своих людей, пока здесь бойня не началась.
— Да, Ваша Светлость, — покорился Самойлов, а я как раз разогнулся и взглянул на него сверху вниз.
Мой рост его нисколько не смутил. В нём чувствовалась дремлющая мощь хищника, всегда готового к бою. Опасный противник. Не уверен, что вышел бы из схватки с ним победителем.
— А можно мы ещё полежим… — с придыханием попросил боец, изгибавшийся под пятой оркессы. Причём гнуло его отнюдь не от боли… — А то нас так… крепко… держат!
Остальные трое тоже явно наслаждались видом снизу и изворачивались, пытаясь увидеть чуточку больше. А тот, которого держала княжна, наступив ему на горло, всё тянулся губами к её ступне. Троица, которую я придавил коленом поперёк, выворачивала головы, явно завидуя своим товарищам.
Что это, блин, за отряд такой⁈
Я оглянулся на сотника и прочитал по его губам: «Дебилы, бл…дь».
— А ну встать! Быстро наружу! — взбешённо заорал он.
— Иу! — скривилась княжна, наконец увидев, что делает её новый поклонник. Тряхнув голубым каре резво отскочила, отчего её пеньюарчик на миг взмыл в воздух, показав кружевное бельё.
Дружинники Тарасова едва опять не поплыли, но сотник подзатыльниками погнал своих людей из моих комнат.
— Никогда больше шею мыть не буду, — тихо пробормотал один, только что лежавший под ногой Лакроссы.
Я же бросился проверять Альфачика. Лютоволк просто спал. Даже лапами во сне подёргивал, будто преследовал кого-то.
— Я прошу прощения за мою охрану, Ваше Благородие, — вежливо с поклоном извинился князь, когда входная дверь закрылась за последним из его охраны. — Порой они проявляют чересчур много рвения, защищая меня.
Угу, как будто это не специально разыгранный спектакль, чтобы расположить меня к нему. Старые добрые уловки могучих аристократов. Ладно, посмотрим, что ему есть сказать.
Я молча указал ему на круглый обеденный стол, на котором так и остался стоять остывший завтрак, приготовленный Машей: гренки с авокадо и нарезка из овощей. Эх, хоть бы яичко пожарила, что ли… вегетарианка, блин.