(осм.) — Ушли-то они ушли, да только ходят в местных деревнях странные легенды… Что если хочет женщина соблазнить мужчину, то ей надлежит привести его сюда.
(осм.) — Охрам… — темные глаза на красивом лице Серката подозрительно сузились, — ты на что это намекаешь?
Но Охрам его уже не слушал. Он вдруг припал к высохшей коре дерева и прислушался, знаками показывая, чтобы его товарищ сделал то же самое.
(осм.) — И правда… — прошептал Охрам. — Кто-то идёт! Приго…
В темноте ночи сверкнули несколько эфемерных лепестков огромного цветка. Они вылетели из катакомб, как ядра из пушки. Разрезали камни и пробили выход. Следом выбежала девушка в пыльном и рваном кимоно. Она спотыкалась и постоянно оглядывалась.
Серкат цокнул языком.
(осм.) — Какой красивый бутон… Её бы помыть и расчесать… Но на русских диверсантов она что-то не похожа.
— Ш-ш-ш! — шикнул Охрам.
И правда: следом за девушкой, с лёгкостью распинывая камни, вырвались два десятка чудовищ в чёрных одеждах.
(яп.) — Женщина! — неистово кричали они, преследуя девушку в кимоно. Та убежала в сторону.
Вдруг четверо из них затормозили и стали озираться. Одновременно четыре пары глаз остановились на молодом янычаре.
(осм.) — Беги, Серкат! — крикнул Охрам, быстро поняв, что дело плохо. — Я задержу их! Доложи командиру!
Серката долго уговаривать не пришлось. Он вскочил и припустил по пологому склону вниз.
Охрам скинул с плеча винтовку и открыл огонь по врагам. Вот только свинцовые светлячки рикошетили от пластин брони или застревали в коже, не причиняя особого вреда. Враги быстро приближались. Курок винтовки сухо щёлкнул — Охрам не заметил, как кончились патроны. Он спешно начал пихать новую обойму в казённик, а до врагов оставалось меньше десяти метров.
Нет, не успеет. Тогда в штыковую!
Охрам выскочил из укрытия, чтобы принять последний бой. Но чудовища, отдалённо похожие на людей, сверкая розовым венами на мощных бицепсах, пронеслись мимо него.
(яп.) — Женщина!!! — кричали они, и в их голосах слышалась радость.
Они быстро догнали Серката и повалили его на землю, срывая одежду. Серкат кричал.
(осм.) — О, Аллах… — изумлённо прошептал Охрам. — Прости меня, Серкат…
Он вогнал патрон в ствол винтовки, прицелился и выстрелил, обрывая мучения товарища. Бросив бездыханное тело жертвы, монстры побежали дальше, к долине внизу, где горели огни палаточного лагеря отряда янычар. Они не обратили никакого внимания на старого солдата.
Охрам забился в щель между землёй и упавшим деревом, обнял себя за колени и горько заплакал.
Если русские способны такое устроить, то османы уже проиграли войну.
В заброшенной шахте
Николай
Ещё несколько часов спустя
Я уже потерял счёт времени, сколько мы ползли по этой шахте. Ползли в буквальном смысле. Внизу стелился розовый туман, от которого пахло свежими фруктами. А мы пробирались под потолком. Гоша старался вовсю, выстилая перед нами паутинную дорожку. Но так как шахта была гномья, то есть не очень высокая, то от тумана нас отделял какой-то метр. То и дело вверх выбрасывались тонкие извилистые щупальца, похожие на дымок, и пытались достать нас.
Начал опасаться, что дружелюбный сосед-паук скоро выдохнется или протянет все четыре пары ног от обезвоживания, но Гоша, к моему удивлению, не выказывал признаков усталости. Только паутина стала чутка тоньше, но всё ещё прекрасно справлялась со своей задачей.
Вот только ползти меня уже достало. Хотелось встать на ноги и выпрямиться. И вдохнуть нормальный свежий воздух, который не вонял так приторно. Альфачик время от времени поскуливал, поддерживая тон моих мыслей.
«Ко-о-оль?» — вдруг раздался в моей голове голос дриады. — «А ты там как?»
«Нормально», — мысленно пожал я плечами.
«Точно нормально?»
«Да точно-точно. Скоро должны выбраться… Почему ты спрашиваешь?»
«Да так…» — тоже мысленно пожала плечами дриада. — «Скоро узнаешь. Тут такое творится…»
«Кто-то получит по заднице, если сейчас мне всё не расскажет! Ай!»
Я не заметил торчащий камень и ударился головой. Меня сейчас лучше не злить. Я и так на грани нервного срыва. Ползу уже чёрт знает сколько времени! И буду сокрушаться на эту тему, пока не доползу наконец!
Ох, не быть мне спелеологом. Но хоть туман, кажется, отступает.
Розовое марево и правда истончилось, показался пол.
«Коля, ты делаешь всё, чтобы я и дальше продолжала молчать…» — многообещающе мурлыкнула в моей голове Маша. — «Но правда, скорее выбирайся наружу. Во-первых, хочу убедиться, что в порядке, и на тебя ничего не подействовало. А во-вторых, это надо самому видеть».
«Ладно», — буркнул я, прерывая сеанс связи.
Что же там такое, что нельзя просто рассказать?
Впереди забрезжил свет, а туман внизу окончательно рассеялся, отступая обратно в глубины катакомб. До чего, блин, докопались гномы, а? Чтобы вызвать этот странный туман. Нет, даже не хочу знать, что они там искали.
Гоша перестал плести паутину и обессиленно упал на пол. А мы смогли наконец встать. Как же, оказывается, приятно ощутить твёрдую поверхность под ногами. Жаль только, распрямиться ещё не могу. Приходится сутулиться.
Схватив Гошу за передние лапы и взвалив на спину, пошёл к выходу. Альфачик помогал, подпихивая сзади тушку паука.
Наконец мы выбрались. В лицо ударил прохладный горный ветер. Свежий. Он пах звёздами и свободой. Фух, как же я по нему соскучился! Под землёй будто несколько веков провёл.
Ладно, что там дальше? Надо этих янычар найти. О, а вот и один из них.
Я увидел за деревом старого вояку в османской форме, полностью седого. Он обнимал своё ружьё и плакал. Чуть дальше, вниз по склону, ещё одного, уже мёртвого. И кучу раскиданных камней с кусками входной гномской двери.
Янычар, увидев меня, вскочил и с истошным воплем бросился бежать. Я же проследил за ним взглядом и обомлел, выпустив лапы паука. Он с тихим шорохом опустился на землю, а я не мог отвести глаз от долины внизу.
Ох ты ж ёжики лысые… Так вот о чём говорила дриада
Глава 19
Военный лагерь янычар
Шатёр Хасан-паши
Хасан-паша, невысокий, как и его отец, наследник престола Османский Империи, был вынужден оторваться от лобызания тел двух своих любимых наложниц: Айгюль и Гюльчатай. Прекрасные девы спрятали свои тела и лица за воздушной тканью и недовольно взглянули на вошедшего тёмными, как колодцы, глазами.
(осм.) — Ну, что там, Али? — спросил Хасан, расчёсывая сначала короткую бороду, а потом густые волосы на груди.
(осм.) — Мой господин, — склонился в почтительном поклоне высокий молодой слуга, — к вам Мехмет-паша и Исмаил-паша. Со срочным донесением.
Хасан-паша накинул на плечи толстый парчовый халат, искусно украшенный руками слепых вышивальщиц, и дал знак Али, чтобы тот пустил генералов. Али, чуть не сбив тюрбан, тут же исчез за толстым пологом, и всего через мгновение в шатёр вошли двое похожих как две капли воды генералов. Оба усатые, темноглазые, смуглые и плохо выбритые. У обоих глаза лезли на лоб так, будто это срочное донесение вставили им задний проход и протолкнули до самого верха.
(осм.) — Хасан-паша! — выкрикнули они и в пояс поклонились.
(осм.) — Говорите, Мехмет, Исмаил, — терпеливо повелел Хасан, взмахнув рукой.
Он опустился в мягкое и удобное кресло, больше похожее на короткий диван, и, взяв со столика слева кувшин с вином, наполнил инкрустированный гранатами и рубинами кубок. За его креслом скрывался большой сундук с оплатой службы янычар. Он был туго набит золотом и камнями. Камни, конечно, предназначались этим двоим.
(осм.) — Хасан-паша, — заговорил Мехмет, что стоял слева, — на восточный лагерь янычар напали!
(осм.) — Мы думаем, что это русские, — с той же интонацией продолжил говорить Исмаил. — Они прошли тем самым путём, о котором докладывал наш союзник из стана врага.
(осм.) — Русские? Так их несколько? — удивился Хасан. Не выказывая беспокойства, как и положено родовитому военачальнику и будущему султану, он сделал большой глоток вина. — Сообщалось, что может пройти один человек.
(осм.) — Их целый отряд! Они очень опасны и громят наши войска! — заламывал руки Мехмет-паша.
(осм.) — Донесения сообщают, что они так же напали на несколько наших деревень! — стонал Исмаил.
(осм.) — Значит, отправьте войска, чтобы уничтожить их! — резко ответил Хасан, возмущённый инфантильностью генералов. Такого он от них не ожидал. — А их тела предъявим общественности, чтобы доказать, что русские напали на нас без объявления войны. И сами объявим им войну!
(осм.) — Хасан-паша, мы уже отправили отряд в несколько сотен конных янычар, — молитвенно сложил руки и упал на колени Мехмет. Его красная тюбетейка съехала с макушки на лоб. — Их разбили на голову, а то, как с ними расправились…
(осм.) — Что же с ними такого сделали, что вы не побоялись моей кары и явились сюда с такой пустяковой проблемой⁈
(осм.) — Хасан-паша, — Исмаил тоже упал на колени, — не велите казнить, велите слово молвить!
Сын султана разрешающе взмахнул рукой. Исмаил на четвереньках подполз к нему, у его ног коснулся лбом земли и затем подполз ещё, шепнув на ухо.
Хасан сначала никак не отреагировал. Вдруг в один миг от его лица отлила вся кровь, а ещё через несколько секунд он покраснел и завопил:
— Они делают с мужчинами «что»⁈
Наложницы Айгюль и Гюльчатай от неожиданности вздрогнули и натянули на себя толстую тигровую шкуру, чтобы спастись от гнева господина. А в гневе он страшен. Очень страшен. Уж они-то знали, были свидетелями не раз.
— Не со всеми! — тут же стал подползать и Мехмет.
— Только с симпатичными! — замахал руками Исмаил.
— А уж с женщинами…
— Господин, вам надо уходить, — взмолился Мехмет, хватаясь за штанину шаровар Хасан-паши. — Они никого не щадят. Наше оружие их не берёт! Они настоящие звери!