— Откуда ты знаешь? — испугалась я.
— О господи, да я раз сто так с бабами знакомился. Вы принесете мне удачу и прочая чушь в том же духе, потом идем отмечать выигрыш или проигрыш, а дальше дело техники.
Самое противное, что Мишка был прав, а у меня тогда не хватило ума понять, что все это не более, чем притворство.
— У нас ничего не было, — заявила я, чуть не плача.
— Да неужто? — скривился Мишка.
— В конце концов, это не твое дело, — рявкнула я и мысленно пожелала ему провалиться ко всем чертям.
Неожиданно возле нашего столика появилась рыжая Зинка, чмокнула меня в щеку, а я вспомнила, что мы теперь подруги, схватила ее за руку и начала уговаривать посидеть с нами.
— Нет, — покачала она головой. — Перерыв скоро кончится. Я платье купила на бретельках и шаль, можно носить как чалму, а можно на плечах. Хочешь взглянуть?
— Конечно, — обрадовалась я, и мы направились в ее грим-уборную.
Комната была маленькой, разделенной пополам шаткой перегородкой, задвижка на двери отсутствовала, но Зинку это ничуть не смущало, она стянула с себя платье и теперь расхаживала в одних колготках.
— С Шальновым помирились? — хитро поинтересовалась она.
— Помирились, — со вздохом ответила я.
— Не боишься, что он, в конце концов, голову тебе оторвет?
— Не думаю, что дойдет до этого.
— Конечно, Мишка мужик неплохой, но уж очень крут под горячую руку… Слушай, а как теперь твой старикашка, неужели кинешь? Ты говорила: денежный мешок.
— Какой старикашка? — заволновалась я, почувствовав, как сердце в груди екнуло и странно заныло, точно в предверии страшной тайны.
— Да ладно, чего прикидываешься, я же не Шальнов.
Тут дверь распахнулась, и в комнате возник Мишка собственной персоной.
— В самом деле, Зиночка, что за старикашка? — ласково пропел он. Зинка испуганно перевела взгляд с него на меня и сказала растерянно:
— Я в ваши дела не лезу, и вообще…
— Зина, — сказал Шальнов, поймав ее за руку, — ты сама только что сказала, под горячую руку я могу и начудить. Давай не зли меня.
— Я ничего не знаю, — пискнула Зинка.
— Даже имя? Спорим, отгадаю с третьего удара?
— Пусти, придурок, — заорала она, но Шальнов держал ее крепко.
— Что за выражения… Ну, так как зовут благодетеля?
Взгляд ее метнулся в мою сторону, я пожала плечами:
— Да скажи ты ему, пусть подавится.
— Вот сама и говори.
— Он тебя хочет поколотить, а не меня, чего ж напрягаться.
— Ну, Катька, — взвыла Зинка, вздохнула и сказала почти спокойно:
— Имя я не знаю, не помню, то есть какое-то старинное, вроде Герасима. У нее спрашивай, если очень интересно. Он звонил сюда, я трубку брала, по голосу слышно, что старик, я Катьку подколола, а она сказала: денежный мешок и может на ней жениться. А теперь валите оба отсюда и чтоб я вас больше не видела.
Мы покинули комнату, Мишка насвистывал, а я с сомнением посматривала на него.
— Что у тебя за привычка кулаками махать?
— Я ж шутил, — удивился Мишка. — Вообще-то я на редкость добрый парень, меня обожают бабы и собаки.
— Идиот, — рявкнула я.
Мы вернулись за стол и просидели в молчании до часу ночи. Мишка за это время уговорил бутылку коньяка и начал что-то напевать себе под нос.
— Долго нам еще сидеть? — не выдержала я. Он взглянул на часы.
— Наш шантажист явно не торопится. Вот что, поехали отсюда.
— А как же?
— В записке сказано вечером, а уже ночь. Сидеть здесь до утра мы не обещали. Дяде придется написать еще записку, глядишь, сваляет дурака, и мы его прихватим.
Эти рассуждения показались мне весьма сомнительными, но возражать я не решилась, потому что своих идей у меня не было, день оказался чересчур насыщенным событиями, и я едва держалась на ногах, оттого очень хотела поскорее покинуть это заведение. Уже стоя на крыльце, я вдруг вспомнила, что мы на машине и Шальное, судя по всему, собирается сесть за руль, а между тем на моих глазах он выхлестал бутылку коньяка.
— Лучше нам взять такси, — заметила я, косясь в его сторону.
— С какой это стати? — удивился он.
— Ты ничего не слышал о том, что в подпитии за руль садиться не стоит? — съязвила я, а Мишка в очередной раз обиделся.
— Это кто в подпитии?
— Ты, разумеется.
— Слушай… — сунув руки в карманы брюк, наставительно изрек он, но я перебила:
— Разумеется, ты можешь ехать на машине, а я отправляюсь на такси.
Мишка загрустил и сказал со вздохом:
— По-моему, это глупо.
— Это ты у нас лезешь в умники, а я человек скромный и…
— Стоп, — поднял он палец. — Тебе не говорили, что у тебя чрезвычайно обширный словарный запас? А я очень покладистый парень и почти никогда не спорю. Другой бы на моем месте послал тебя к черту, а я отношусь с пониманием. Такси сейчас найти трудно…
— Отлично, я прогуляюсь пешком.
— А хулиганы?
— После первой встречи с тобой мне уже ничего не страшно.
— Ладно, — вздохнул Шальнов. — Пойдем на стоянку, что-нибудь придумаем.
На стоянке дежурили два охранника, Шаль-нов подошел к одному из них, сунул банкноту и сказал:
— Я малость выпил, и жена считает, что за руль мне садиться ни к чему. Кто-нибудь может доставить нас домой?
— Если вы подождете минут двадцать… — Мишка покосился на меня, я пожала плечами и вздохнула — как-то не верилось, что я продержусь еще двадцать минут.
— Вот что, — сказал мой липовый муж. — Поймай нам такси, а машину пригонишь, как освободишься.
Парень растворился в темноте, а вновь материализовался уже на такси, распахнул дверцы, помог мне сесть, Шальнов сунул ему в руку ключи от машины и захлопнул дверь.
— Было бы разумней просто оставить машину на стоянке, — заметила я, когда мы уже стояли возле дома.
— У меня есть планы на эту ночь, точнее, на раннее утро, — туманно ответил Мишка. — Так что машина мне понадобится. — Вид у него при этом был до того таинственный, что я из принципа решила не интересоваться, куда он собрался.
Войдя в дом, я сразу же поднялась в спальню. На наличие в доме Мишки намекал легкий шорох со стороны кухни, что он там делал, оставалось для меня загадкой. Я натянула одеяло до самого носа, потом опомнилась, вскочила, надела халат и бросилась к телефону. Мишка появился из кухни и спросил:
— Автоответчиком интересуешься? Глухо, как в танке. Похоже, мы никому не нужны.
Пожав плечами, я вернулась в спальню, ломая голову, куда запропастилась Катька. Допустим, встречи с Мишкой она не ищет, опасаясь скорее всего, что супруг ее выследит в момент нашего свидания… Тогда хотя бы позвонила, чтобы я могла спокойно уехать в свою Кострому. Да уж, спокойно, когда нас вот-вот посадят за убийство…
Ворочаясь с боку на бок, я вскоре поняла, что заснуть будет не так-то просто, а ведь полчаса назад казалось, стоит моей голове коснуться подушки, и я усну как убитая.
Мишка, насвистывая, прошел в свою спальню, на мгновение замерев возле моей двери. Я насторожилась, вновь скрип, шаги и опять тишина. И тут, взрывая ее, очень громко зазвонил телефон, я машинально взглянула на часы и испугалась. Нормальные люди в такое время не звонят. Впрочем, у нас тут форменный сумасшедший дом, так что о нормальных людях говорить не приходится. Звонки прекратились, значит, Мишка снял трубку. Ровно через три минуты он появился в моей спальне в одних трусах, с телефонной трубкой в руках и выражением крайней озабоченности на физиономии.
— Ты чего? — включив ночник, испуганно прошептала я.
— Кажется, мы лишились транспортного средства.
— Что? — не поняла я.
— Звонили из милиции. Наша тачка влетела в ограждение моста, охранник со стоянки скончался на месте, а «девятка» скорее всего ремонту не подлежит.
— О господи. — Я подумала и перекрестилась. — Как же он так? Ехал на большой скорости?
— В это время на мосту движения почти никакого… Остается только гадать, как его угораздило. Мне нужно ехать туда, хочешь со мной?
— А это необходимо?
— Нет, конечно, — ответил Мишка. — Просто не хочу оставлять тебя одну.
— В каком смысле? — насторожилась я.
— Во всех. Вот что, я запру дверь на оба замка, а ты к ней подходить даже не думай, на звонки не отвечай и, если что, сразу звони в милицию. — Он протянул мне трубку, а я испуганно пискнула:
— Что происходит?
— Пока не знаю, — сказал Мишка, — но начинаю догадываться.
Он покинул комнату, а я принялась дрожать мелкой дрожью. Через пять минут хлопнула входная дверь, я лежала, уставившись в потолок, и пыталась понять, что имел в виду Мишка. Так ничего и не достигнув в этом направлении, я вроде бы задремала, а проснулась от стука в окно. Стук я слышала совершенно отчетливо, а между тем находилась на третьем этаже. За окном светила луна, звезд видно не было, на блестящий диск медленно наплывало рваное облако, и казалось, что в такую ночь все черти собираются вместе для того, к примеру, чтобы до смерти напугать меня.
Я решительно поднялась с постели, подошла к окну, с намерением открыть его и посмотреть, что там творится в реальности, но тут же вспомнила предостережение Мишки. А что, если они этого и добиваются? Бросили в окно камешек, а когда я его открою… Я отскочила в сторону как ошпаренная, залезла с головой под одеяло и принялась бормотать:
— Мама моя… О господи… — Начала читать «Отче наш», от волнения сбилась и, как ни пыталась, не могла вспомнить, что там дальше после слов «и избави нас от лукавого…», расстроилась и закончила своими словами «Господи, не дай им меня укокошить».
Таинственные «они» казались мне все более и более многочисленными. Конечно, я затруднялась ответить, сколько у меня врагов на сегодняшний день, но мне-то и одного более, чем достаточно. А то, что враг есть, сомнений у меня не вызывало. Ведь Юрий Павлович убит и некто пытался все свалить на меня, а потом еще и труп похитил (господи, труп-то ему зачем?).
Подтянув ноги к самому подбородку, я дрожала все отчаяннее и совершенно потеряла счет времени. Казалось, Мишка уехал давным-давно, но, высунув нос из-под одеяла, я убедилась, что прошло не больше сорока минут.