Год выдался неурожайным, и куры голодали. Горсть проса да горсть кукурузы — вот и вся еда на целый курятник. Днем курицы охотились за червяками и глотали ракушечник. Одна курица, считавшая себя умнее всех, искала обрывки газет и тайком от подруг склевывала все буквы «о», принимая их за просяные зерна.
Одна курица-декадентка как-то вечером залюбовалась на закат и потом, вернувшись в курятник, произнесла ставшую знаменитой фразу:
— Ах, до чего красив закат!
Курица — дзен-буддистка все ходила и у всех допытывалась:
— Как там живется, в яйце?
Курицы отвечали по-разному, но ни один из ответов дзен-буддистку не удовлетворял. Собственно, она и не искала ответа, а хотела пробудить в курах самосознание. Когда они это поняли, то, сговорившись между собой, стали неизменно отвечать ей:
— Дай нам пожить спокойно.
Но дзен-буддистка как ни в чем не бывало продолжала задавать все тот же вопрос.
Одна юная, неопытная курица влюбилась в кролика. Она хранила свою любовь в тайне, даже с лучшими подругами не поделилась. Каждый день она проходила мимо крольчатника и украдкой поглядывала на своего возлюбленного. Но кролик не ответил ей взаимностью, поэтому и рассказывать тут, собственно, не о чем.
Как-то раз гадюка подползла к курице, которая рылась в земле под кустом, и хотела ужалить ее в лапу. Но лапа оказалась такая твердая, что гадюка не смогла ее прокусить. Курица искоса взглянула на гадюку, а та стала оправдываться: это, мол, просто шутка.
— Знаешь басню про лису и виноград? — спросила курица.
Гадюка такой басни не слыхала.
— Мало того что ты злая, так ты еще и невежественная, — сказала курица и сильно клюнула ее в шею. Гадюка, скособочив шею, убралась восвояси с жалобными стонами.
Ничем не примечательная курица в поисках корма добрела до шоссе. И там вместо корма нашла монету. В денежных вопросах она не разбиралась и потому решила, что, если склюет эту монету, сразу разбогатеет. Но при всем желании проглотить эту монету она не смогла. С тех пор и пошла поговорка: «Денег куры не клюют».
Одна высокообразованная курица решила научить подруг счету и сложению. На стене курятника она написала цифры от 1 до 9 и объяснила, что, сложив эти цифры вместе, можно получить большие величины. А на другой стене показала, как складывать:
— 1 + 1 = 11, 2+2 = 22, 3 + 3 = 33, и так до 9 + 9 = 99.
Курицы быстро научились сложению и пришли к выводу, что это им очень пригодится.
Одна гоночная курица никогда не сбавляла скорость на поворотах. Как-то раз она даже сделала сальто-мортале, но все обошлось. Но в другой раз ее занесло на обочину, и она сильно повредила «обшивку». Подругам, навестившим ее после аварии, она сказала:
— Хорошо еще, что не загорелась.
Гуси хвастались перед курами, что их предки Рим спасли — подняли тревогу на Капитолийском холме, увидев, что «галльские петухи» подступают к крепостным стенам. Одна курица заметила, что, будь на месте гусей куры, они бы впустили захватчиков, и тогда Рим был бы наверняка сейчас огромным курятником.
Курица-философ, глядя на камень, вопрошала:
— Кто может утвеождать, что это камень? — Потом переводила взгляд на дерево: — Кто может утверждать, что это дерево?
— Я могу, — ответила какая-то курица.
Курица-философ снисходительно на нее поглядела.
— А кто ты такая, что решаешься отвечать мне?
Та оробела и пробормотала:
— Я курица.
— А кто может утверждать, что ты курица?
Вскоре курица-философ осталась в полном одиночестве.
На одном заседании при закрытых дверях куры решили внести в индекс запрещенных книг «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле, ибо там говорится, что удобнее всего подтирать задницу живым цыпленком. Но курица-литературовед возразила, что Гаргантюа вытирал задницу вовсе не цыпленком, а гусенком, поэтому книгу запрещать не стоит.
Одна римская курица прошла под аркой Константина, но при этом не испытала никаких эмоций. Прошла во второй раз и снова осталась разочарована. Не понятно, недоумевала она, зачем надо было Константину воздвигать эту арку, чтобы потом проходить под нею.
Курица-археолог отправилась смотреть пирамиды. Обошла вокруг, взобралась наверх по наклонной стене, а затем вернулась в курятник.
— Ну и какие же они, эти пирамиды? — спросили ее подруги.
— Слишком каменистые, — ответила курица-археолог.
Что бы ни случилось в курятнике, курица-фаталистка восклицала:
— Так и есть!
Подруги заметили, что у нее пассивное мировосприятие. Курица-фаталистка исправилась и во всех случаях жизни стала восклицать:
— Пусть так и будет!
Во время пасхальных каникул куры объявили забастовку в знак протеста против незаконной конкуренции сахарных и шоколадных яиц. После долгих дебатов курицы решили, что на каждом яйце надо ставить штамп: «Стопроцентно гарантированные куриные яйца».
Один рассеянный кролик по ошибке забрел в курятник. Ничего подобного прежде не случалось, и куры просто не могли в это поверить.
— Ну и ну! — воскликнули они хором. — Посмотрите на эту безмозглую курицу, которая изображает из себя кролика!
Одна развеселая курица взяла себе за привычку кудахтать и петь в любое время дня и ночи, не важно, снесла она яйцо или нет. Хозяйка прибегала в курятник, не находила яйца и очень сердилась.
— Ну чего ты раскудахталась и распелась? — спрашивали подруги.
— От счастья, — отвечала развеселая курица
Подруги решили, что она не в своем уме. А курица пыталась им втолковать, что с головой у нее все в порядке, просто она счастлива.
— Вот скажите, что плохого в том, что я счастлива? — добавила она.
Одна курица из Бергамо тронулась умом, и ее поместили в сумасшедший дом.
Петух звонил ей время от времени справиться о здоровье, а она всякий раз сетовала:
— И я бы тебе позвонила да у нас тут телефона нет.
После этого петух сообщал курам, что, к сожалению, подруга их еще не поправилась и придется ей пока остаться в сумасшедшем доме.
Одна курица, помешанная на психоанализе, взлетела на насест и громко объявила всем своим подругам:
— Материнство — это сублимация яйца!
Куры молча вышли из курятника и отправились на гумно, чтобы осмыслить услышанное.
Наконец одна из них вернулась в курятник и сказала подружке, бредившей психоанализом:
— Яйцо — это сублимация материнства!
Одна курица-энциклопедистка выучила наизусть больше тысячи слов. И время от времени щеголяла своей образованностью перед подругами, небрежно роняя: «ромб», «кратер», «стигмат». А если у нее спрашивали значение этих слов, она отвечала, что мир состоит из слов, — не будь их, не было бы мира, в том числе и кур.
Одна угрюмая курица разгуливала по гумну и клевала зернышки. Над нею с грохотом пронесся реактивный самолет, оставив за собой длинную белую полосу.
Курица возвела глаза к небу и пробурчала:
— Небось возомнил о себе невесть что! - И продолжала клевать зерна.
В стародавние времена изобретательная курица придумала колесо. Показала его подругам, но те подняли ее на смех, сказав, что оно никому не нужно. Так и случилось, что куриная цивилизация отстала от человеческой надолго и люди преградили курам путь к научно-техническому прогрессу.
Одна курица, склонная к созерцательности, объявила в большом волнении, что видела неопознанный летающий объект. Подруги отнеслись к этой новости с недоверием и сказали, что скорее всего это был мираж или галлюцинация. Курица возмутилась и закудахтала:
— Да провалиться мне на этом месте, я видела неопознанный летающий объект, даже два! — И, удаляясь, добавила вполголоса: — По телевизору!
Курица держала в клюве кусочек сыра. Подошел к ней кот и сказал:
— Какие у тебя перышки, какой носок! Что, ежели, сестрица, при красоте такой и петь ты мастерица? Ведь ты б у нас была царь-птица. Спой, светик, не стыдись...
Курица уже слыхала басню о вороне и лисе и ответила:
— Шиш тебе!
Сыр выпал на землю. Кот схватил его и был таков.
Однажды утром в курятнике поднялся шум и гам. Все куры сгрудились вокруг гнездышка, где сверкало золотое яйцо. Золотоносная курица с горделивым видом стояла тут же и упивалась своим триумфом. Но вдруг одна из кур подскочила и клювом сорвала с яйца золотистую обертку. Обман раскрылся.
— Так это же шутка!
— Шутка! — сказала мошенница и поспешно вышла подышать свежим воздухом.
Одна курица научилась считать до четырех и требовала, чтобы подруги называли ее профессором. Она даже хотела свергнуть петуха и занять его место. Куры ощипали ее догола и сказали, что, если она сосчитает все свои ощипанные перья, тогда они станут называть ее профессором.
Одна чувствительная курица посмотрела по телевизору «Госпожу Бовари» и страшно расстроилась оттого, что она живет в жалком провинциальном курятнике. Она мечтала попасть в столицу, расхаживать по тротуарам людных улиц и приковывать к себе восхищенные взгляды. Она как наяву видела шикарные магазины, сверкающие огнями витрин. И вот однажды ее вместе с другими курами погрузили в фургончик. Все впали в отчаяние, а она была счастлива: ведь на фургончике был столичный номер. На другой день ее ощипали и повесили вниз головой в витрине большого магазина в самом центре города.
Курица-зоолог долго изучала кур и пришла к выводу, что куры не животные, но и не птицы.
— А кто ж они такие? — спросили подруги.
— Куры — это куры, — ответила курица и, гордо выпятив зоб, удалилась.
Однажды в курятнике возник спор, что красивее — рассвет или закат. Сформировалось две партии — рассветисты и закатисты. Со временем первые забыли о рассветах, а вторые — о закатах, осталась лишь взаимная ненависть.
Курица-факир устроила представление посреди гумна. На виду публики она глотала осколки стекла и ржавые гвозди. Потом облизала клюв, показывая, что они пришлись ей по вкусу. В конце она обошла зрителей с мешком в надежде, что ей станут бросать туда червяков и кукурузные зерна. Но куры, посмотрев, с каким аппетитом она ела во время представления, бросали ей лишь осколки стекла и ржавые гвозди.