Слуги подчинялись приказам лишь членов семьи. Мэнсюэ последовала моему совету и приказала слугам отойти от кровати. Было видно, что о больном хорошо заботились. Ему постоянно протирали лицо чистой, влажной тканью. Пытались поить и кормить измельченной в кашицу пищей, регулярно меняли влажное от пота и других выделений белье, но это совсем не облегчало страданий медленно и мучительно угасающего человека. Лю Чанмин держался из последних сил, больше для поддержки дочери, чем для себя, прекрасно понимая, что произойдет с его смертью. Стиснутые от боли челюсти выдавали те мучения, что ему приходилось сносить под действием проклятия.
На то, как наглые дикари из Проклятых земель обломаются со снятием демонической печати, пришли посмотреть все три старейшины и еще несколько незнакомых мне обитателей особняка. Видимо, это были их дети и внуки. На лицах младшего поколения я не увидел и намека на обеспокоенность. Некоторые даже не скрывали, что тяжелое состояние главы их совсем не печалит.
Я решил, что не буду действовать слишком прямолинейно, а немного подразню злопыхателей. Начал с долгих расспросов, позволяя столпившимся у двери людям проявить всю свою истинную сущность. Спросил, где и как нападение произошло. Описание совпало с тем, что я уже увидел во дворе дома. Разбойник Яо Гуаньлун ворвался в Башню алхимии и просто сделал взмах мечом. «Золотой» глава Лю Чанмин ничего не успел предпринять, и упал на пол без чувств.
- Как давно это произошло?
- Две недели назад, - сказала Мэнсюэ.
- Ясно, мне нужно передать ваши сведения леди Клариссе. Она выдаст вердикт.
После этого я специально минут десять обсуждал с магессой, какие у неё впечатления о новой стране, куда она хочет еще отправиться, и что нового увидеть. Узнал, что бы ей хотелось прикупить в местных лавках и не скучает ли она по дому. Клариссу поразили горы и разнообразие вкусов местных соусов и приправ. Хотя она не привыкла к пряным, кислым и острым приправам, не ограничивала себя в исследованиях и смело наслаждалась новизной.
В Латоре она никогда не поднималась выше дворцовых дозорных башен, а оказавшись за пределами Тайных Врат поразилась открывшемуся со склона горы виду на бескрайнее море и туманные горные долины. Я сразу предупредил магессу, что мы специально тянем время и чтобы она не реагировала на недовольство стоящих в стороне людей. Они никто, и как только глава будет исцелен, все решение в этом доме будут зависеть от него, но дело, по местным меркам, сложное и просто применить магию лечения, не покривлявшись, нельзя.
Изрядно потрепав нервы мнущихся у дверей людей, я наконец повернулся к Лю Мэнсюэ и уперев руку в подбородок, тяжело вздохнул.
- Ну что, что говорит госпожа Кла Ли Са? - в нетерпении схватив меня за руку, спросила женщина.
Я опять тяжело вздохнул и нахмурился, ожидая насмешки со стороны злопыхателей. Они вели себя слишком тихо. Я хотел более бурной реакции.
- Что госпожа целительница думает, шанс на спасение для моего отца еще есть? – обреченным голосом спросила Мэнсюэ.
- Шанс есть, но нужно узнать еще некоторые важные подробности, чтобы не допустить ошибки, - с серьезным видом сказал я, не решаясь приблизиться к жутко выглядящему и заметно пованивающему пациенту.
Больше всего меня волновала эта, выглядевшая живой дымка. Вдруг она накинется на меня или Клариссу при попытке наложить «антимагию». Нужно было узнать о том, не подхватили ли проклятие контактировавшие с больным слуги и почему он так плох, хотя прошло всего две недели. Эти моменты я обсудил с готовой делиться информацией дочерью главы, после чего опять подошел к Клариссе, чтобы обсудить наш спектакль.
- Нам еще долго ждать? – возмутился стоявший у двери казначей.
Внимательно следившие за каждым моим действием старейшины также начали проявлять недовольство.
- Почему они бездействуют? Хоть бы попробовали пульс. Они вообще собираются его лечить? – галдели зрители, которых никто не звал.
Сами притащились сюда, нисколечко не рассчитывая на положительный результат, а теперь шумели, мешая мне сосредоточиться. «Закройте рот, говном воняет», - хотелось ответить мне на претензии недовольных, но с кланом Лю мне еще предстояло сотрудничать и не стоило открыто демонстрировать враждебность, пусть их старейшины и выводили меня из себя. Я прекрасно понимал, что хорошее отношение ко мне со стороны Лю Мэнсюэ также продиктовано не её хорошим характером или особым ко мне расположением. А лишь тем, что дикари из Проклятых земель могли ей чем-то помочь. Исцелив главу, я тут же потеряю расположение и значимость. Пока это не произошло, я решил обсудить вопрос, который меня беспокоил с момента ухода главы секты Девяти лун. Готова ли семья Лю оплатить нам с Клариссой снятие печатей со стражей, если лечение главы Чанмина окажется успешным.
***
- Да сколько можно тянуть! – верещал казначей.
- Глава Мэнсюэ, прикажите этим шарлатам выметаться из покоев главы, - вопила старейшина Фуюй на тайном языке, уже забыв, что я хорошо его понимаю.
- Нет сил терпеть этот фарс! – возмущалась старейшина Мэнли.
Их детки тоже галдели, осыпая меня и Клариссу обвинениями в бестолковости и шарлатанстве. Честно говоря, уже и у Лю Мэнсюэ сдавали нервы, и она поглядывала на наши танцы вокруг постели больного косо, но я специально затянул представление на полчаса. Если ритуал устранения проклятия будет проходить в одно касание, то и отношение к нему будет соответствующее. Нужно было создать иллюзию, что это сложный, длительный, трудоемкий и энергетически затратный процесс. В десятый раз моя ассистентка повторяла одни и те же действия, для чего ей даже пришлось заправиться дополнительной маной из флакона с магическим катализатором, но в этот раз время для чудесного исцеления настало.
Кларисса снова материализовала на ладони сгусток энергии, выглядевший, как небольшое оранжевое пламя. Это было одно из базовых заклинаний стихии огня и применялось в основном в мирных целях - для воспламенения горючих предметов, походных костров и растопки угля в печи. Выполняя мою задумку, магесса в очередной раз картинно обвела больного по контуру удерживаемым на ладони огоньком, потом начертила в воздухе над его грудью сложную трехуровневую пентаграмму, после чего погасила пламя, плотно прижав ладонь к груди. После чего снова наложила на мужчину «благословение усиления», а когда оно почти спало - «благословение ловкости». Никакого эффекта на проклятие эти действия не оказывали, но в отличие от почти не имеющих внешних визуальных эффектов духовных техник, каждое из заклинаний покрыло тело мужчины ярким свечением красного и оранжевого цвета, что даже на меня произвело впечатление.
Дальше был мой выход. Я незаметно из-за сумки кастанул на главу «антимагию», которая тут же сняла все наложенные магические эффекты и повесила свой, шестисекундный кокон уже золотого цвета. Чтобы увидеть, достигнут ли нужный результат, я активировал духовное зрение, но к моему огромному разочарованию, демоническая печать в виде красного кольца всё также продолжала сдавливать сосуд души пораженного проклятием человека. Заклинание подействовало только на поверхность тела главы и никак не коснулось внутренних духовных структур. Я невольно выпустил стон разочарования.
Обнадежив уверенными обещаниями главу и намеренно раздразнив недовольную толпу, я надеялся произвести максимальный эффект от успешного результата, но в этот миг осознал, что крупно обосрался. Чувствуя себя очень паскудно, я решил попробовать последнее, оставшееся в моем распоряжении средство. Решил жахнуть усиленным лечением, чтобы, если даже не поможет с проклятием, мужчине стало немного легче. Так сказать, сгладить эффект облома. И тут произошло неожиданное. Стоило мне коснуться руки главы, безэмоциональный женский голос объявил:
«Применена способность титула «Экзорцист» - «Разрушение печати проклятия наложением рук»,
количество доступных попыток применения до полуночи – две из трех.
Герой, Видящие даровали вам свою силу, и желают, чтобы вы использовали её чаще.
За активацию всех доступных попыток в течение дня, вас ждет награда».
- Что?! – невольно вырвался у меня крик возмущения.
Я, фактически, случайно узнал, как активируется еще чёрте когда полученная способность. Как же меня бесила эта игра в «догадайся сам». У меня, кстати, еще и способность изгонять демонов и разрушать печати словом имелась за титул «Великий экзорцист». Я это точно запомнил, но как её активировать, какие слова говорить, мне, разумеется, сообщить забыли.
Вот теперь ломай голову, что и как работает. Я глянул на бледно золотую ауру мужчины и увидел, что сковывавшее его грудь кольцо исчезло. «Ну, хоть теперь краснеть перед Лю Мэнсюэ не придется», - с облегчением подумал я. Отключив духовное зрение я обнаружил, что черная дымка вокруг пациента полностью исчезла, а сам он пришел в себя, смог широко открыть глаза, но выглядел всё таким же ослабленным.
Недолго думая, я шмальнул больного «лечением» и после самой кратковременной активации, на бледном лице мужчины появился легкий румянец.
***
Я думал по-быстрому получить обещанную мне за помощь награду, и покинуть особняк клана Лю, чтобы зарегистрироваться для участия в турнире, но не тут-то было. За свое спасение, на глазах возвращающийся в норму Лю Чанмин, приказал осыпать меня и леди Клариссу всеми возможными почестями.
Во-первых, нас официально объявили почетными партнерами семьи Лю. Мне и Клариссе вручили «Золотой ярлык», особый золотой жетон, предъявив который в Башне алхимии или любой торговой лавке клана, я мог смело рассчитывать на лучший сервис и максимальные скидки. Лучший сервис означал выполнение заказов и обслуживание вне очереди, а скидки также распространялись на стоимость обучения в школе алхимии.
Когда я заикнулся, что не успею записаться на турнир, вместо меня произвести регистрацию отправили внучка казначея. Он был очень борзым, когда глава находился при смерти, но стоило Чанмину опять встать на ноги и занять кресло главы, как парень сразу проглотил от страха язык и покорно побежал выполнять порученное ему распоряжение. Причем, регистрацию на турнир я проходил, как представитель семьи Лю. Для чужаков и приезжих были совсем другие условия. Представителям уважаемых семей города предоставлялись различные льготы и лучшие зрительские места в окружающих арены чайных домах. Другими словами, на турнир я зайду уже тогда, когда всякий сброд отсеется. Не царское это дело, почетному партнеру уважаемой семьи, драться с всякими простолюдинами и самому сбивать ноги для посещения столов регистрации.