И, как всегда, мы со Снежинкой выкатились самые последние. Оперевшись друг на дружку, мы вышагивали вперед, стараясь ступать медленно и уверенно. Я чувствовала каждую мышцу в ноге.
– Вот бы кто сейчас на руках домой унес, а то, чувствую, на лестнице наши ноги откажут.
– Мне тоже так кажется, – ответила Снежа. – Может, Богдан два раза туда-сюда по лестнице сгоняет? А то мы ведь кубарем покатимся вдвоем.
– Ага, ты ему об этом скажи. Он от нас убежит, а мы сейчас его точно не догоним. Вот бы сюда здоровые лапы Змеевского. Хоть что-то от него полезное было бы.
– Привет, девочки, – раздался чересчур радостный голос впереди нас.
Мы одновременно, словно сиамские близнецы, подняли головы. Чтоб меня. Почему жизнь слышит совсем не те мои просьбы? Перед нами стояли Богдан, который разводил руки, мол, я ничего с этим не смог поделать, и чуть сбоку от него – Леон. Как будто так было всегда: он и Богдан.
– Это шутка? – шепотом взмолилась я, и Снежка засмеялась, отстраняясь от меня. Она прекрасно знала, что я ее сейчас ущипну или стукну.
– Надо пога-а-ада-ать, – весело протянула подружка и двинулась к парням, оставляя меня, злую, в одиночестве.
Чтоб тебя! Да что он прицепился как банный лист? Я быстрым шагом догнала подругу, и мы вместе дошли до парней, остановившись, так скажем, на безопасном расстоянии. Богдан сделал шаг навстречу нам. Снежинка первая почуяла неладное:
– Ты чего?
– Слушайте, девчонки, – начал Богдан. По его лицу было заметно, что ему неловко, но он продолжил: – Вы не с того начали.
Снежа сплела наши пальцы, зная, что я захочу снова до боли сжать кулаки. И конечно же, это не прошло мимо внимания Змеевского. Но я не стала расцеплять руки. Не его ума дело это все. Злость поглощала меня, отводя усталость на второй план.
– К чему это все, Богдан? – Я подошла к другу, почти поравнявшись с ним. – Не ты ли спасал меня от его выходки? – Косо глянула за его спину, мысленно просверливая в голове непрошеного гостя дырку. Богдан положил руки на мои плечи, прекрасно понимая, что я на грани срыва.
– Слушай. Я же тебе уже сказал. Это был не я, – спасая Богдана, проговорил Леон. – Это правда был не я. И я тебе это докажу.
Я снисходительно оглядела его с ног до головы, слишком надолго задержавшись на пухлых губах. Моментально вспыхнуло ощущение их вкуса. Я больше никогда не буду есть долбаную вишню. Скрестив руки на груди, я кивнула, давая знак, что готова слушать.
– Но сначала ты мне кое-что пообещаешь.
Из меня вырвался издевательский смешок, и я развернулась, чтобы покинуть этот театр одного актера. Но кто-то меня остановил, схватив за ладонь. Я медленно повернула голову, и мне второй раз в жизни захотелось придушить Богдана.
– Отпусти, – почти угрожающе сказала ему.
Первый раз я чуть не прибила его в девятом классе, когда, отмечая наш первый выпускной, мы гуляли по городу и к нам пристали старшаки. Они были пьяными и несли бред, отпуская пошлости в нашу с девочками сторону. Мой характер не позволил отмолчаться. Я понимала, что до этих пьяных умов уже ничего не донести, но проучить очень хотела. Мы тогда сильно поругались с Богданом. Он хотел просто уйти, оставив ситуацию. Тогда я первый и единственный раз назвала его трусом, и мы чуть было не подрались. Но в итоге все обошлось. Я облила компанию пивом, и мы, смеясь, убегали от них, наблюдая за их кривым подобием бега.
– Послушай его, – попросил друг и отпустил ладонь.
– Давай дружить. Это единственная просьба. – На последнем слове Леон натянул улыбку. Не слащавую, как обычно, а милую. Будто он правда этого хотел.
Я обернулась к подруге и оттащила за руку к стене.
– Это какой-то бред. Тебе не кажется? – шепотом спросила я Снежану. Заметив, что она непрерывно смотрит в сторону, я проследила за ее взглядом и непроизвольно фыркнула. Леон и Богдан любезно о чем-то болтали. – Они знакомы только пару часов, а общаются так, словно знают друг друга всю жизнь, – злобно бубнила я, понимая, что во мне бушует ревность.
– Ну-у, мне он кажется искренним, – заявила подруга. – К тому же дружба тебя ни к чему не обязывает. Можешь перестать с ним общаться в любой момент.
– Это все странно. Появился из ниоткуда. Права свои качает. Дружить хочет. Подозрительно это все. Но ты права. Я могу притвориться его другом. Мне ни к чему его дружба. Я не собираюсь привязываться.
Снежа выслушала мой монолог. И, клянусь, на ее лице промелькнула тень разочарования. Или же непонимания.
Мы вернулись к парням, нарушая их милую идиллию.
– Хорошо, – сухо ответила я.
Леон просиял от моего ответа.
– Так как ты докажешь? – требовательно уточнила я, отрезвляя его радость.
– Я найду того, кто это сделал.
Злость утихла, и усталость накрыла еще большей волной.
С пятого этажа университета я спускалась со скоростью улитки. Помощь друга я отмела, продолжая дуться за предательство. А на Леона я так грозно зыркнула, что он все сразу понял. На моем лице так и было написано «осторожно, злая собака». Он шел сзади, чем изрядно подбешивал, но не торопил. И спустя каких-то пятнадцать минут мы вчетвером вышли из университета.
Богдан, привезший Снежану на мотоцикле, мялся, не зная, кому предложить поехать с ним. Я махнула рукой на прощание, помогая ему с решением, и поплелась в сторону остановки. Настроения на более дружеское прощание не было.
– Жень, – окликнул меня уже знакомый, но по-прежнему бесячий голос. Он впервые обратился ко мне по имени. Я не хотела останавливаться, честно, но сердце воспротивилось разуму, и я остановилась. Но поворачиваться не собиралась.
– Я тебя подвезу.
Вот так просто он это заявил. Не предложил, не спросил, а поставил перед фактом. А потом так собственнически вложил свою ладонь в мою и потянул в сторону машины. Его прикосновение электрошокером ударило в сердце, и я, как самая послушная девочка, пошла за ним. Я снова удивилась, какой нежной была на ощупь его громоздкая ладонь. Я знала, что от ежедневных тренировок с мячом и в тренажерном зале руки становятся как наждачка. Сама несколько раз в день пользовалась увлажняющим кремом. Но его лапа больше не была похожа на медвежью. Ею хотелось укрыться, как мягким одеялом. Хотелось прикоснуться к ней щекой, чтобы убедиться в нежности. И пока я витала в облаках, мы добрались до машины. Передо мной стояла двухместная Audi TT.
– Это же родстер! Еще и оранжевый! – радостно воскликнула я и, отпустив руку Леона, подошла к машине. Осторожно, будто передо мной зверь, я прикоснулась к прекрасному. Машины были моей страстью. Папа в детстве научил меня различать марки и модели. Мы закупались автомобильными журналами и рассматривали их вдоль и поперек. Все маленькие девочки любили журналы про Барби или волшебниц с косметикой или фигурками внутри. Я же собирала модельки машин или целую машину по деталям.
Автомобиль Змеевского был ухоженный. Как минимум его недавно мыли, и слой уличной пыли еще не успел осесть на яркую краску.
– Мандаринка, – объявила я, мило улыбаясь и смотря на железную красавицу.
Все это время Леон стоял на месте, раскрыв рот. Он как заколдованный переводил взгляд с меня на машину и обратно.
– Что же ты делаешь… – сказал он, но я не поняла, был ли это упрек или что-то другое, ведь он не договорил, возвращаясь в роль прежнего засранца Леона.
Он обошел меня и открыл дверь, предлагая сесть. Все происходило в тишине. Он беззвучно сел и завел машину. Я по-свойски принялась изучать приборную панель, и мне не составило труда отыскать мультимедийную систему и включить радио. Леон оказался не против. Он просто в очередной раз окинул меня удивленным взглядом и, нажав на газ, выехал с территории университета.
Глава 8Леон
На прошлой тренировке он вроде сидел на трибуне. Я надеялся застать его, и, к счастью, он сидел на том же месте, что и в прошлый раз.
– Здорово, – протянул я руку парню, имени которого до сих пор не знал.
Я заметил, как на его расслабленном лице округлились глаза и напряглись скулы. В воздухе чувствовались враждебные нотки, но я пришел с миром. И если я не могу напрямую подобраться к Лапкиной, то сделаю это через близкого ей человека. Парень долго сомневался, но в итоге поднялся со своего места и протянул руку. К удивлению, рукопожатие вышло твердым.
– Здорово, – ответил он, но я не спешил отпускать его руку.
– Леон.
– Богдан.
– Круто, – ответил я и разжал ладонь. Он плюхнулся обратно, и я поспешил повторить за ним. Напряжение между нами угнетало, особенно учитывая, что спортивный зал был пустым. Эти девчонки так долго собираются. Да и обычно у меня не было проблем в общении ни с парнями, ни с девушками. Я не самовлюбленный, но чаще подходили знакомиться со мной, а не наоборот. А тут комбо. Ни девушка, ни парень со мной не хотели общаться.
– Слушай. Это не я выставил это фото, – смотря вперед, начал я. – Клянусь, я не знаю, кто это сделал. Я вообще хочу подружиться с Лапкиной.
– С Женей, – перебил меня Богдан, и я развернулся к нему. Его лицо было спокойным, и только крепко сжатые челюсти говорили о его неприязни ко мне.
– Да, прости. Хочу подружиться с Женей, – зачесывая челку назад, повторил я.
– Если хочешь найти с ней общий язык, то для начала перестань фамильярничать. Она терпеть этого не может.
Отлично. Уже какая-то информация. Это нетрудно запомнить.
– С ней будет сложно подружиться, – продолжил Богдан, и я был только рад, что он потихоньку становился сговорчивее, хоть и по-прежнему общался со мной сквозь зубы. Но он резко замолчал и принялся осматривать меня с ног до головы. – Однако в твоем случае это невозможно. Ты ей сразу не понравился.
Эта фраза меня выбесила. Посмотрите на него. Все-то он знает. Только я-то видел ее глаза. Как они вспыхнули, когда она увидела меня в кафе. Я ей нравлюсь. Она просто скрывает это под маской ненависти и безразличия.