и. Пока что он не нашел ничего сложного.
Овальная платформа легко оторвалась от земли и устремилась в небо. Невидимое излучение, испускаемое нижней поверхностью, подняло флаер и плавно, понесло вперед. Кирин не упускал ни одного движения стальных пальцев, бегавших по пульту управления. Он обучался искусству вождения воздушным кораблем.
Вот они пронеслись между двумя башнями из стали и стекла, каждая высотой в милю. Затем какое-то время парили над путаницей дорог и переброшенных над ними ажурных мостиков. Корабль держал направление к сердцу древнего города. В конце концов Кирин решил, что это, должно быть, один из городов империи, брошенный несколько веков назад, но каким-то чудом сохранивший за тысячу лет после падения Карины свою систему управления. Но кто правил на планете все столетия со времени крушения империи — люди или воины-роботы? Судя по бледным, изможденным и испуганным лицам тех немногих людей, что встретились им на пути, в начальниках здесь ходили железные гиганты.
Они подлетали к центру города. Впереди появились очертания огромной крепости. Судя по местоположению и размерам, это было средоточие власти. Корабль мчался прямо вперед, и по мере того, как они подлетали к крепости, зоркие глаза Кирина все отчетливее различали колонны металлических воинов, со всех сторон марширующих к центральной цитадели. Бледные лучи короткими вспышками отрывались от крыши, купола и мощных стен — надежная защита от случайного гостя или внезапного вторжения. Кирин сдвинул брови. Все-таки лучше бы они сразились за свободу. Похоже, крепость совершенно неприступна. Так просто им отсюда не удрать…
Но тут же он утешился, вспомнив, что как-никак, а он Кирин с Теллуса, самый талантливый из всех воров, каких знает Звездная Гроздь. За многолетнюю практику ему довелось побывать в местах и не с такой охраной. Он часто хвастал, что с набором воровских миниатюрных инструментов, с которым он никогда не расставался, с доскональным знанием всех видов дверей и запоров для него не существовало крепости, в которую он не смог бы проникнуть.
Хотя, с другой стороны, ему едва ли не впервые придется ломать голову над тем, как половчее выбраться наружу, а не забраться внутрь крепости…
Флаер скользнул над дворцом и мягко опустился на выступ в стене крепости. Вокруг Кирина и доктора сомкнулся стальной отряд, и их повели в мрачный бастион за массивными воротами.
Стальные створы за ними закрылись, и в лязге металла обоим почудилась мрачноватая нотка безысходности.
5. ЗАЛ СО СФИНКСАМИ
Камера, куда металлические воины водворили Кирина и доктора Темуджина, была обставлена скорее роскошно, чем с обычным удобством. Глаз всюду натыкался на стены, обшитые панелями из бесценного винного дерева, растущего только на планетах-садах. Пол был выложен в шахматном порядке квадратами зеленого и желтого мрамора, мерцающие ковры ручной работы почти сплошь устилали его. Обшитые шелком диваны располагали к отдыху, а на низких подставках из редких пород деревьев стояли вазы с букетами ярких цветов. С бронзового треножника спиралями поднимался бледно-зеленый дымок, наполняя воздух тонким ароматом. Кирин принюхался и удовлетворенно хмыкнул. Это было изысканное сочетание жженой корицы с маслом белого нарда с Долмента.
— Ничего себе, тюряга! — ухмыльнулся он. Темуджин угрюмо огляделся.
— Знаешь, парень, — совсем не весело пропыхтел он, — здесь может быть полно удобств, но это все-таки — увы! — тюрьма. — Он устало опустился на один из мягких диванов и спрятал в ладонях свое полное красное лицо. — Я не упоминал об этом раньше, но дело в том, что у себя на Тревелоне я не в особом почете у старших братьев Ордена, — нехотя заговорил он. — Собственно, ради искупления грехов мне и доверили эту важную миссию; и если бы я выполнил ее удачно, то получил бы прощение. Увы, все обернулось хуже не придумаешь, задание я провалил, все кончено! О, горе мне, горе!..
Но Кирин только рассмеялся и похлопал толстяка по поникшему плечу:
— Выше голову, док! Наши дела не так уж плохи, а со временем, быть может, переменятся к лучшему. Кто бы здесь ни правил, он запросто мог запихнуть нас в холодное, мрачное подземелье. Из их любезного обращения я заключаю, что он — или они — пекутся о нашем здоровье, иначе зачем эти нежности? Так что, старина, мы еще повоюем!
Маг оторвал ладони от лица, в его глазах мелькнули живые огоньки.
— С чего ты взял, что наши дела могут измениться к лучшему? — недоверчиво спросил он. — У тебя что, есть какой-нибудь план?
— Все может быть, — загадочно усмехнулся Кирин.
— И ты всерьез полагаешь, что сможешь нас отсюда вытащить? Но как? У тебя же забрали лучевой пистолет, а у меня — силовой хлыст! Мы безоружны и в окружении врагов…
Он оборвал себя, увидев жест Кирина, призывавший к молчанию. Дверь медленно открывалась. Кирин насторожился, ожидая увидеть очередное металлическое чудище, но вместо этого его глазам предстала молоденькая девушка с подносом в руках, уставленным едой. Одобрительным взглядом он прошелся по ее соблазнительной фигурке. У нее было на что посмотреть. Стройная блондинка, с волосами, точно сотканными из золотых нитей, и живыми, цвета изумруда глазами. Округлая линия бедер притягивала глаз, полные губы были созданы для поцелуя. Короткая рубашка, серебряные пластинки на груди, посеребренные туфли и шелковая набедренная повязка не могли скрыть ее очарования. На вид ей можно было дать лет восемнадцать.
— Выходит, не все они здесь железные? — усмехнулся Кирин. Устанавливая поднос на низкий столик, девушка метнула на него из-под ресниц пытливый взгляд. На подносе дымились блюда с ароматным мясом, лежали пирожные, стояла ваза с фруктами. Венчал поднос графин с вином.
— Когда мы вошли в город, то видели на улицах нескольких человек, — сказал Кирин, — и все они выглядели какими-то бледными заморышами. Ты смотришься совершенно иначе. Как тебя зовут, детка?
— Каола, — тихо ответила она. — Каола с Нар. Я рабыня при дворце, и потому ко мне относятся лучше, чем к городским жителям. Но я не должна была заговаривать с вами: что, если она сейчас нас слушает?
— Кто — «она»? Правительница города? — быстро спросил Кирин.
Но девушка уже направилась к двери, знаками давая понять, что она боится.
— Если все горничные в этом отеле похожи на нее, — садясь за еду и как бы размышляя вслух, заметил он, — то я, пожалуй, не прочь задержаться здесь на некоторое время.
В ответ Темуджин только застонал и обхватил голову руками.
— Взбодритесь, док, выпейте вина, — подал совет вор. Пожилой чародей скорбно покачал головой.
— Не говори мне о нем! — вздохнул он. — Именно из-за моего пагубного пристрастия к этому зелью Орден и возложил на меня столь тяжкое поручение… хотя… может быть, одну лишь капельку… — неуверенно пропыхтел он. Кирин налил ему полный бокал. — Исключительно в медицинских целях, знаешь ли, — попытался он оправдаться, заметив насмешливую улыбочку Кирина.
Прошло несколько часов, прежде чем за ними явились стальные стражи. Кирин счел за благо предупредить товарища против поспешных действий и необдуманных слов.
— Смотрите и слушайте — больше от вас ничего не требуется, — отрывисто бросил он. — Разговоры предоставьте мне. Но держите ухо востро. Для нас сейчас важна любая мелочь. Никогда не знаешь, что потом может пригодиться.
Чародей что-то недовольно пробурчал под своими бандитскими усами, однако покорно зашагал из комнаты вслед за вором под охраной роботов. Они проходили коридорами и покоями, раз от разу красивее и роскошнее. Тысячи видов тщательно подобранных камней составляли мозаику контрастов. Зеленый, как липа, мрамор с Вегана, желтый гранит с Аргонида и молочный, светящийся бархатный камень с призрачной Луны. Лоснящийся голубой камень из карьеров Ириана и этот неповторимый кроваво-красный алебастр, который добывает в копях пустынных холмов на Бартоске тигровый народ, рыча от ярости под плетями крылатых людей — своих хозяев. Столь редкое и необычное сочетание красок производило неповторимый эффект изящества и утонченности.
Наконец они вступили в огромный зал, чей величественный крестовый свод терялся в сумрачной тени высоко над их головами. Мощные сфинксы из гладкого черного камня стояли вдоль стен этого зала, их зеленые, из крупных драгоценных камней глаза загадочно горели на сумрачных лицах. В зале со сфинксами шел пир, отовсюду слышались приглушенные голоса, которые стихли при их появлении. Взгляд Кирина лишь скользнул по разодетым в шелк лордам и скрытым под вуалями дамам и остановился на статной, томного вида женщине, в небрежной позе восседавшей на троне. Она была восхитительна, безупречную красоту ее обнаженных рук и плеч цвета зеленого жадеита не скрывало закрытое платье из переливающейся серебром ткани. В шелковых локонах темнее самой полуночи сверкала бесценная тиара, усеянная бледно-красными бриллиантами. Встретив ее жгучий взгляд, Кирин уже не мог оторваться от этих темных, похожих на две черные звезды глаз.
Он вдруг почувствовал, как вздрогнул стоявший рядом с ним толстенький чародей.
— Боги Вселенной! — едва слышно выдохнул Темуджин. — Я слышал об этой женщине! Другой такой в нашей галактике быть не может. Это Азейра, Королева Ведьм!
— Значит, мы на Зангримаре, единственной планете звезды Сольфис, — задумчиво произнес Кирин. Но глаза всех присутствующих были устремлены на них, и времени для разговоров не оставалось. Королева величественно кивнула головой, и стража провела пленников к особому месту на возвышении, рядом с троном.
— Прошу вас, досточтимые гости, присоединиться к нашему празднеству, — обратилась она к ним; ее голос, низкий, гортанный, завораживал. Кирин вознамерился было отпустить шуточку, сравнив любезность ее слов с тем фактом, что они очутились здесь не по своей воле и содержатся под стражей, но внезапно обычное остроумие изменило ему, и слова так и не слетели с языка. Азейра разглядывала его с нескрываемым выражением любопытства и холодного одобрения. Ему показалось даже, что в глазах королевы промелькнуло восхищение. У Темуджина от их немого диалога противно