— Нет, — подумав немного, честно ответила я.
— А зря. Напрягись немножко, и тебе станет ясно: Катька в этой истории увязла по самые уши.
— Почему ты так думаешь? — испугалась я.
— Во-первых, ключи, убийца вышел из квартиры и запер за собой дверь. Каким-то образом ключи попали к этому типу. Я семь месяцев отсутствовал, до этого момента ключи мы не теряли, значит, попали они к нему от Катьки. Есть еще вариант: Юрика застрелила твоя сестрица, но, если честно, я в это не верю: Катька стерва, но умна и осторожна и рисковать не станет.
— У нее могли украсть ключи, — вступилась я за сестру.
— Могли, — кивнул Мишка. — Но то, что убийство как-то с ней связано, не вопрос. Зачем-то Юрка явился к нам и скоропостижно скончался… Есть еще одна штука… Не хотел тебе говорить, но уж теперь все равно: в квартире был пистолет, по крайней мере, до моего отправления в СИЗО, лежал в спальне в тумбочке, в верхнем ящике, а теперь его там нет, и что-то подсказывает мне, что пристрелили Палыча из этого самого пистолета. Во всяком случае, я не удивлюсь, если так оно и окажется. Теперь понимаешь?
— За что ты в СИЗО сидел? — спросила я.
— А-а… — Мишка махнул рукой. — Не история, а полное дерьмо. Повздорил с одним мужиком, Катькиным хахалем, а когда он домой возвращался, какой-то козел возьми да и проломи ему голову. Мужик на кладбище, а я, само собой, в тюрьму. Ведь для ментов все яснее ясного, а пока разобрались, что к чему, прошло семь месяцев. Можешь мне поверить, я планировал провести их иначе.
— Да уж, — кивнула я, приглядываясь к, так сказать, родственнику. Семь месяцев в тюрьме ни за что ни про что — это не шутка. Мишка, должно быть, страшно сердит на сестрицу, и очень может быть, что нарочно на нее наговаривает Однако в его словах о ключах и оружии проглядывает здравый смысл. Катька в самом деле никогда особо не страдала избытком нравственности, и вся эта история лишнее тому подтверждение.
Да, было от чего сойти с ума, и я уверена, что с него уже сошла. Рассказывать Мишке о планах сестрицы мне очень не хотелось и совета спросить не у кого. Видимо, следы сильнейшей душевной борьбы отразились на моем лице, потому что Мишка, понаблюдав за мной с пристальным вниманием, заявил с необычайной ласковостью:
— Ты это… если чего знаешь, не держи в себе, помни, нас сию минуту могут запихнуть в каталажку, причем лет на десять — это меня, тебя чуть меньше…
Я почувствовала в его словах суровую правду и решилась. В конце концов, Катька тоже хороша: бросила меня в такой момент. Пора вспомнить, что спасение утопающих дело рук… и так далее…
— Она хотела уехать на Канары, — вздохнула я.
— Ну и что? — не понял Мишка.
— Мне неудобно говорить об этом, вы все-таки муж и жена.
— Мы развелись. И вообще, не беспокойся, я стойкий парень и готов пережить любой удар. Скупая мужская слеза — и я опять в полном порядке.
— Что ты паясничаешь? — разозлилась я. — Ведь если б сестра была тебе совершенно безразлична, не стал бы ты кому-то там голову проламывать.
— Я не проламывал, — обиделся Мишка. — Больно надо. Да если б я начал морду бить всем, с кем твоя сестрица трахалась, никаких бы кулаков не хватило. Морду я набил ему потому, что он в карты жулил.
— Да, — покачала я головой. — Интересная у вас семья.
— Слушай, наша семья — это наши проблемы, и тебя они не касаются. Я на твоей сестрице женился сознательно, хотя подозревал, что она шлюха, но мне на это сперва было наплевать. А потом и подавно, когда выяснилось, что она просто стерва и за паршивый доллар готова удавиться, а не только на спину запрокинуться. У вас что, было несчастное детство?
— Нормальное детство у нас было, — обиделась я. — Но если поведение жены тебе было безразлично, что ж ты с кулаками на меня накинулся, то есть на нее?
— Так это из-за ее показаний. Катька меня здорово подставила. Если ее послушать, то выходило, что я ее ревновал и этого придурка неоднократно грозился убить. Ну и так далее…
— А ты не грозился?
— Извини, но мне сейчас твоя сестра по барабану, и давай закончим об этом. Можешь и дальше скрытничать. Не хочешь мне объяснять, что к чему, объяснишь следователю.
— Ладно, — тяжко вздохнула я и все рассказала Мишке.
Рассказ произвел на него самое что ни на есть живительное действие, его физиономия приобрела решительное выражение, а в глазах появился алчный блеск.
— Это уже кое-что, — удовлетворенно кивнул он. — Говоришь, у любовника жена мегера и он ее боится? Любопытно. А теперь напрягись и вспомни, что говорил Палыч перед тем, как отдать богу душу?
— Да не помню я, честно. — Я скривилась, подумала и перекрестилась, глядя Мишке в глаза. — Говорю, я тогда здорово перепугалась.
— Но его слова можно было истолковать в том смысле, что он сообразил, что затеяла Катька?
— Да, — немного помолчав, ответила я.
— Ага, накануне в клубе Палыч принял тебя за Катьку, так? А на следующий день уже знал, что ты — это ты. Правильно?
— Ну, наверное. — Мыслила я как-то не очень и сама об этом догадывалась, Мишкины вопросы казались мне глупыми, и куда он клонит, я так и не сообразила.
— Но ведь что-то произошло, что-то такое, что позволило ему догадаться?
— О чем?
— О том, что ты не Катька, а ее сестра.
— Господи, он ведь видел мою физиономию.
— Конечно. Допустим, о существовании у Катьки сестры он не знал, пришел к ней, ему открывает дверь женщина, очень на нее похожая. Его реакция?
— Откуда я знаю?
— Я бы, например, удивился и задал банальный вопрос, типа: простите, а вы не сестра Катерины Юрьевны?
— Ну… — согласилась я.
— Но он так не сделал?
— Нет, он сразу же принялся орать, что его не проведешь.
— Отлично. Мне это представляется так: Юрик накануне вечером принял тебя за Катьку, затем случилось нечто такое, что навело его на некоторые размышления. Он понял, что ты изображаешь сестру, а та в настоящий момент…
— Допустим, — вздохнула я. — Но ведь не за это его убили? Даже если жена у Катькиного любовника Медуза Горгона, все равно это не повод…
— Повод, да еще какой. Любовничек узнал, что его тайна раскрыта, кокнул Палыча и смылся, мол, разбирайтесь с трупиком как хотите.
Я задумалась и вынуждена была с ним согласиться.
— Катька должна была отправляться на Канары прямо от меня, но не получилось. Она позвонила и сказала, что поссорилась с любовником, а сегодня не пришла на встречу. Может, действительно уехала?
— Вот-вот, — обрадовался Мишка. — Парень избавился от опасного свидетеля, то есть от Палыча, а потом преспокойненько отчалил.
— Что ж нам теперь делать? — насторожилась я.
— Выяснить, кто этот таинственный любов-ник. Не думаю, что это так трудно… Беда в другом: мы не знаем, где наш труп, появления милиции можно ожидать в любой момент, а это отрицательно сказывается на моих мыслительных способностях. — С этими словами Мишка поднялся со скамейки и кивнул мне:
— Поехали.
— Куда?
— В город, естественно. Попробуем успеть что-нибудь сделать до милиции.
Обогнув парк, мы вышли к стоянке, и я увидела Мишкину «девятку».
— Ты на ней приехал? — насторожилась я.
— А на чем же еще? И не делай такое лицо. Юрика там нет, тачка как тачка, привидения не водятся, только бензином воняет. Но это не беда, можно окна открыть.
Мы сели в машину и поехали в сторону города.
— Куда сейчас? — робко спросила я.
— Заедем домой, может, Катька все-таки позвонила и оставила сообщение. Хоть я о ней и не высокого мнения, но ты ей как-никак родная сестра… Не могла же она вот так запросто тебя кинуть… хотя…
Я затаила дыхание, когда мы сворачивали к дому, но, заметив, что тротуар и проезжая часть улицы напротив дома совершенно пустынны, вздохнула с облегчением. А вдруг нас в доме ждут? Имеют право милиционеры войти в дом без ведома хозяев, если считают их убийцами? Поди разберись…
Мишка загнал машину в гараж, а я заспешила в холл, где находился телефон с автоответчиком, тут я заметила листок бумаги возле входной двери. Торопливо подняла его и прочитала несколько слов, отпечатанных на принтере: «Сегодня вечером, в Катькином ночном клубе. Советую принять приглашение, иначе…» Далее следовало зловещее многоточие.
— Чего там? — спросил Мишка, подходя ко мне. Я молча протянула ему листок, он прочитал, зло хмыкнул и уставился на противоположную стену.
— Что это? — робко подала я голос.
— Думаю, хозяин нашего трупа объявился. Тот самый гад, что увел у нас Палыча. Теперь он хочет с этого что-то поиметь.
— Что? — растерялась я.
— Деньги, разумеется.
— А у нас есть деньги?
— Сомневаюсь.
— Но у тебя же фирма, крупнейшая в области…
— Знаешь, как такие вещи называются? — спросил Шальнов, потрясая бумажкой. — Шантаж. А с шантажистами договариваться пустое занятие. Будут доить до конца жизни…
— Так что же, не пойдем в клуб?
— Пойдем, конечно. Послушаем, что этот тип скажет. Но сначала подготовимся, попробуем узнать, кто он.
— А как?
— Кстати, ты обратила внимание на одну вещь? — игнорируя мой вопрос, спросил Мишка. — Встречу назначают в Катькином кабаке.
— Ну и что, это вполне естественно.
— Он или они знают, что ты ее сестра. Иначе бы просто написали «в твоем ночном клубе» или «в ночном клубе твоей жены».
— Какая разница? — разозлилась я.
— Ну, не скажи, — покачал головой Мишка. — В этом что-то есть.
Тут я подумала, что соображает Мишка гораздо лучше, чем я, и с той минуты начала относиться к нему с уважением, потому что сама в этой истории совершенно ничего не понимала.
— Автоответчик проверила? — спросил Шальнов.
— Не успела. — Я подошла к телефону, нажала кнопку и услышала мужской голос. «Катрин, — позвал он. — Славка у тебя? Он мне позарез нужен. Пусть перезвонит мне». Гудки. Далее тот же голос. «Катрин, опять я, где этот придурок? Вага сказал, если не объявится, башку ему оторвет. Поняла? Давай, до встречи».