сдали город ни за что на свете. Поэтому он и знал о стадиях влияния тумана.
— И почему же ты мне всё это не рассказал, позволь полюбопытствовать?
— Я подумал, что тебе незачем всё это знать, потому что твой путь должен был проходить вдали от центральных этажей города. Там ведь много где можно найти смерть. Туман — лишь одна из угроз. Я не хотел забивать тебе голову этим. Прости, всё-таки я должен был сказать…
Ещё какое-то время я сурово смотрел на гнома, но в душе уже оттаял. Не его вина, что он малость перебдел из-за собственной мнительности. Конечно, мне не нужно было знать обо всех ловушках города, но о самых важных, пожалуй, стоило рассказать. Впрочем, сделанного уже не воротишь.
Я махнул рукой на Торвальда и затем заварил чай в электрическом самоваре. Не то, конечно, но не топить же самовар прямо в комнате? Так её и спалить можно.
Вскоре мы уже пили ароматный чай, хрустели сушками и болтали. Радостная Агнес делилась своими впечатлениями от приключения, которое сама и обеспечила на свою задницу.
Затем полковник Дрёмин откланялся, сказав, что служба не ждёт. Ему ещё кучу отчётов писать, а за окном уже почти ночь. Мы тепло попрощались, и он ушёл.
— Ладно, — сказал я, закрыв за ним дверь. — Раз здесь все свои, пришло время подарков.
— Подарков? — удивилась Вероника. — Я люблю подарки.
— Никто и не сомневался, — со смешком поддела её Лиза.
— Правда, для всех подарками я не запасся, так что не обижайтесь, кому не достанется. Самый большой подарок ещё впереди. А пока…
Я начал вытаскивать из кольца вещи по одной. Первой стала красивая кольчуга тончайшей работы.
— Это для самой большой любительницы получать раны, — положив на стол, за которым все сидели, толкнул её Лакроссе. — Надеюсь, она убережёт тебя от новых шрамов.
Оркесса хмыкнула, обнажив маленькие клычки из-под нижней губы.
— Я думала, они тебе нравятся.
— Некоторые даже очень, — подмигнул в ответ, доставая таинственный шар из сокровищницы гномов. Он был похож на часовой механизм, скрытый внутри полупрозрачной сферы. — А это для любительницы извращений. Извращайся на здоровье, — я протянул его Агнес.
— Ого! А что это? — подняла на меня глаза Агнес, взяв в руки шар. — Стой! Не говори! Я сама разберусь!
— Как скажешь. Но если это оружие, то сделаешь мне ещё.
— Замётано, Колясик! — разулыбалась эта язва. Я сурово взглянул на неё. — Ладно-ладно, не Колясик. Больше не буду, Николай Иванович.
Вот ведь зараза, а. Ладно. Сеанс отшлёпывания зелёной упругой попки отложу на потом.
— Следующий лот, — заговорил я, как заправский аукционист, — для самой большой извращенки за этим столом!
— Опять для Агнес, что ли? — хмыкнула Василиса и дунула, взлохматив голубую чёлку.
— Не угадала, — подмигнул ей и перенёс из кольца чёрный кнут с лезвием на конце, найденный в сокровищнице гномов.
— Это… мне? — удивилась княжна и тут же взялась за рукоять. Мгновенно по артефактной коже к клинку побежало голубое сияние морозной маны. — Меня учили пользоваться кнутом, но мне никогда особо не нравилось. Странно… Так удобно лежит в руке и… от него идёт приятное тепло, как… как от тебя, Коль.
Я вскинул одну бровь.
— Да? А я ощутил холод, когда нашёл его.
— Потому что это оружие не для тебя, — впервые снова подал голос Торвальд. — Некоторое оружие гномов обладает своей волей, и этот кнут тоже. Его сделали на заказ для одной княгини с севера. Она его так и не забрала.
— Да ты что? — повернулся я к гному, отчего сдвоенные стулья подо мной жалобно скрипнули. — Как много ты, оказывается, знаешь об этом подземном городе. Может, ещё что-нибудь нам расскажешь?
Торвальд тут же замолчал и повесил голову, но Генрих, пивший слева чай, прыснул, расплескав горячий напиток, и пихнул локтем гнома.
— Да подкалывает он тебя, Тори!
— Думаешь? — не поверил ему гном. — А вдруг в этот раз он всё-таки захочет выкинуть меня в окно?
— Если бы захотел, то ты бы уже летел башкой вниз, — успокаивающе приобнял его гоблин.
Торвальд с опаской взглянул на меня и увидел, что я улыбаюсь. Не, ну а что он в самом деле? Думал, я так легко на тормозах всё спущу? Размечтался! Ещё как минимум две подколки он заслужил.
Гном улыбнулся в ответ и, чуть осмелев, сказал Генриху:
— А можно мне другого психолога?
— А о каких проблемах речь, уважаемый? — помахала ему пальчиками пепельная блондинка. — Я так поняла, вас посещают мысли о суициде? А точнее о прыжке из окна с помощью одного полуогра? Хотите поговорить об этом?
— Не хочу!!! — замахал руками Торвальд, а затем закусил собственную бороду, чтобы не заржать. Но всё равно заржал. А следом и все остальные.
Когда просмеялись, я подарил Лизе, как лучшему психологу по её же мнению, два изогнутых кинжала, которые она приняла с благодарностью. Пообещала потом отблагодарить меня персонально, потому что кинжалы, по её словам, стоили как десять имений её отца. Торвальд её слова подтвердил.
Вероника, глядя, как все получают подарки, заметно погрустнела, и это не укрылось от меня. Откровенно говоря, по сравнению с остальными, её подарок мог казаться не таким уж классным. Но ведь главное не это, а внимание дарителя, чуточку предвкушения и хорошие эмоциональные качели. Тогда даже пустяковый подарок покажется лучшим на свете. Но я думаю, что он такой и есть. Для простолюдинки, которая никогда не носила хорошего платья, но зато прекрасно умеет их шить. Так пусть сошьёт себе всё что захочет. А что не захочет, тоже сошьёт, и мы это потом продадим.
— Госпожа Молчанова? — позвал я Веронику.
— А? — не сразу вынырнула она из своих мыслей. — Да, мой господин?
— Для тебя у меня тоже есть подарок.
— П-правда?
— Конечно! И ты бы его получила, если бы одна заноза не сломала своими выкрутасами один из двигателей дирижабля, из-за чего пришлось идти на посадку намного раньше запланированного, — я грозно кольнул взглядом зелёную полторашку.
— Да мы его починим на наших фабриках! Два дня, и мы снова в небе! — мигом отозвалась Агнес, уже наполовину разобравшая головоломку.
— У нас что, и дирижабль теперь есть? — открыла рот от удивления Лакросса.
— Да, и называется он «Его Дубейшество»!
— В тщеславии вам не откажешь, барон Дубов, — ехидствовала княжна, покачивая кнутом в руке.
— Да это она его так назвала, — попытался отбрехаться я. Но разве ж мне кто-то поверил? Куда там!
— Так, а что мне за подарок? — робко спросила Вероника.
— Лучшие османские шелка и атлас. Должны скоро доставить в твою комнату в общежитии. А может, уже доставили. Я не мог не порадовать свою любимую служанку.
— Господи-и-ин! — завизжала от радости Вероника и полезла через стол обниматься. — Я сошью самое лучшее бельё и буду радовать вас в ответ хоть каждый день!
Вообще, я думал о платье, но такой вариант мне тоже нравится.
На этом с подарками было покончено. Остается только таинственный камень из сокровищницы гномов. Я решил показать его Торвальду потом. Ведь не знаю, как он подействует на всех остальных. Вдруг все разом, как и я, впадут в транс, глядя на него? Любопытно, что он может ещё показать?
Засиделись мы допоздна, болтая и веселясь. Ещё несколько раз ставили самовар, съели сушки и печенье, уничтожили и без того скудные запасы варенья. А к полуночи проголодались, и я всех угощал османскими сухими пайками. У меня ещё несколько штук оставалось.
Под утро наконец разбрелись. Торвальд и Генрих заказали такси и уехали, убедительно прося заглядывать к ним почаще. Обещали хорошую скидку. Особенно Торвальд. Этот вообще рвался бесплатно всё для меня делать, но Генрих испугался, что я их тогда разорю.
Затем и девушки ушли в свои комнаты в женском общежитии. И я остался наедине с зевающей дриадой, сидящей на диване.
— Не против, если я у тебя заночую? — спросила она, потягиваясь так сладко, что её короткий шерстяной топик задрался, почти обнажив небольшую красивую грудь.
А Маша, заметив мой взгляд, будто специально подставилась лучам утреннего солнца, заглянувшего в комнату. Зрелище вышло изумительно прекрасным.
— Я не припас для тебя подарка, — сказал я. Встал и достал из кухонного шкафчика бутылку вина и два бокала. — Ты очень сильно помогла, Маш.
— Да ну, брось, — засмущалась семисотлетняя девушка, будто ей было всего двадцать. — Мне не нужны подарки.
— Может быть, и не нужны, — я вручил ей бокал с вином, а сам пошёл и закрыл входную дверь, — но кто сказал, что я отпущу тебя без хорошей благодарности?
— Всего лишь хорошей? — Она лукаво закусила губу, мигом догадавшись, к чему я клоню.
— Это зависит от одной мшистой попки, — заявил ей, со смехом роняя дриаду на диван.
— Сам ты мшистый! — попыталась она укусить меня за нос.
Не успела, потому что я уже стягивал с неё вязаный топ.
Глава 3
К вину мы так и не прикоснулись. И вообще пролили. Правда, за эти пару часов пролили мы не только вино, надо сказать.
А затем просто заснули. И на меня, и на дриаду разом навалились эти бессонные дни и ночи. Пусть и спали урывками, но этого явно мало, чтобы компенсировать организмам пережитое напряжение. А после хорошо проведённого времени у меня будто лопнула тонко натянутая струна внутри, и я расслабился. Я был… дома? Ну, скажем так, почти. Самое главное, что я был в кругу друзей. Конкретно сейчас в кругу подруги. Ну, в смысле, рядом. А то знаю я, как это странно звучит. Сразу хочется уточнить, какой это именно круг…
Солнце уже встало и светило вовсю, а мы бессовестно дрыхли. Да, сегодня учебный день, середина недели. Но я позволил себе взять выходной. И проснулся уже после полудня, когда в самый раз пора начинать готовить ужин.
К сожалению, вместе с пробуждением в сознание стали настойчиво проникать различные мысли, которые я старательно блокировал вчера вечером. Чтобы они не портили мне удовольствие от отдыха. А сейчас они лезли через разные лазейки.