Голос. Это ее голос? Куда делись все силы?
И мягкая улыбка у него на губах:
- Ты стала женщиной, Лера.
Ночь медленно проходила мимо, сияя множеством звездных глаз.
- О случившемся из всего отряда будет знать только Ди. Днем ничего не изменится.
- А ночью? – Она спросила и сама смутилась от своей храбрости и «распущенности», как назвала бы это мать. Впрочем, мать была далеко. А он… Он лежал рядом и улыбался, и она таяла в его зеленых глазах.
- Ночью. Я буду с тобой, если ты того захочешь.
Она хотела. Очень. Годы воздержания и «монашества», жизни под постоянным присмотром матери в ее родном мире, как только что оказалось, не смогли заморозить чувства, убить желание любить и быть любимой, превратить ее в ледышку. О том, что у них осталось всего лишь несколько ночей, она старалась не думать. Пусть так. Пусть. Возможно, у нее заберут и его, и этот непонятный мир, но воспоминания… Их никто забрать не сможет… Она будет помнить его… Всегда…
- Не плачь. Лера…
- Да?
- Я могу спросить? Личное…
- Да.
- Ты так и не завела семью, не нашла себе мужчину. Почему?
- Мать. Она вырастила меня, она… всю жизнь ненавидит мужчин… она не позволила бы… А бросать ее… Уходить куда-то…
- Я понял. Ты хотела бы семью?
- А кто ее не хочет. Но пока мать жива, это невозможно. А потом. Потом будет слишком поздно.
- Твоя мать жива… Я думал… Прости. Ты тогда сказала, что тебя никто не ждет.
- Не ждет. Мы с ней живет в одном месте, но почти не разговариваем. Чужие друг другу. Арт, что будет завтра?
- Ты о Джаде? Ничего страшного. Он умеет видеть краски души. У тебя они после этой ночи изменились. Он посмотрит и уйдет.
- Краски души?
- Да. Изменения в наших душах.
- Ясно. Мы говорим «аура»… Арт, поцелуй меня?
Его улыбка, его глаза. Женщина почувствовала, что растворяется в них. Как же мало времени осталось…
Утро принесло навалившуюся на душу и тело усталость и горечь от понимания, что все хорошее очень скоро закончится. Наскоро вымывшись в реке, женщина оделась, и вдвоем они отправились назад. Не доходя до лагеря, Арт напрягся:
- Не нравится мне эта тишина. Побудь пока здесь. Это безопасней.
И мужчина исчез среди деревьев. Лера подавила в себе страх за него. Он воин, он умеет сражаться, он должен справиться. Иначе зачем вообще все это: и ее попадание в этот чуждый мир, и сегодняшняя ночь? Не могут боги быть настолько жестоки…
Он вернулся через несколько минут, покачал головой:
- Магия сна. Кто-то сторонний навел чары. Искали, видимо, тебя. Пойдем, теперь уже все проснулись. Позавтракаем, покажешься Джаду, и поедем.
Действительно, когда они подошли, в лагере уже царила утренняя суета: девушки разожгли костер и готовили пищу, солдаты, занимались лошадьми и оружием, кучер, недовольно косясь в сторону пришедших, разбирался с повозкой, которой кто-то, похоже, повредил колесо. Кроме Ди, в их сторону никто не смотрел. Значит, не знают. Или же им неинтересно.
Глава 7
Джад появился, когда с едой было покончено. Лера увидела, как недовольно скривился сидевший напротив нее Арт, а затем почувствовала мужскую руку у себя на плече:
- Встань, посмотри на меня.
Голос властный и жесткий. Этот человек привык, что ему всегда и во всем подчиняются. Женщине он не понравился сразу. А разглядев его внешность, Лера лишь уверилась в своих чувствах: холеное аристократическое лицо, презрительный и наглый взгляд. Да и его поза… Самоуверенный нахал. Очередной хозяин жизни. Сколько их повидала она в том, своем мире.
Глаза, яркие, как летние звезды, и почти такие же бесцветные, требовательно впились в нее, цепко обежали ее лицо, остановились на губах, мужчина замер на пару секунд, а затем презрительно улыбнулся:
- Решилась, значит. Глупо.
Последнее слово он выплюнул, как выплевывают застрявшую между зубами кость, потом взмахнул рукой, подернулся дымкой и исчез. За спиной послышался вздох облегчения. Ди. Следом - безжизненный голос Арта:
- Запрягая лошадей. Поедем через несколько минут.
Солнце палило нещадно. Лера, не привыкшая к такой иссушающей все живое жаре, пряталась под брезентом повозки. Мысли то текли вяло одна за другой, то перескакивали с одного предмета на другой, то надолго застревали на каком-то событии. Почему-то вспоминалась жизнь в родном мире: детские утренники, праздники в школе, веселье в институте. И везде она – в стороне, вдали от остальных, как часть обстановки, как ненужный никому старый стул. Мальчики обходили ее стороной, всегда. Сначала ее это удивляло, потом стало задевать, а после… После стало все равно… По крайней мере, внешне. Но она хотела, всю свою сознательную жизнь, хотела иметь друга, а потом, став старше, решила, что нужен не друг, нужен мужчина, любой, пусть и женатый. Неважно. Главное – знать, что под этим небом ты не одинока, что кто-то думает о тебе, пусть не всегда, пусть лишь во время обеденных перерывов. Но желания оставались лишь желаниями. А теперь оказалось, что у судьбы были на нее свои планы. И в этом, чужом мире, в жизни Леры все же появился мужчина.
Заунывный звук, похожий на чью-то горькую песнь, резанул по нервам не хуже ножа, выбросив женщину из мыслей и воспоминаний. Что случилось? Почему стоит повозка? Лера обернулась к своим спутницам: те лихорадочно рылись в вещмешках. Звук сменил тональность, и женщине показалось, что где-то рядом плачем брошенный матерью младенец. Нахмурившись, женщина вылезла из повозки и направилась туда, откуда шел звук. Кто-то заступил ей дорогу, мешая, не давая пройти, кто-то пытался удержать ее за руки, но голос звал, ребенок плакал, она старалась вырваться, что-то кричала. Как же они не понимают? Там же ребенок! Ему нужна помощь! Потом в поле зрения появилось напряженное лицо Арта. Его губы шевелились, но она не слышала ни звука, всей душой стремясь туда, где плакал младенец. На глаза ей опустилось что-то темное, и мир исчез: она потеряла сознание.
- Слава богам, вы очнулись, госпожа.
Голос. Знакомый какой. Ди. Кучер. Смотрит испуганно. Отодвинулся. На его месте Арт. Такой же испуганный, немного ошарашенный взгляд. Что случилось?
- Госпожа, вам над лежать. Вы потеряли много сил.
Снова Ди. Теперь уже рядом с Артом:
- Артаны пьют души госпожа. Не нужно было выходить из повозки.
- Артаны?
Чей это голос? Как у каркающей вороны? Неужели её?
Кивок. Снова Арт:
- Маленькие существа, похожие на детей. Зовут путников, внушая им то, что те хотят услышать. Вы поддались их магии, госпожа, и они лишили вас сил.
Теперь повозка катила медленно, чтобы не потревожить больную женщину. Возле Леры постоянно сидела одна из девушек. Внучки Ди, как объяснил прошлой ночью Арт, исполняли в их отряде роли кухарок и прачек. Они были единственными родными существами в жизни кучера. Ди боялся оставлять их в родной деревне и старался держать всегда при себе. Ли и Ло сменяли друг друга и следили за покоем женщины. Когда отряд остановился на обед, девушки принесли в повозку порцию Леры и уговорили женщину поесть: немного цараи, три небольших куска вяленого мяса, горячий отвар, восстанавливавший, по словам одной из сиделок, силы.
Лежа в повозке до вечера, Лера бездумно смотрела в потолок. Ей казалось, что она только недавно очнулась после долгой, изматывающей болезни, во время которой часто лежала в беспамятстве. Вечером заглянул в повозку начальник их отряда, внимательно посмотрел на женщину, покачал головой и ушел.
А ночью. Ночью Лера вновь оказалась в башне. Те же коридоры, пустые и темные, тот же искусственный запах. И безразличие. Полное безразличие в душе. Ноги сами подвели ее к одной из стен. Сверху вспыхнул свет, буквально на несколько секунд, но Лера успела увидеть копоть, покрывавшую стену. Свет погас, и женщина снова очутилась в практически полной темноте. И снова, развернувшись, пошла дальше по коридору. Она знала, что там, впереди, находится то, ради чего она была призвана в этот мир. Ей надо дойти. Надо. Она должна…
- Лера. Лера. Лера.
Этот голос. Он мешал ей, не давал сосредоточиться на цели, тянул куда-то назад, не позволяя углубиться в нутро коридора. Пусти! Нет, настойчивый.
- Лера. Лера. Лера.
Женщина вздрогнула и открыла глаза.
Мужчина. Знакомый? Или нет? Смотрит странно… Страх в глазах… Рядом еще один, крупнее, спокойней. Но тоже боится. Чего?
- Арт?
- Она не узнает нас, Ди.
- Турма?
- Видимо. Проследи за людьми.
- Ты…
- Да. Не мешай.
Сильные мужские руки подняли ее. Мужчина, бережно прижимая свою ношу к груди, широким шагом удалялся от лагеря и спавших в них людей. Она не боялась. Наверное, должна была. Но… Ей почему-то было уютно в его объятьях…
Они отошли всего лишь на несколько шагов. Мужчина наклонился, осторожно положил ее на землю, сел рядом, потеребил кольцо на пальце и потом повернулся к ней:
- Смотри мне в глаза.
Зачем? Она почему-то была уверена, что никто не сможет ее… Что? Не помнит…
- Лера. Смотри мне в глаза. Вот так. Вспоминай. Все вспоминай. Прямо смотри. Лера. Лера… Лера…
Его глаза. Они завораживали, меняя свой цвет, будто змея – кожу. Она хотела, но не могла оторваться… И плыла. В радужке и в зрачке. Растворялась в них…