— Это Тина? — изумлённо спросил Кенни. — Я думал, что она умерла. Нам придётся вернуть её Ричу?
— Нет, — ответил я. — У них больше нет прав на эту собаку. Я её спас и теперь отдаю тебе, чтобы ты о ней заботился.
Кенни вскрикнул от радости, но я велел ему не шуметь. Он буквально дрожал от восторга.
— У меня тут ещё кое-что есть, — сказал я.
Когда я показал ему коробку с барсучонком, Кенни чуть не задохнулся от счастья.
— Ааааааааа! Он наш? Мы можем его у себя оставить? Как его зовут?
Я вспомнил про школьную морскую свинку.
— Снаффи, — ответил я. — Но он — наш большой секрет. Если Джезбо узнает про барсука, он его обязательно убьёт.
— Отец, наверно, не позволит нам его оставить, — сказал Кенни и в кои-то веки попал в самую точку.
— Давай сделаем так, чтобы он про него не узнал, — сказал я.
— А про Тину можно я ему расскажу? — спросил Кенни. — Он говорил, что у него когда-то был щенок. Но он убежал за фургоном молочника и больше не вернулся. Тину он мне оставить разрешит. Она же не то что Снаффи.
Я задумался. Прятать Тину до бесконечности всё равно не получится. К тому же её надо было подлечить, а отец всегда знал, что делать с нашими детскими ссадинами и ушибами. Занозы он вынимал так, что было совсем не больно. «Посмотри-ка в окно», — говорил он; ты едва успевал посмотреть, а занозы уже как не бывало.
— Ага, — сказал я. — Отцу про неё рассказать можно. Или давай прямо сейчас ему её покажем. Но запомни: про Снаффи — ни слова. Если отец спросит, отвечай, что Тина подралась с другой собакой.
Радостный Кенни схватил коробку с Тиной и отнёс отцу, который по-прежнему сидел с газетой на кухне. На самом деле он её не читал, а просто пялился на то место, на котором она открылась.
— Что там у тебя, приятель? — спросил отец, когда Кенни поставил коробку перед ним на стол.
— Моя новая собака, — отвечал Кенни. — Её зовут Тина. Её покусал Санта.
Отец посмотрел на Кенни так, что я решил, что он сейчас улыбнётся, чего он не делал уже очень давно. Но он перевёл взгляд на собаку, а там улыбаться было нечему.
— Я нашёл её в Зарошке, — сказал я.
— Что, девочка, попала в переделку? — проговорил отец. — Давай посмотрим, чем можно тебе помочь.
Он вытащил Тину из коробки, положил её на газету и попросил меня принести из ванной антисептик. Но Кенни меня опередил. Он побежал в ванную и притащил практически всё, что можно было оттуда притащить, в том числе зубную пасту и шампунь.
Но флакончик антисептика среди его добычи тоже был. Купили его, скорее всего, ещё при маме. К счастью, такие штуки расходуются не быстро.
Отец налил в тазик тёплой воды из чайника и плеснул в неё антисептика.
— Тащите рулон туалетной бумаги, — распорядился он.
С этим заданием Кенни справился на «отлично».
16
Через полчаса Тина выглядела уже гораздо лучше. Она по-прежнему еле держалась на ногах, но раны её были начисто промыты, и глаза немного ожили.
— Её, конечно, надо бы в ветклинику — швы наложить, — сказал отец. — Но…
Договаривать не было нужды. Мы и так знали, что на ветеринаров денег у нас нет.
— Пап, мы о ней позаботимся, — сказал Кенни.
Отец кивнул. Пока он промывал Тинины раны, вопрос о том, можно ли нам оставить её себе, решился сам собой.
— Да уж постарайтесь, — сказал отец.
Я посмотрел на настенные часы. Это было глупо, потому что они остановились уже года два назад. Там и надо-то было только заменить батарейку, но ничего такого у нас дома отродясь никто не делал. Часы на духовке работали. Было, оказывается, всего одиннадцать утра. Даже не верилось, что столько всего успело случиться, а на дворе всё ещё утро.
— Я пойду, — сказал отец.
Пока отец занимался раненой собакой, он выглядел и держал себя совсем по-другому — как в прежние времена. Но сейчас опять стал обычным собой. Плечи у него сразу поникли, как будто он тащил в руках тяжёлые сумки из магазина.
— Накорми Кенни, — сказал он не оборачиваясь. — И чаю налей.
— А чем кормить? — спросил я.
— Чем хочешь. Тостами с фасолью, например. — Он хлопнул за собой дверью, которая, ударив о притолоку, снова приоткрылась.
Остаток дня сложился неплохо. Первым делом нам были нужны деньги на собачий корм. Я вытащил всё, что у меня было припрятано в ящике с носками, а Кенни опустошил свою свинью-копилку. У нас набралось семь фунтов.
— Сиди тут и следи за Тиной, — распорядился я и отправился в «Спар», где купил две банки дешёвых собачьих консервов.
Когда я вернулся, дома никого не было. Я в панике побежал в сарай, гадая, что меня там ждёт. Вернее, я примерно догадывался, что увижу в сарае, но не имел ни малейшего понятия, что из этого всего выйдет.
Кенни встретил меня счастливой улыбкой от уха до уха.
— Снаффи и Тина теперь друзья.
Он положил Тину в коробку к барсучонку. Не знаю, то ли потому, что Рич совсем недавно утопил её щенков, то ли просто потому, что у неё не было сил вылезти, но Тина свернулась клубком вокруг Снаффи. Барсучонок положил голову ей на бок и смотрел на меня своими чёрными глазками.
— Как ты думаешь, они поженятся? — спросил Кенни.
— Нет, — улыбнулся я. — Тина ему скорее в матери годится. А вообще — с ума сойти! Они же, по идее, должны друг друга ненавидеть. Как они себя повели, когда ты положил в коробку собаку?
— Ну, Тина сначала забилась в угол, как будто жутко испугалась. Но Снаффи подошёл к ней, по-своему, по-барсучьи поздоровался, и они сразу стали лучшими друзьями.
Я обнял брата за плечи.
— И мы с тобой — лучшие друзья, — сказал я.
— Отстань, — смущённо засмеялся он. — Ты мой второй лучший друг после Самита. Самит умеет изображать пулемёт и может прорыгать весь алфавит с самого начала до самого конца.
— Я тоже могу, — сказал я, но дошёл только до буквы джи, поперхнулся и рассмеялся.
После этого я сходил обратно на кухню, открыл собачий корм, выложил его на два блюдца и с ними вернулся в сарай. Вытащив Тину из коробки, я положил её на пол рядом с одним блюдцем, а другое поставил в коробку барсука. Кенни следил за мной не мигая, как будто смотрел любимый мультик.
Тина мигом проглотила весь корм и посмотрела на меня, требуя добавки. Барсук поел не спеша и половину оставил на блюдце; я отдал недоеденное Тине. Потом барсук пописал и покакал прямо в коробке. Кенни это дико развеселило — он долго хохотал и радостно повторял: «Барсук — кака, барсук — кака».
— Выведи Тину на травку, — сказал я. — Ей тоже наверняка нужно в туалет.
Картонных коробок в сарае было полно, поэтому я выбросил испачканную и взял новую, но на этот раз нарвал в неё газет.
В дверях сарая появился Кенни.
— Тина пописала. А какать она не хочет.
— Хорошо, Кенни, — сказал я.
Тина была ещё совсем слабенькой, что неудивительно после случившегося утром. Я хотел было сказать Кенни, что её надо отвести домой, но потом, сам не знаю почему, взял и положил её в коробку к Снаффи. Они снова улеглись клубочком, как будто делали так всю свою жизнь, и почти сразу уснули.
Мы оставили их мирно сопеть и пошли в дом.
17
Чтобы сделать Кенни тосты с фасолью, мне пришлось сначала срезать с хлеба голубую плесень, про которую я где-то читал, что она не вредная.
Когда Кенни поел, я отправил его играть домой к Самиту. У Самита были отличные родители, а сам Самит был года на два младше Кенни, так что играть у них получалось хорошо.
А я тем временем отправился в библиотеку. Раньше она работала каждый день с утра до вечера, и я любил уходить туда, когда родители ссорились. И вообще было приятно, что есть такие места, куда пускают забесплатно.
У библиотекарши, как и положено библиотекаршам, были пышно начёсанные волосы, а на шее висели на цепочке очки. Ко мне она относилась очень хорошо. Заметив, что я люблю книжки про космос и пришельцев, она иногда что-нибудь такое мне советовала, но чаще предлагала самому поискать на полках. Как её зовут, я не знаю и поэтому называю просто библиотекаршей. У неё на груди есть маленькая табличка с именем и фамилией, но они написаны слишком мелко, а пялиться на её грудь мне не хочется, чтобы она чего такого обо мне не подумала.
Из-за сокращения финансирования библиотека стала работать гораздо реже. Но в субботу она была открыта до двух, так что я успевал.
Сначала я полазил по толстым справочникам и энциклопедиям, но про барсуков в них ничего толком не было. Ну то есть там была понаписана куча всего про их скелет и ещё про разное в том же роде, но ни слова о том, как за ними ухаживать. Тогда я подошёл к библиотекарше и спросил, есть ли у них книги про барсуков.
— Вот, например… — проговорила она, посмотрев в компьютере каталог.
Книга так и называлась — «Барсук», и в ней про барсуков было абсолютно всё. Так как домой эта книга не выдавалась, я сел с нею за большой деревянный стол. За час я прочёл её от корки до корки и почувствовал себя специалистом международного уровня. Я узнал, что они едят (червей), где живут, какие звуки издают, сколько у них особей в одной семье и ещё прорву ценных сведений. Но как за ними ухаживать, мне по-прежнему было непонятно.
Одна штука особенно прочно засела мне в голову. В книге было написано, что чаще всего встречаются большие, разветвлённые норы с десятками тоннелей и выходов, в которых живёт много барсуков разного возраста.
Но бывают ещё и так называемые времянки с одним главным тоннелем. Семейная пара барсуков может на время селиться в такой времянке, а потом возвращаться в большую нору.
Выходит, что нора, которую разрушил Джезбо, была, скорее всего, такой времянкой, а значит, где-то поблизости должна была располагаться большая, основная нора. Хорошо бы найти её, подумал я, и отнести туда Снаффи.
Можно ли так сделать? Примет ли мать детёныша после того, как я касался его и оставил на нём свой человеческий запах? Об этом в книге ничего не говорилось.