Акулий насмешливый человек постоял, глядя на Жеку снизу вверх, и утелепал за угол. Тогда Жека отошёл осмотреть Башню со среднего расстояния. Осмотрел — и кроме сходства её с непонятным грибом ничего не обнаружил. Обнаружил только, когда закончил кружлять по снегу, что проголодался как целая стая собак.
Внутри, в помещении, было тепло, батареи жарили будь здоров. Под ними выстроились сушиться ботинки и сапоги, кто-то повесил на трубу мокрые чёрные носки. Жека тоже поставил кроссовки у батареи, а ноги сунул в новенькие тапки-шлёпанцы, что забрал с подоконника — видимо, рабочий инвентарь, предоставленный неизвестной принимающей стороной.
Почти все уже толпились на кухне, и Жека тоже прошёл туда. Кухня выглядела похожей на обычную квартирную, только побольше, площадью квадратов в пятнадцать. Шкафы на стенах, раковина, панель под мрамор, снизу выдвижные ящики, плита на четыре конфорки, только не газовая, а электрическая, высокий двухкамерный холодильник — всё как положено. Небольшое окошко с видом на всё те же холмы, прямоугольный столик, уголок, где могли усесться трое, под столом три табурета — один, видимо, запасной. На стене фотообои: берёзовая роща. Всё довольно уютно.
Готовкой у плиты занимался таблеточный парень Костя. В миске варились сардельки, из кастрюли пахло гречкой, в большой сковороде жарилась, шкворча, яичница с целой кучей желтков. Николаич резал хлеб и колбасу, охранный Фёдор набулькивал из пятилитровой баклаги воду в чайник. Жеке вспомнилось, как кормила его недавно у себя в гостях тётя Оля. Для него — недавно, а так-то на каком оно теперь временно́м расстоянии? Непонятно… Да лучше о том и не думать.
Глотая голодную слюну, Жека сел с краю за столик, повертел от нечего делать пачку кетчупа. Потом поднялся, протиснулся мимо Кости, посмотрел упаковки от продуктов, целые и уже отброшенные в мусорное ведро. На всех упаковках написаны были только названия продукта и вес, на тех же местах, где положено находиться остальной маркировке: названию и адресу производителя, дате производства, срокам годности и прочему подобному, вместо букв виднелись только полосы, как в недостаточно детализированной компьютерной игре. Это наводило на тревожные, неуютные мысли. Еда, однако же, по виду казалась вполне сносной.
Хлопнула дверь санузла, на кухню занырнул человек Акула. Все были в сборе, и скоро началась трапеза.
Набросились на еду с жадностью — видимо, путешествия во времени сильно способствуют хорошему аппетиту. Да и пробежка по холмам тоже, наверное, сказалась. Так что вилки в воздухе замелькали с неимоверной частотой, и тарелки опустели в считанные минуты.
А когда все насытились и над чайными чашками пополз вверх прозрачный душистый пар, тогда Фёдор, откинувшись на спинку стула, оглядел компанию и спросил с немного флегматичным интересом:
— Ну что, кого куда забрасывало?
И как раз одновременно с его словами в воздухе затрещало, да так сильно, что лысый охранный человек ойкнул и едва не опрокинул чай себе на колени.
Жека приподнялся на стуле, всмотрелся:
— Да что это за фигня тут? Где коротит? Надо посмотреть же, проверить.
Остальные переглянулись. Тогда Жеке и рассказали, что это на самом деле за фигня и что вообще-то нигде ничего не коротит.
Просто здесь, в комнатах внутри Башни — как, впрочем, и снаружи — было запрещено разговаривать на некоторые темы, также под запретом были некоторые действия. Нельзя было рукоприкладствовать и вести диалог в этом, так сказать, ключе. И за это неизвестные надзирающие силы (видимо, срабатывающие автоматически) угрожающе трещали током, а в особо злостных случаях могли им и ударить. Также могло лупануть за оскорбление собеседника. Это было главное. И ещё, что выяснилось попутно и случайно, такими же воздушными электрическими разрядами пресекались разговоры на политические темы.
— Думаешь, отчего наш бизнесмен такой разговорчивый? — вскинул Фёдор брови, и лысина его блеснула боевито, но и вместе с тем несколько юмористически. — Чувствует, что за базар отвечать не нужно.
— Оно ещё неизвестно, братан, кто бы кому таблище начистил, — отозвался Акула, но без обычной экспрессии и хамоватости: видно, после плотного обеда впал он в нечто вроде апатии.
И всё равно в воздухе треснуло пару раз, как бы для острастки.
— Прекращайте вы эту канитель, — подал голос Николаич; клетчатую свою рубаху он повесил на спинку стула и сидел теперь в выцветшей непонятного цвета футболке, похожей на армейскую.
На том вялая эта ссора и завершилась.
Но если то, о чём сейчас рассказали, высвечивало позитивную роль надзирающей невидимой силы, то недавно все узрели другую её роль, что-то наподобие цензуры. Сила эта следила — или лучше, драматичней будет сказать, сама Башня следила, — чтобы обитатели, её, Башни, пленники, не обсуждали друг с другом подробности их миссий в прошлом, вообще чтобы о миссиях не говорили. Это было жутко и вместе с тем невероятно, любопытно. Жека не выдержал, решил проверить, действительно ли всё оно так, не дурят ли его.
— Надо же, — медленно и настороженно произнёс он. — А мне так хотелось рассказать, как я… Ай блин!
Правую ногу прихватило, потрепало с секунду, отпустило. Остальные посмотрели на него, кто-то с весельем, Костя чуть испуганно. На том Жека свой исследовательский интерес полностью удовлетворил.
— Да, жаль, — усмехнулся Фёдор сочувственно и печально. — Я бы и сам с удовольствием и послушал, и своим поделился…
И раз нельзя было разговаривать о миссиях, тогда Фёдор предложил всем рассказать чуток о себе. А то, мол, мы тут, конечно, уже пообщались и в общем перезнакомились, но всё как-то беспорядочно — вон, последний из появившихся, Евгений, не всё, может, и слышал, и не всех запомнил. Жека был за эту неожиданную заботу благодарен.
Сам Фёдор и начал. Сказал, что работает в охранной фирме, это было и так известно. Болезненный человек Костя представился как программист-фрилансер. Николаич невнятно объяснил, что работает в каком-то леспромхозе, сидит там в конторе, а ещё он оказался Николаем Николаевичем. Акула, в свою очередь, оказался Станиславом, он поведал, что зарабатывает деньги, занимается автозапчастями и ещё кое-чем. Услышав про запчасти, Жека ощутил, что акула Стас не нравится ему теперь ещё больше прежнего. Про личную жизнь или не упоминали, или говорили вскользь, односложно. И все оказались из разных городов, что находились совсем друг от друга далеко, но хотя бы страна была одна.
О себе, когда наступила его очередь, Жека рассказал так же, коротко и без подробностей.
— Итак, все мы тут одинокие мужики за сорок, — подытожил Фёдор, подливая себе из пузатого белого заварника. — Разных профессий и имущественного положения.
Он осмотрел компанию.
— Одинокие же?
Жека и Николаич сразу кивнули. Акула усмехнулся:
— Кому присунуть у меня найдётся, а большего мне и не надо.
Кудрявый Костя сверкнул очками, как будто с некоторым вызовом.
— Ну, у меня жена есть… Бывшая… И сын, большой уже, взрослый.
— И что, — повернулся к нему охранный Фёдор, — часто видитесь?
Костя посмотрел на Фёдора, и взгляд его постепенно потух.
— Не часто… Вообще не видимся. Они в другой стране, он и не знает меня совсем.
— Такого добра и у меня имеется, — проговорил Фёдор, дёрнув сердито подбородком. — Значит, одинокие. В случае чего, никакая родня разыскивать не станет.
Все задумались было, но Акула тут же заорал на всю кухню:
— Да у меня, если я в восемь утра в офисе не появлюсь, к девяти телефон разорвётся! А если на два дня без предупреждения пропаду, то станут так искать, что весь город наизнанку вывернут. То есть, — поправился он, — уже вывернули.
Жека задумался. Да, на работе его тоже станут искать — особенно с учётом того, что пропал он вместе с машиной фирмы. Или машина осталась там, на чужой базе в промзоне, и её обнаружат тут же, утром? То есть, наверное, как сказал Акула, уже обнаружили…
— А действительно, — проговорил Фёдор чуть сконфуженно. — Ведь на работе и меня хватятся. Да, тут я не подумал…
— Там нас уже вовсю и ищут, — сказал Николаич; он, видимо, прошёл тот же мысленный путь, что и Жека с Акулой. — Времени-то несколько дней прошло…
Костя пошевелился, звякнул тарелкой.
— Может, когда нас возвратят обратно, то мы попадём в тот же самый момент, откуда нас забрали? Тут ведь со временем легко, вон, обращаются… Интересно, будем ли мы это всё помнить?
— Да лишь бы вернули, уже хоть как-нибудь, — пробурчал Акула.
Разговор прервал неожиданно раздавшийся звук, телефонная трель. Ту-ру-ру-ру-ру! Ту-ру-ру-ру-ру! Звучал звонок требовательно и как-то по-офисному, и сначала Жека подумал, что это где-то в помещении притаился стационарный телефонный аппарат. За пару секунд в голове родилась масса вопросов и предположений, остальные тоже притихли, завертели в недоумении головами.
Не завертел головой только всё тот же Акула.
Он замер на миг вместе со всеми, потом сунул руку в карман пиджака и вытащил серебристый прямоугольник мобилы. Взглянул на экран, привычно мазнул пальцем «ответить», приложил аппарат к уху.
Все замерли.
Глава 9
— Алло! — сказал Акула. — Алло!..
Ему что-то заговорили в трубку. Он слушал с удивлением и очевидной радостью. Остальные тоже прислушивались, но слышали только тихий звук голоса и, не способные ничего разобрать, смотрели на Акулу во все глаза.
— Алло! — крикнул Акула снова. — Палыч! Да погоди ты, Палыч, ёп-та… Да мы же с тобой уже… Алло! Алло…
Радость и оживление с лица коммерческого человека постепенно ушли. Он молча дослушал телефонного своего собеседника до конца, а когда далёкий голос умолк, выключил аппарат и медленно положил его на стол эмблемкой с укушенным яблоком кверху.
Таким акулу Жека здесь ещё не видел, тот был озадачен и растерян.
— Ну что там, блин? — не выдержал охранник Фёдор, мохнатые его брови нетерпеливо изогнулись. — Кто это был? Чего тебе там наговорили?