– Всё в порядке, милочка! – обратилась женщина в кровати уже непосредственно к Глории. – Просто Алаф решил сегодня организовать для меня, так называемый, групповой секс, вот почему ты здесь! Он большой озорник, этот Алаф… впрочем, я сама попросила его об этом сегодня утром! Никогда ещё не участвовала в групповом сексе. А ты, милочка?
Женщина откинула в сторону одеяло, и оказалась, что она тоже полностью раздета. И это было тем более удивительно и непонятно, что нигде рядом не было видно никакой одежды. Впрочем, одежда могла находиться сейчас под одеялом. Или под кроватью.
Обнажённую фигуру незнакомки тоже можно было отнести к настоящему эталону женской красоты, но Свенсону было сейчас не до эталонов. Молча и как-то очумело смотрел он на женщину в кровати, и Глория тоже пристально на неё смотрела. Они словно окаменели оба…
А женщина, ничуть не стесняясь собственной наготы, закинула вдруг руки за голову и сладострастно потянулась всем своим безукоризненно прекрасным телом.
– Ну и долго мне ещё ждать, Алаф?! – прошептала она призывно. – Или ко мне, любимый! Иди же, ну!
И тут только Глория, словно опомнившись, выскользнула из рук Свенсона и выбежала из спальни. Свенсон бросился следом, а в спину ему слышался громкий издевательский смех незнакомки.
– Глория!
А Глория уже торопливо одевалась в углу зала.
– Не смотри на меня! – увидев Свенсона, выкрикнула она дрожащим голосом. – Отвернись сейчас же!
– Глория, я… – Свенсон остановился посреди зала. – Я сейчас тебе всё объясню…
– Отвернись, я кому сказала!
Накинув, наконец, на плечи кофточку и даже не застёгивая её, Глория кинулась к выходу. Там, ухватив плащик за полу, рванула его к себе изо всей силы.
– Подожди, Глория!
Подбежав к Глории, Свенсон схватил её за руку… точнее, сделал такую неудачную попытку…
– Не прикасайся ко мне!
Обернувшись в сторону Свенсона, Глория держала перед собой плащик, словно щит.
– И не надо мне ничего объяснять! Не надо пытаться убедить меня, что ты впервые видишь эту женщину!
– Но это и в самом деле так! Я тебе клянусь!
Слова Свенсона прозвучали не совсем убедительно, вернее, совсем даже неубедительно они прозвучали. И осознав это, Свенсон замолчал и лишь молча смотрел, как Глория, точнее, мисс Мередит пытается отворить входную дверь, как она выбегает на лестничную площадку, как останавливается там напоследок…
– Это жестоко! – проговорила Глория, тиха и на удивление спокойно. – Это очень жестоко с вашей стороны, мистер Свенсон! Не понимаю только, чем я заслужила такое… тем, может, что сама… первая…
И, не договорив, она бросилась прочь, так и не затворив за собой дверь. Возможно, этим Глория покидала незадачливому своему кавалеру какой-то шанс… и так же возможно, что ничего подобного у неё даже в мыслях не было.
Так же, как и у самого Свенсона даже в мыслях не было бежать за ней сейчас. У него, вообще, не было сейчас в голове никаких мыслей, совершенно никаких мыслей не было сейчас у него в голове, ни единой даже. Машинально он затворил дверь, так же машинально запер её на все имеющиеся замки и задвижки.
А потом он вспомнил о женщине в спальне и сразу же ринулся туда, разъярённо сжимая кулаки. Сейчас он всё выяснит у этой шлюхи! И как она тут оказалась, и кто её подослал сюда! А, возможно, даже о плазмере, присланном непонятно кем в качестве подарка…
А, может, женщина в кровати – это тоже подарок? И всё от того же неведомого благодетеля?
Забежав в спальню, Свенсон вынужден был остановиться возле самого входа, недоуменно глядя на кровать.
В кровати никого не было. Более того, она была аккуратно застелена, совсем так, как и застилал её обычно сам хозяин каждое утро. И в спальне тоже никого не было: ни в шкафах, которые Свенсон проверил в первую очередь, ни за трюмо. Он даже под кровать заглянул, хоть хорошо понимал, что забраться туда даже ребёнку было бы довольно проблематично.
Не зная, что и думать, Свенсон опустился в мягкое кресло, стоящее возле кровати, и некоторое время просто сидел так в полнейшей прострации.
Покинуть спальню самостоятельно женщина никак не могла… дверь перед ней просто не отворилась бы. Да и попасть в спальню у неё тоже не было ни малейшей даже возможности… как же Свенсон не подумал об этом в самую первую очередь!..
Но женщина эта всё же смогла: во-первых – каким-то непонятным образом очутиться в спальне, во-вторых – так же непонятно её покинуть…
Как же она ухитрилась сотворить такое?
И была ли она тут, вообще, эта женщина?
Вскочив с кресла, Свенсон мгновенно сорвал покрывала, потом откинул в сторону одеяло. Некоторое время молча рассматривал белую простыню, которую сам же и застилал незадолго до прихода Глории. Потом осторожно её потрогал.
Простыня была гладкой и прохладной, и совсем непохоже было, чтобы на ней хоть кто-то лежал. Тем более, так недавно…
Так что, эта женщина в кровати просто почудилась ему?
А Глории она тоже просто почудилась?
Вновь опустившись в кресло, Свенсон некоторое время молча раздумывал о только что произошедшим.
Кроме таинственного появления и ещё более таинственного исчезновения непонятной этой женщины, что-то ещё неосознанно тревожило Свенсона. И это «что-то» тоже было связано именно с женщиной в кровати…
Вот только что?
И тут Свенсон понял, что именно тревожило его всё это время.
Эта женщина не была совсем уж незнакомой бывшему космодесантнику. Когда-то он уже встречался с ней, и не единожды даже встречался, хоть и совершено не помнил об этом.
Он знал лишь, что произошло это не здесь, не на Медее…
Глава 3
На Медею, точнее, на Медею-2 Свенсон попал совершенно случайно.
А до этого он почти три года провёл на небольшой фермерской планетке с характерным названием – Агрополис.
Планета Агрополис в то время принадлежала ФИРМЕ, и Свенсон тоже принадлежал ФИРМЕ, вернее – являлся одним из служащих этой могущественной трансгалактической корпорации. Сначала бывший космодесантник работал там простым охранником, а потом почти два года был бригадиром ремонтной бригады в одном из отделений ФИРМЫ.
Ремонтные бригады на Агрополисе не занимались ремонтом той или иной сельскохозяйственной техники или оборудования. Они ремонтировали… женщин. Точнее, вновь приводили «неисправных» женщин в состояние, полностью соответствующее их местному статусу.
И назывался этот статус – «рабочая жена».
Рабочие жёны, разумеется, относились к категории людей, но настоящими. полноценными людьми их назвать было трудно. Надёжная гипноблокировка мозга превращала эти несчастные создания в некое подобие обычных домашних животных (или, скорее, обычных орудий труда) для местных фермеров. И любой фермер мог делать со своей рабочей женой всё, что только пожелает: издеваться, избивать ежедневно на горький яблок… он мог даже убить рабочую жену безо всяких для себя последствий, кроме, разумеется, довольно чувствительных материальных затрат…
Рабочих жён на Агрополис (как и на некоторые другие «свои» планеты) поставляла ФИРМА, она же и отвечала за то, чтобы женщины эти постоянно находились в заторможенном состоянии. Ну, а ежели, по той или иной причине, гипноблокировка давала сбой и женщина начинала вспоминать своё прошлое, за дело брались ремонтники…
Странно, но Свенсон, которому почти ежедневно приходилось сталкиваться с подобными случаями, не видел в своей работе ничего зазорного, тем более, преступного. Он просто выполнял то, что от него требовалось, добросовестно выполнял… вплоть до того момента, когда одна из таких женщин, оказавшаяся, к тому же, бывшей «дикой кошкой», не подарила ему жизнь. Подарила потому только, что Свенсон ещё во времена своей карьеры космодесантника участвовал вместе с ней в одной и той же боевой операции и даже был влюблён в неё тогда…
А потом события на Агрополисе начали развиваться стремительно, и закончилось всё полным захватом этой планеты «дикими кошками». Но не потому они захватили Агрополис, что женщин тут, вообще, за людей не считали, и «дикие кошки» Барсума были этим весьма возмущены. Просто оказалось, что именно тут, на Агрополисе, находится главное из того, что оставила людям в «наследство» некая таинственная цивилизация, исчезнувшая за миллионы лет до того, как люди смогли вырваться на просторы Галактики. И, овладев этим «наследством», Барсум заимел уникальную возможность мгновенного перемещения с планеты на планету… возможность, за обладание которой ФИРМА, кажется, отдала бы всё…
Вот почему ФИРМА очень болезненно переживала потерю Агрополиса (который назывался сейчас – Барсумом-2). И всё шло к тому, что между ФИРМОЙ и Барсумом вот-вот вспыхнут широкомасштабные боевые действия.
Медея-2 не зависела, ни от ФИРМЫ, ни от Барсума… точнее, она в одинаковой степени зависела от них обоих. Именно поэтому центральные власти Медеи внимательно отслеживали развитие событий и, наверное, уже сейчас прикидывали, кому именно отдать предпочтение при будущем неизбежном столкновении двух космических гигантов. И, возможно, пришли к выводу, что самым лучшим для них будет просто остаться в сторону, ибо чрезвычайно тяжело было предугадать, кто же может выйти победителем из смертельной этой схватки.
ФИРМА, огромная галактическая империя, располагала колоссальными, неограниченными даже материальными и человеческими ресурсами. Наличие нескольких десятков планет, прямо или косвенно зависящих от ФИРМЫ, позволяло её стратегам планировать одновременно множество военных операций в самых разных уголках Галактики, наносить сотни мгновенных ударов особыми диверсионными группами. Тайные агенты ФИРМЫ имелись, практически, на всех планетах Галактической Федерации, за исключением, разве что, самого Барсума, и многие из этих агентов занимали весьма высокие, а то и руководящие должности на своих планетах.
И материальные, и, тем более, людские ресурсы Барсума были более чем ограниченными (особенно, ежели учитывать галактические масштабы будущих военных действий). Но это с лихвой компенсировалось тем, что населяли Барсум, так называемые, «дикие кошки», супермастера диверсий и тайных операций, равных которым не было во всей огромной Федерации. Ну, а после того, как Барсум овладел ещё и тайной мгновенных перемещений в пространстве, шансы «диких кошек» в этой, необъявленной покамест войне, не только уравнялись с ФИРМОЙ, но и получили над ней некоторое преимущество.