Услышав шорох одежды слева от него, понял, что Несрин стала рядом и тоже поклонилась.
«Нужно подождать три вздоха», — говорила Несрин.
Шаол сосредоточился на этих вздохах, чтобы успокоится, чтобы забыть о весе, который лежал на плечах их обоих.
Он когда-то умел быть убийственно спокойным. Долгие годы служил отцу Дорина, выполнял приказы, не подумав дважды. И до этого пережил воспитание своего отца, чьи слова были такими же резкими и болезненными, как и кулаки. Теперь он был настоящим Лордом Аньеля.
Титул лорда перед именем Шаола был издевательством. Издевательством и ложью, которые Дорин отказался убирать, несмотря на протесты.
Лорд Шаол Вэстфол, Правая Рука Короля.
Он ненавидел этот титул. Больше, чем грохот колёс. Больше, чем ноги, которые не чувствовал.
Он был Лордом Ничего. Лордом Нарушителей Клятв. Лордом Лжецов.
И когда Шаол поднял голову и встретил взгляд светловолосого мужчины с загорелой кожей, сидящего на троне, когда губы искривились в маленькой, хитрой улыбке… Шаол задумался, знал ли об этом и каган.
Глава 2
Несрин разрывалась на две части.
Первая часть — часть, которая теперь была капитаном королевской гвардии Адарлана, которая дала обет своему королю, что увидит, как человек в инвалидной коляске рядом с ней будет исцелен, которая пообещала, что уговорит человека, сидевшего на троне перед ней, дать им войско, — высоко подняла голову и расправила плечи. Но руки всё еще были близко к красиво украшенному мечу на её бёдрах.
И есть другая её часть.
Часть, которая увидела все эти многочисленные красоты Города Богов, сверкающую башню Торре и гордилась всем этим, проглатывая слёзы. Часть, которую душил запах паприки и имбиря, звала сладость тмина… Глубоко в душе, эта часть Несрин знала, чувствовала в костях, что она дома. Да, она служит Адарлану и умрёт за него, за свою семью, которая еще там, но это место, где когда-то жил её отец и мать, родившаяся в Адарлане… Тут был её народ.
Кожа различных оттенков коричневого, эти сияющие чёрные волосы — её волосы. Глаза оттенка чёрного дерева и каштана, более редкие ореховые и зелёные. Её народ.
Несколько королевств, собранные вместе, но… Здесь не было черноты на улицах. Здесь не было трясущихся от страха брошенных детей. Здесь дети её сестры не чувствовали бы себя чужими. Нежелательными.
Из-за всего этого… несмотря на её расправленные плечи и высоко поднятый подбородок, её колени действительно дрожали.
Несрин не посмела сказать отцу куда и зачем она уходит. Только то, что она уехала по приказу короля Адарлана и не вернётся какое-то время.
Её отец не поверил бы в это. Несрин не верила в это сама.
Рассказы о кагане шептали у кроватей перед сном в зимние ночи, рассказывали легенды о его детях, выпекая хлеб для их пекарни. Сказки на ночь их предков либо убаюкивают, либо держат в глубоком ужасе всю ночь.
Каган был живым мифом. Как одно из тридцати шести божеств, раньше правящих этими землями.
Было много храмов для таких богов в Антике, можно было дать дань уважения различным каганам.
Они назвали этот город Городом Богов для них — и для живого бога, сидящего на троне из слоновой кости, который стоял на золотом помосте.
Как говорилось в легендах, это было чистое золото.
И шесть детей кагана… Несрин могла назвать их всех.
После тщательного исследования, которое провёл Шаол, пока они плыли на корабле, он, несомненно, тоже мог.
В течении нескольких недель она рассказывала бывшему капитану о своей родине, а он поведал ей о королевском дипломатическом этикете. Да, он редко принимал в этом участие, но был свидетелем, слушал короля.
Наблюдал за игрой, в которой он должен был стать главным игроком. С неимоверно высокими ставками.
Они молчали, ожидая пока заговорит каган.
Она старалась не слишком заметно рассматривать дворец, пока они шли. На протяжении многих лет она никогда не ступала сюда, когда посещала Антику. И её отец тоже. И его отец… ни один из её предков. В Городе Богов это был самый святой из храмов. И самый смертоносный из лабиринтов.
Каган не двигался.
Этот трон был новым, более широким, хотя ему насчитывалось более ста лет. Седьмой каган выкинул старый, поскольку его большое тело не вписывалось в него. Он объедался и напивался до отказа, доведя так себя до смерти, утверждает история, но, по крайней мере, ему хватило ума назвать своего Наследника, прежде чем умереть… прямо на этом троне.
Урусу, нынешнему кагану, было не больше шестидесяти, и он в гораздо лучшем состоянии. Хотя его тёмные волосы уже давно покрылись мудрой сединой, шрамы украшали его морщинистую кожу в качестве напоминания о том, что он сражался за этот трон в последние дни жизни своей матери… Его глаза цвета оникса были яркими, как звёзды. Осознанные и всевидящие.
На его седой голове не было короны. Для богов среди смертных не нужны знаки отличия.
Позади него на ветру развевались полоски белого шёлка, привязанные к открытым окнам, напоминая всем, что душа умершего — кто бы то ни был — теперь вернулась к Вечному Синему Небу и Дремлющей Земле. К тем тридцати шести богам, хотя граждане сами выбирали кому поклонятся.
Или к любым другим богам, если их территории были достаточно новыми, чтобы еще не привыкнуть к их богам. Таких территорий должно быть несколько, поскольку за три десятилетия правления, человек, сидящий перед ними, присоединил к своим границам несколько королевств.
Кольца с красивейшими драгоценными камнями, которые символизировали королевства, украшали его пальцы, покрытые шрамами.
Воин в нарядных украшениях.
Эти руки скользнули на колени и скрылись под полосами золотого и синего шёлков. Краситель цвета индиго добывали в пышных землях на западе. Из Балруха, откуда происходила семья Несрин, прежде чем любопытство заставило прадеда уехать на засушливый север.
Фалюки уже давно были торговцами. Простые, хорошие ткани и бытовые специи. Её дядя всё еще торговал всем этим, и, благодаря различным прибыльным инвестициям, стал богатым человеком. Его семья живёт в красивом доме в этом самом городе. Дядя не хотел быть пекарем, в отличии от её отца.
— Не каждый день новый король посылает кого-то такого важного на наши берега, — наконец, сказал каган на их языке, а не на Халха — языке южного континента. — Полагаю, это честь для нас.
Его акцент был таким же, как и у её отца. Но в этом тоне не было ни тепла, ни юмора. Тон человека, который управлял своей жизнью и сражался, чтобы заработать корону. Его брат и сестра оказались больными. Выжившие трое… один отправился в изгнание, а двое других поклялись служить своему брату, потому, что целители Торре сделали их бесплодными.
Шаол склонил голову:
— Моё почтение, мой Великий Каган.
Не Ваше Величество — этот титул был для королев и королей. Нет титула, который бы подходил величественному человеку, сидящему на этом троне. Разве что титул, который носил первый его предок — Великий Каган.
— Ваш, — задумчиво произнёс каган, тёмные глаза скользнули к Несрин. — А кто ваша спутница?
Несрин поборола желание поклониться вновь. Она подумала, что Дорин Хавильярд был противоположностью этого человека. Аэлина Галантия… Несрин задумалась, сколько у молодой королевы общего с каганом. Возможно, она это узнает, если Аэлина будет жить достаточно долго. Если она доберётся до трона.
Несрин оттолкнула эти мысли, когда Шаол посмотрел на неё. Ему сегодня очень тяжело, ведь Шаол не привык сидеть в присутствии таких великих людей.
Несрин чуть склонила голову:
— Я Несрин Фалюк, капитан королевской гвардии Адарлана. Лорд Вэстфол раньше занимал эту должность, но король Дорин назначил его своей правой рукой этим летом.
Она была благодарна, что годы, проведённые в Рафтхоле, научили её не улыбаться и не съеживаться — вообще не проявлять эмоций, даже если её колени дрожали.
Несрин продолжила:
— Моя семья родом отсюда, Великий Каган. Антика всё еще в моей душе. — она положила руку на сердце, на тонкие нити золотисто-красной униформы цветов империи, из-за которой её семья столько страдала. — Быть в Вашем дворце величайшая честь.
Пожалуй, это действительно так.
Если она найдёт время, то навестит свою семью в тихом доме в квартале Рунни.
Губы кагана растянулись в лёгкой улыбке:
— Тогда позвольте приветствовать вас в вашем истинном доме, капитан.
Несрин больше почувствовала, нежели увидела раздражение Шаола. Она не уверена, то ли это из-за упоминания о её родине, то ли из-за нового титула, который перешёл к ней.
Несрин вновь поблагодарила кагана.
Он сказал Шаолу:
— Я предположил, что вы здесь, чтобы побудить меня присоединиться к вашей войне.
— Мы здесь по воле моего короля. — в глазах сверкнула гордость за это слово. — Начать то, что, как мы надеемся, станет новой эрой процветающей торговли и мира.
Одна из детей кагана — молодая женщина с волосами, подобными тёмной ночи, и глазами, похожими на тёмный огонь, — обменялась взглядом с братом слева. Он, возможно, был старше её на года три.
Хасар и Сартак. На них были свободные брюки и вышитые туники, кожаные сапоги до колен. Хасар не была красавицей, но эти глаза… пламя танцующие в них…
Сартак был командиром всадников его отца. Ракинов.
Воздушная кавалерия его народа долго жила на возвышающихся горах Таван: огромные птицы, похожие на орлов, достаточно большие, чтобы уносить скот и лошадей. Без явного разрушительного веса драконов Железнозубых, но быстрые и умные, как лисицы. Идеальный транспорт для легендарных лучников, которые вылетали на них в бой.
Лицо Сартака было торжествующим, широкие плечи расправлены. Мужчина, возможно, чувствовал себя также неловко в этой праздничной одежде, как и Шаол.
Нерин подумала, что его ракин, Кадара, сидел на одном из тридцати шести минаретов дворца, глядя на смущающихся слуг и стражей, нетерпеливо ожидая возвращения своего хозяина.